Читать интересную книгу Приключения Конана-варвара. Путь к трону (сборник) - Роберт Говард

Конан на ощупь двинулся к двери. Если уж по этому переулку прошел один человек с факелом, то за ним наверняка последуют и другие. Поворачивать назад он не стал, поскольку рисковал столкнуться с толпой преследователей. В любой момент они могли вернуться, обнаружить узкий переулок и с воплями устремиться в него. Высокие неприступные стены давили на Конана, и его охватило непреодолимое желание как можно скорее бежать отсюда, даже если для этого потребуется войти внутрь незнакомого здания.

Тяжелая бронзовая дверь была не заперта. Под его пальцами она приоткрылась, и киммериец заглянул в щелочку. Взору его предстала большая квадратная комната, стены которой были сложены из массивного черного камня. В нише на стене коптил факел. Комната была пуста. Он скользнул через порог и закрыл бронзовую дверь за собой.

Его обутые в сандалии ноги не производили ни малейшего шума, когда он пересек комнату, осторожно ступая по черному мраморному полу. В стене напротив стала видна приоткрытая тиковая дверь, и Конан скользнул в нее, сжимая в руке нож. Он оказался в огромном сумрачном помещении с черными стенами, настолько просторном, что потолок его терялся где-то в темноте над ним. В стенах виднелись черные арочные провалы дверей. Огромный зал освещали необычного вида бронзовые лампы, испускавшие жутковатый тусклый свет. На противоположной стороне огромного помещения вилась широкая черная мраморная лестница без перил, ступени которой вели наверх, в темноту. Со всех сторон над головой у Конана, подобно каменным уступам, нависали смутно видимые галереи.

Конан содрогнулся; он незваным вошел в храм какого-то стигийского бога, если и не самого Сета, то кого-либо столь же мрачного. И здесь не было недостатка в обитателях. Посреди огромного зала возвышался алтарь из черного камня, массивный и строгий, безо всяких украшений и резьбы, а на нем свила кольца гигантская священная змея, и ее чешуйки всеми цветами радуги переливались в тусклом свете ламп. Она не шевелилась, и Конан вспомнил, как ему рассказывали о том, что большую часть времени жрецы держат этих тварей в одурманенном состоянии. Киммериец неуверенно шагнул от двери, а потом вдруг попятился, оказавшись не в той комнате, которую только что покинул, а в нише, задернутой бархатными занавесками. Совсем рядом послышались чьи-то мягкие шаги.

Из-под одной из черных арок показалась высокая мощная фигура в сандалиях и атласной набедренной повязке, с широких плеч которой ниспадала длинная мантия. А вот лицо и голову прикрывала чудовищная маска полузверя-получеловека, на гребне которой колыхались страусовые перья.

Для проведения некоторых церемоний стигийские жрецы надевали маски. Конан надеялся, что мужчина не заметит его, но какое-то шестое чувство предупредило стигийца. Он вдруг резко свернул, хотя до этого целеустремленно направлялся к лестнице, и шагнул прямо к нише. Когда он отдернул бархатную занавеску, из темноты метнулась рука, схватила его за горло, так что он поперхнулся криком, и рванула его на себя, в нишу, где под ребра ему вонзился нож.

Следующий шаг Конана был вполне очевиден. Он снял с трупа скалящуюся маску и надел ее себе на голову, затем плащом рыбака накрыл тело, затащив его в нишу, и накинул себе на плечи мантию жреца. Сама судьба предоставила ему возможность для маскарада. Сейчас вся Кеми могла разыскивать святотатца, который осмелился защитить себя от священной змеи, но кто рискнет заглянуть под маску жреца?

Он смело вышел из алькова и направился к первому попавшемуся арочному проему, но не сделал и десяти шагов, как вновь обернулся, спиной ощутив новую опасность.

По лестнице спускалась процессия в масках, эти люди были одеты точно так же, как он сам. Конан заколебался, застигнутый на открытом месте, и замер в неподвижности, полагаясь на свою маскировку, хотя ладони у него увлажнились, а на лбу выступил холодный пот. Фигуры в масках, подобно призракам, сошли по лестнице и направились мимо него к одной из арок. Предводитель держал в руках эбеновый посох, в навершии которого скалился белый череп. Конан понял, что перед ним – одна из ритуальных процессий, назначение которых чужаку понять было решительно невозможно, но которые играли важную – и зачастую зловещую – роль в стигийской религии. Последний из жрецов слегка повернул голову в сторону застывшего киммерийца, словно приглашая его следовать за собой. Не сделать того, чего от него со всей очевидностью ожидали, значило возбудить подозрения. Конан пристроился сзади, за последним из мужчин, приноравливаясь к его неспешной походке.

