Сам колдун вместе с Натали, как я знала, уже сменил транспорт, в каком‑то пустом переулке пересев в «цивильный» автомобиль, а «бобик» порулил в милицейский гараж, где его, собственно, и ангажировал за выделенные тёмным средства Влад.
— Жаль, времени мало, — сокрушался постановщик. — Деньги есть, можно было бы такую схему раскрутить…
— Мы ушли, это главное, — осадил его по общей связи Сокол. — И имеем несколько часов в запасе. К вечеру они всё равно поймут, что мы их кинули, но уже ничем не помешают.
Говорил ли он о людях Ле Бона или о соглядатаях Алекса, было непонятно, но хотелось верить, что мы избавились и от тех, и от других.
У морга Серого вновь уложили на носилки и накрыли простыней, для достоверности.
— Рома, берись аккуратно, — режиссировал наши действия Влад. — Скорбящая вдова рядышком.
Я споткнулась: всюду мерещились зловещие пророчества.
— Не бойся, — попытался успокоить меня оборотень. — Внутри из живых только дежурный врач.
Я и неживых тоже боюсь. Вспомнила кукурузное поле. Если бы Акопян знал, где мы сейчас…
К счастью, дальше приёмных покоев идти не пришлось. Доктор, благостного вида седой и сутулый старичок, кивнул на кушетку, негромко переговорил о чем‑то с Владом, сунул в карман халата сложенный вдвое конверт и удалился… не хочу даже думать, куда.
— Саня, машину отгони, — оборотень отошёл к окну и оттуда координировал действия «банды». — Ром, пройдись по аллейкам, глянь, что тут и как… Сокол, вы где уже?
— Подъехали, стоим у травматологии, это рядом. Натали сейчас пойдёт к Роману, вместе погуляют. Ещё кто‑нибудь пусть проверит подъездную дорогу со стороны школы.
— Жека, глянь. Заодно Вадика встретишь.
Я слушала эти деловитые переговоры, пока не начала засыпать, прижавшись к Сережкиному плечу. Всё‑таки сумасшедшее было утро…
- …Нормально. Иду к вам.
Отставить спать!
Он вошёл, и Серёжка с Владом тут же кинулись навстречу. Приветствия (как будто с утра друг другу морд не били), рукопожатия. Скупые мужские слезы радости… слава богу, решили отложить для другого случая.
— Были проблемы? — обеспокоенный голос Серого эхом повторялся в наушнике.
О чем он? Я не сдержалась и всё‑таки обернулась к колдуну: под глазом у того всеми цветами радуги переливался роскошнейший фингал.
— Проблемы? Всего одна. Наташкой зовут.
Браво Нат! Снимаю шляпу!
— Ася, я бы попросил обойтись без злорадства.
Ты это мне? Я вообще молчу, Сокол. И разговаривать с тобой не собираюсь.
— Сейчас посижу немного, передохну. Избавлюсь от этой особой приметы, и выдвигаемся.
А сразу что, силёнок не хватило?
…Черт! Ладно, извини…
— Насть, ты в норме?
— Да, Серёж. Всё хорошо.
Если не считать моих мысленных пререканий с их темнейшеством.
Нервы, всё нервы…
Вырваться из морга, пусть мы провели там совсем немного времени и не увидели ничего жуткого, было счастьем. Солнечный летний день, голубое небо, зелень деревьев — красота!
— Знаешь эту больницу? — спросил у Серёжки тёмный.
Тот отрицательно помотал головой.
— Ася?
— В общих чертах. Вон там — детская поликлиника, там — взрослая, а прямо — роддом.
— Роддом через дорогу от морга, — хмыкнул колдун. — Символично. Где травматология, помнишь? Идите туда, спокойно. Я сразу за вами. Натали уже в машине. Влад, — это в микрофон оставшемуся в помещении оборотню, — подстрахуй со своими. Антон, у тебя всё тихо?
Ну точно кино!
Мы с Серым свернули на узкую асфальтированную дорожку и не спеша пошли в сторону двухэтажного кирпичного здания. Ох, скорей бы! Квартира — плевать какая — ванна и постель. Хотя бы коврик в прихожей. Но перед этим чай. Не муть в пакетиках, а «нормальный». Ни за что не поверю, что Сокол не припас пачку крупнолистового. А там, может, и мамины травки захватил…
Когда до машины, в которой ожидала нас Нат, оставалось уже рукой подать, путь нам преградил глобус на длинных ножках. Натурально — глобус. Крупное изображение земного шара на голубеньком платьице растерянно замершей перед нами девушки обретало забавную объёмность за счёт солидного срока беременности. Вот что на самом деле символично, тёмный!
Я улыбнулась будущей мамочке и уже примерилась обойти её по газону, а Серый вдруг остановился, как вкопанный.
— Алёнка?
Я чуть не навернулась с бордюра…
— Здравствуй, Серёжа.
Именно такие ему и нравились всегда: высокая, намного выше меня, в недавнем прошлом — стройная и фигуристая. Длинные тёмные волосы, карие глаза, чуть вздёрнутый носик и пухлые губки. Всё, что надо.
— Ты…
Если бы она могла бежать — побежала бы.
— Я… Я в консультации была… С мужем… Он в аптеку пошёл, вон в ту… — Она махнула рукой куда‑то в сторону.
Нет там никакой аптеки. И не было никогда.
— Ясно. А я вот… Это Настя…
Идиот.
— Привет. — Во второй раз улыбка получилась не такой искренней, но получилась. — А я… тоже с мужем. Тоже потерялся где‑то…
Тёмный, не будь сволочью, ты же всё прекрасно слышишь!
— Нигде я не потерялся. — Крепкие пальцы сжали мой локоть.
Спасибо.
— Вот. Это Вася, — ляпнула я первое пришедшее на ум имя.
— Василий, — подтвердил Сокол, подхватывая и пожимая безвольно обвисшую руку девушки. — Очень приятно.
— Мне тоже… очень. Я пойду. Да… Извините…
Она свернула с дорожки и припустила прямо по траве к просвету между больничными зданиями, быстро–быстро. Но догнать ещё можно…
— Вы чего это? — непонимающе уставился на нас с Соколом Серый.
Телепат хренов!
— Нет у неё никакого мужа, — сказала я, не глядя на него.
— И срок около тридцати девяти недель, — добавил от себя господин доктор. — Последние деньки бегает.
Серёжка громко сглотнул. Обернулся на голубое платьице, потом — на меня. И снова на неё.
— Насть…
Ну чего тебе ещё? Благословения моего, что ли?
— Там дорога, Серый. Маршрутки ходят. Уедет, потом можешь и не найти.
Не будь придурком. Прав тёмный: сейчас не задумываешься, а потом уже поздно будет. Или уже забыл об обязательном условии любого воскрешения? Везунчик ты всё‑таки, Серёжа…
— Сокол? — парень посмотрел на колдуна.
— Десять минут, — разрешил тот. — Максимум — пятнадцать. Влад, у нас тут форс–мажор. Пригляди. Антон…
— Да я слышал, — отозвался охотник. — Бывает же! И правда, подфартило, если вспомнить…
Счастье через край, да.
— Эндометриоз второй… нет, третьей степени, — под нос себе бормотал Сокол. — Врачи не рекомендуют прерывание беременности с таким диагнозом. Не категорически, но и гарантий не дают, что потом всё будет нормально.
У него все чудеса объяснимы.
Мне бы что‑нибудь объяснил…
— Ася, иди в машину.