Натали умолкла, перевела дух, смахнула вновь выступившие за время рассказа слезы и посмотрела на меня.
— Прости, сентиментальные бредни… Только не знаю, как ещё объяснить, кто он для меня и что. И сколько у нас потом ещё всего было, но тот день…
— Я понимаю, Наташ. Честно, понимаю.
Я действительно её понимала, как понимала и то, о чем Натали не сказала и чего она, возможно, сама не успела обдумать за то короткое время, пока смотрела на нож, готовый обрубить её якорь: если бы мне не достало сил сдержаться, крик баньши убил бы меня уже в следующую секунду. Хорошенький был бы конец у нашей сказочки, Сокол. Жили они недолго и несчастливо, зато умерли в один день.
Как же здорово, что ещё есть на свете настоящая дружба. М–да…
— А хочешь, я тебе фотографии покажу? — предложила Нат. — Ника, Франца, дом наш? У нас там хорошо. Может быть, приедешь как‑нибудь. А что? Давай, а? Паспорт есть? Я тебе визу за день оформлю…
Угу. Сразу же после Хортицы — к вам.
Прям отбоя от приглашений нет. Сейчас ещё Сокол для полного счастья в гости позовёт — и всё, можно считать, жизнь удалась.
Когда пришёл Серёжка, мы с Нат рассматривали фотографии. Женщина уже успокоилась, комментировала с улыбкой каждый снимок. Сыном, красивым парнем, таким же черноволосым и синеглазым, как и она, открыто гордилась. О муже говорила с теплотой и нежностью. Иногда попадались старые семейные фото, на которых мелькали то Кирилл, то Сокол, но ни о том, ни о другом она больше не заговаривала, пролистывала молча.
— Что у вас тут? — Серый присел рядом со мной.
Натали проворно захлопнула нетбук.
— Уже ничего. Серёжа, побудешь с Настей? А я пока придумаю, чтобы такого на ужин сварганить. Нужно же отметить первую победу над Ван Дейком?
Тёмный прошёл мимо приоткрытой двери, но даже не заглянул. Мог бы хотя бы из вежливости…
Щёлкнул замок.
— Куда это он? — непонимающе нахмурилась Нат.
— Да ну его, — отвернулся Серёжка. — Пусть валит.
Баньши бросилась к окну, с минуту ждала, чтобы увидеть, как колдун выйдет из подъезда, а потом развернулась к нам, озадаченная ещё больше.
— Он с сумкой. Сел в такси. Куда? Зачем?
— А я знаю? — взорвался парень. — Твой дружок, сама и спрашивай.
— Вернётся, спрошу, — хмуро пообещала Нат.
Она ушла, а Сергей так и сидел, уставившись в пол и крепко сжав мою руку. Левую. А на правой уже потемнели на запястье кровоподтёки от «доверчивого» захвата тёмного и вдруг заболели спустя несколько часов отбитые о стол пальцы. Боль, уколами сотен иголочек, пробегала до плеча и отдавалась в висках гулким эхом…
— Серёж, что случилось? Вы поспорили? Он… Он же вернётся?
— Вернётся, куда он денется.
— А зачем он вообще…
Серый сердито стрельнул глазами, и я прикусила язык. Точно: вернётся, сама спрошу… у Натали. Если, конечно, Сокол соизволит ей что‑нибудь объяснить.
— Серый, ты… Ты мне доверяешь? — Господи, что за дурацкий вопрос! И прицепилось же. — Ты можешь объяснить, что он задумал? Что у вас за план?
— Хреновый у нас план, — выговорил парень, сцепив зубы. — Идиотизм полный. Но другого нет.
— Может, ещё появится. До первого ещё три дня — вдруг, придумается что‑то. Получше.
— Может быть, — согласился он без энтузиазма. — Только ты не волнуйся, хорошо? Ни о чем не волнуйся, Насть.
Успокоил, блин. Стало страшно, как под тем фонарём. Но я мягко отняла у Серого руку, пока он не наставил мне новых синяков, и пообещала ни о чем не переживать.