Они двинулись по длинному и темному коридору со сводчатым потолком, и Конан с тревогой отметил, что череп на посохе засветился жутким фосфоресцирующим светом. Он вдруг ощутил приступ животной безрассудной паники; его так и подмывало выхватить нож и наброситься на эти дьявольские фигуры, а потом бежать куда глаза глядят из этого угрюмого храма. Но он взял себя в руки и постарался отогнать дремучие страхи, что начали подниматься на поверхность из самых темных закоулков подсознания, населяя тьму чудовищами и монстрами. Вскоре Конан облегченно вздохнул, когда они миновали двойные двери в три человеческих роста и вышли на свет звезд.

Конан спросил себя, а не пора ли нырнуть в какую-нибудь боковую темную аллею, но заколебался, не зная, что предпринять, а они тем временем двинулись по длинной темной улице, и прохожие, завидев их, поспешно отворачивались к стене. Процессия держалась середины улицы, откуда до стен было далековато; повернуть и укрыться в одном из переулков было бы слишком опасно. И пока он мысленно кипел, проклиная всех и вся, они вошли в невысокие арочные ворота в южной стене, и перед ними раскинулись скопления невысоких глинобитных хижин с плоскими крышами и пальмовых рощ, смутно различимых в темноте. Теперь или никогда, решил Конан; пришло время расстаться с его молчаливыми спутниками.

Но, едва только ворота остались позади, как обет молчания был нарушен. Жрецы начали оживленно, хотя и вполголоса, переговариваться друг с другом. Их церемонная походка тоже изменилась, и предводитель небрежно зажал посох под мышкой. Четкий строй нарушился, и жрецы гурьбой поспешили вперед. Конан старался не отставать от них, потому что в негромком гуле голосов он уловил слово, которое воспламенило его, и слово это было «Тутотмес»!

18. Я – женщина, которая никогда не умирала!

Конан со жгучим интересом рассматривал своих спутников в масках. Или Тутотмес был одним из них, или вся процессия направлялась на встречу с ним. И он понял, куда они идут, когда за пальмами показалась черная треугольная громада, затмевавшая звезды.

Они прошли через лабиринт хижин и рощиц, и, если кто-нибудь посторонний и заметил их, он постарался не попадаться им на глаза. В хижинах не было видно ни огонька. Позади них ночное небо пронзали черные башни Кеми, звезды отражались в водах гавани, а впереди расстилалась погруженная во тьму пустыня. Где-то затявкал шакал. Обутые в сандалии ноги аколитов бесшумно ступали по песку. С таким же успехом они могли быть призраками, направлявшимися к колоссальной пирамиде, что вздымалась из тьмы пустыни. Над спящей землей раскинула крылья мертвая тишина.

Сердце у Конана забилось чаще, когда он разглядел на фоне звезд мрачный черный клин; к его желанию как можно скорее встретиться с Тутотмесом примешивался страх неизвестности. Ни один человек не мог без опаски приблизиться к этим массивным сооружениям из черного камня. Одно их имя внушало панический ужас северным народам, и легенды гласили, что построили их совсем не стигийцы. Они уже стояли здесь в те незапамятные времена, когда смуглокожие люди пришли в долину великой реки.

Когда они подошли ближе, Конан заметил неяркий свет у основания, который постепенно обрел очертания дверного проема, по обеим сторонам которого сидели каменные львы с головами женщин, загадочные и непостижимые. Это был ночной кошмар, воплотившийся в камень. Предводитель процессии направился прямо к двери, в глубине которой Конан разглядел чью-то фигуру.

Вожак на мгновение остановился перед ней, а потом исчез в черных внутренностях пирамиды; жрецы по одному последовали за ним. Когда очередной аколит в маске переступал порог мрачного портала, таинственный страж останавливал его и между ним происходил какой-то обмен; слова это были или жесты, Конан понять не мог. Заметив это, киммериец намеренно приотстал и, нагнувшись, сделал вид, будто возится с завязками своих сандалий. И только когда последний из жрецов исчез внутри, он выпрямился и подошел к порталу.

Он с тревогой спрашивал себя, является ли хранитель прохода человеком; на ум ему пришли полузабытые легенды, слышанные им давным-давно. Но его сомнения оказались беспочвенными. В дверном проеме горел бронзовый светильник, тускло освещая длинный узкий коридор, уходящий в темноту. У его начала стоял человек, закутанный в черную накидку. Больше никого не было видно. Очевидно, жрецы в масках уже удалились по этому самому коридору.