её жениха.
Второй визит в больницу оказался для него даже более болезненным. И бесполезным. Он понимал, что глупо быть рядом с ней и не мог отказаться. Только вот и адреналин с ожиданием опасности, спасавшие в первый раз, теперь отступили. Обыденность, светлые коридоры и суета персонала напоминали те редкие визиты, родом из детства. По иронии судьбы тогда, каждый раз, когда он был в подобных местах — люди умирали. А сейчас пациент идет на поправку, но от этого легче не становится.
Бернар сел рядом после обхода этажа и мимолетного флирта с дежурной медсестрой. Он всё еще улыбался, прежде чем коснуться взглядом своего старшего товарища.
— И зачем ты себя так изводишь? Или не думаешь, что я справлюсь с её безопасностью? Даже если забыть, что она сама прекрасно доказала живучесть и верность подписанным бумагам.
— Давай ты не будешь лезть в мою жизнь, а я окажу тебе ту же любезность. — Мрачно парировал принц.
— Зря ты так.
— А ты зря надеешься, что Кристина увидит в тебе что-то большее, чем говорящую мебель. У моей бывшей жены не так много недостатков. И умение избегать компрометирующих связей она освоила превосходно.
— Она не твоя забота и больше не твоя жена. — Бернару приходилось прикладывать усилия, чтобы не зарычать на своего работодателя, отчетливо ощущая темную злость от этих презрительных слов.
— Это точно. И никогда не станет твоей. Если тебя это утешит.
Мужчина даже не оглянулся на друга, очень точно попадая по самым болезненным точкам. Потому что основной задачей было избавиться от советов, которые он и сам мог себе дать. Пытаясь стереть с лица усталость и тяжесть происходящего, он просто не мог понять, что делать дальше. Нападение спутало карты, но проблемой было скорее усилившееся внимание к выжившей русалке.
Он почти физически ощущал, как её разорвут сразу после окончания контракта. Слишком хороша, она оказалась в работе. Слишком ценным кадром, чтобы выпускать из цепких лап семьи. И этот блеск в глазах матери он тоже уже видел раньше. Подобные игрушки подчиняют себе любой ценой или ломают, чтобы избежать работы на конкурентов. Но кроме этих совместных поездок, у него не было ничего. Разве что чувство вины за произошедшее с Жаном. Слишком неустойчивое чувство для серьезных ставок. Вот и получалось, что он сам её подставил под удар. Даже не представляя как выпутываться дальше, после её недвусмысленного отказа играть в его песочнице.
За стеной люди разговаривали о будущем, которого у них просто не могло быть.
— Врачи говорят, что реабилитация будет долгой. Больше, чем полгода. Из-за обширности перенесенных операций. И то подобные сроки исключительно из-за уникальной программы, на которую меня записали благодаря твоему начальнику.
— Да. Он делает всё, что в его силах, чтобы помочь тебе оправиться.
— Уникальный человек и я счастлив, что знаком с ним. Но хотел спросить… Ты поедешь со мной? Это практически курорт… Все условия…
— Не могу. Ты пострадал из-за моей работы. Я не хочу подвергать тебя опасности. И не могу всё бросить недоделанным…. Ты же понимаешь…
— Прости. Конечно, понимаю. Это так эгоистично с моей стороны…. Но ты же будешь приезжать в гости? Я помню твои слова, но я всё равно хотел бы тебя видеть. Хотя бы иногда. Ужинать…
— Да. Конечно. Я постараюсь приехать, когда всё закончится. — Она отчаянно лгала, стараясь не причинять ему боли и в ответ получала понимающую улыбку. Они оба притворялись, что надежда ещё не умерла.
Выйдя из палаты, она не замечала, что слезы бегут по щекам. Как будто приходилось прощаться навсегда. Почему-то даже осколки мечты о спокойной и счастливой жизни причиняли боль. А мужчина, мгновенно забывший о своих недавних тревогах, просто посадил её на жёсткий стул и сел рядом на корточки. Потом подал платок. Не отрывая от неё взгляда и не задавая вопросов. В итоге у него не было проблем с женскими слезами, а только с конкретной девушкой, которая оплакивала сейчас что-то слишком близкое и дорогое, чтобы её могли утешить любые слова. И всё равно он произнёс.
— Не стоит разводить сырость русалка. У него всё будет хорошо. В итоге, он самый везучий из нас. Пошли. Там ещё ждёт работа. Чтобы ты могла вернуть себе свою жизнь.
Это удивительным образом имело смысл. А до Рождества оставалось ещё чуть больше недели. Только работа. Даже не смотря на то, что она жила в его доме.
Днём его квартира больше напоминала офис из-за обилия знакомых и проверенных лиц. Зои стала заходить, получая задания и докладывая о ходе восстановительных работ в офисе. Стивен приезжал через день, с вопросами, на которые русалка почти всегда могла дать точный ответ. Почти в соответствии с её предсказаниями никого из боевиков взять живыми не удалось. А все претенденты на орден Иуды оказались так или иначе замешены в нападение, хотя прямой связи обнаружить не удалось. Принц почти, жмурясь от странного желания всё закончить быстро и жёстко, каждый натыкался на холодный ответ маминой ищейки:
— Если нужна показательная порка — можете выбрать любого. Но разведданных недостаточно чтобы сказать точно, кто отвечает за произошедшее.
— А что скажет наш эксперт?
Её голос звучал твердо, а отстраненный взгляд аналитика давал ей возможность формулировать отказ предельно размыто.
— Наказание невиновных, это, конечно, крутой шаг. Для любителей быстрого эффекта.
— В смысле — «ты-против»?
— Мне осталось несколько дней, чтобы разработать окончательные рекомендации. На их основании можете уже делать всё, что хотите. Быстро, медленно, громко или тихо.
— А пока пусть расслабятся?
— Что-то вроде того. Естественно хорошо было бы обеспечить настолько плотную и навязчивую слежку, чтобы им не пришло в голову сбежать, а заказчикам обрубить и эти концы.
— Ты думаешь, они притихли потому, что уверены, что их подозревают?
— Как вариант — считают, что их подозревают, и поэтому будут сидеть тихо, изображая невинность. В надежде, что сосед окажется замазан сильнее. Если конечно нервы не сдадут. Но судя по деньгам, которые крутятся, алчность сильнее страха.
— Хорошо.
Он задумчиво смотрел в окно, не замечая происходящего. Её точные и просчитанные слова помогли сложить всё