А потом мы просто сидели рядом и молчали… Как в тот день, когда не стало отца. Тогда я, дождавшись из больницы маму и только увидев её глаза, забилась в угол в своей комнате, откуда меня не смогла вытащить даже приехавшая через час бабуля, а потом кое‑как добралась до телефона, набрала Сережкин номер и тихо, ничего не объясняя, плакала в трубку. Спустя каких‑то двадцать минут, пробежав полгорода, он был у нас, так же сидел около, не зная, что сказать, но от одного его присутствия становилось легче.
Мне очень хотелось верить, что теперь я помогаю ему так же, как и он мне в тот раз.
Сокола к ужину мы не дождались. Празднование не задалось.
Но я смогла выйти к столу, даже помогла немного Нат. Только резать хлеб пришлось Антону.
Посидели. Поели. Поговорили о каких‑то пустяках. Попили чая.
Натали ещё задержалась на кухне, сначала перемыла посуду, а после снова общалась с кем‑то в сети, то ли с мужем, то ли с сыном, то ли сразу с обоими. А я сразу же ушла в комнату и завалилась в кровать. Хотелось проспать сутки, а лучше — сразу до третьего. Проснуться и увидеть, что всё уже хорошо. Но уснуть не получилось даже на час. Наташа уже сопела на своей половине широкой кровати, а я всё ещё ворочалась. Наверное, ждала.
Когда открылась с тихим щелчком входная дверь, и из коридора послышался звук осторожных шагов, вышла из спальни. Остановилась, прислонившись к стене, ничего не говоря и ни о чем не спрашивая.
Колдун прошёл сперва в свою комнату, бросил там сумку, затем — в ванную, чтобы вымыть руки, и только потом на кухню, в качестве приглашения оставив за собой распахнутую дверь, которую я плотно прикрыла, войдя следом.
— Ну? — Он стоял посреди комнаты, выжидающе сложив на груди руки. — Отчего не спится?
Я выдержала его взгляд и постаралась скопировать косую ухмылку:
— Да вот, снова Ван Дейк является, говорит, что нужно бы тебя добить.
— Так вперёд. — Гад неблагодарный равнодушно передёрнул плечами. — Тебе нож подать или в этот раз душить будешь?
— Лучше нож. Душить, как у тебя, у меня, боюсь, не получится.
Я вспомнила сдавившие горло пальцы и непроизвольно коснулась шеи. Голубой лёд с хрустом пошёл мелкими трещинками.
— Ася, ты… молодец…
Точно! А теперь пожми мне руку, раз уж почётную грамоту нарисовать не сподобился!
— Не молодец, а девица, — поправила я, прежде чем забросать его вопросами. — Что происходит? Где ты был? Почему Серёжка снова на взводе?
— Серёжка? — скривился колдун. — Серёжка твой сидит в уюте и тепле, пока мы с тобой от зомби отбиваемся и с призраками воюем. Видно, уже с жиру бесится.
— Наверное, — не стала я спорить. — Тебе видней. Кирилл так же бесился, пока ты его не успокоил?
Только богу известно, чего мне стоило произнести эти слова, но другого способа пробиться к нему, настоящему, живому, как в той вспышке света, на миг разогнавшей готовую сожрать меня тьму, я не видела.
Сокол дёрнулся, словно от оплеухи, зажмурился и резко отвернулся. Медленно прошёл к окну и уткнулся лбом в стекло.
— Как тебе Ван Дейк? — спросил он, когда от тишины уже готовы были полопаться натянутые нервы. — Впечатляет, да? Говорили, он совсем обезумел, когда высосал силу Мокоши, но это чушь, Ася, полная чушь. Мы с ним общались, можно сказать, пока я работал с седьмым вместилищем. Очень тесно. Расчётливая, злопамятная сволочь. Угрожал. Уговаривал. Обещал все муки ада или власть и неограниченные возможности. Видимо, Алекс ещё тогда купился на эти обещания. А я… Кирилла он выбрал не случайно. И к полноценному вселению не стремился, как сейчас. Создал мне все условия для продолжения исследований — я же сам этого хотел.