– Да, спасибо, Эстелла, – сказала Мег, закрывая глаза от яркого света.
– Вам письмо, мадам, – сказала горничная, вручая ей запечатанную сургучной печатью бумагу, прежде чем налить ароматного шоколада в широкую чашку.
Мег повертела сложенную и запечатанную бумагу в руках. Отправитель не указан. На печати никаких инициалов, никакого герба. Только ее имя, написанное жирными черными буквами.
Она взяла чашку с шоколадом из рук Эстеллы и сказала:
– Я позвоню, когда ты мне понадобишься, Эстелла.
Девушка сделала реверанс и удалилась. Как только дверь за ней закрылась, Мег разрезала печать ногтем и развернула бумагу. Там было указано время – 10.30 вечера – и аккуратно нарисована карта. Художник был искусным картографом. Ни подписи, ни приветствия, ничего, кроме времени и карты.
Никто, кроме нее, не смог бы определить автора этого послания. Никто, кроме нее, не понял бы, что оно означает.
Мег опустила бумагу на покрывало и принялась за шоколад. Поскольку даты не было, значит, имелся в виду сегодняшний вечер. Она допила шоколад, отставила чашку и потянулась к колокольчику.
Козимо был в холле, когда она через полчаса спустилась вниз, спрятав записку Бонапарта в рукаве.
– Доброе утро, мадам. – Он поклонился с вежливой улыбкой, но его острые голубые глаза внимательно изучали ее.
– Шарль, – ответила Мег, направляясь в салон. – У меня есть для вас несколько поручений, которые вам нужно выполнить сегодня утром. Подождите меня в салоне... О, и принесите мне, пожалуйста, кофе.
– Конечно, мадам.
Он принес поднос с кофе в салон и поставил его на стол. Мег сидела спиной к нему, у секретера, и, казалось, некоторое время не замечала его присутствия. Он кашлянул и сказал:
– Позвольте налить вам кофе, мадам?
– Ах да, благодарю вас, Шарль, – сказала она довольно рассеянно.
Козимо огляделся. В салоне никого, кроме них, не было. Окна были закрыты, двери закрыты, никаких любопытных ушей поблизости. У Мег не было необходимости так точно придерживаться своей роли. Он налил ей кофе, потом сказал:
– Я понял, что у вас есть для меня поручения, мадам.
Она обернулась. Он ожидал увидеть озорное выражение на ее лице, но напрасно. Лицо казалось сделанным из фарфора, ни намека на какие-нибудь эмоции. Она молча протянула ему письмо.
Козимо взглянул на него, потом кивнул:
– Вы завтракаете с мадам Бофор? – Да.
– Тогда не отменяйте встречу. – Он свернул карту Бонапарта и спрятал ее во внутреннем кармане жилета.
– И что потом? – спросила Мег тем же равнодушным тоном.
Он посмотрел на нее, снова отметив ее бледность, мертвенный взгляд обычно таких живых зеленых глаз.
– Ты уже знаешь то, что тебе нужно знать. Мы говорили об этом несколько раз. Ложись спать пораньше и слугам вели сделать то же, надень мужской костюм и точно в одиннадцать выйди из дома и иди к конюшне, где я буду тебя ждать. Понятно?
Мег кивнула.
Козимо пришел в конюшню на краю города, где можно нанять лошадей, и нанял клячу, видевшую лучшие дни. Однако он не торговался. Ему не хотелось привлекать к себе внимание. Он следовал прекрасно нарисованному плану и вскоре добрался до коттеджа, стоящего в стороне от дороги.
На скамейке у дома на солнышке дремал старик, в огороде женщина собирала бобы.
Он спешился и подошел к воротам.
– Месье?
Старик вздрогнул и проснулся. Он посмотрел на гостя, будто тот с неба свалился. Женщина же отставила свою корзинку с бобами и подошла, вытирая передником руки.
– Месье?
Козимо сердечно улыбнулся:
– Извините, мадам. Я ищу дорогу на Ла-Валлетту.
– Ах, месье! – Женщина в ужасе всплеснула руками. – Вы едете совсем не туда. – Она показала назад, в направлении, откуда он приехал.
Козимо, как полагается, обругал себя за тупость и выразительно вытер лоб платком.
– Ах, входите... входите... – настаивала старуха. – Глоток козьего молока пойдет вам на пользу. Вот сюда. А мой старик напоит вашего коня.
Козимо с преувеличенными благодарностями и извинениями последовал за ней в коттедж с низкими потолками. Там было чисто, только что подметено, и там была лестница, ведущая наверх, как он предположил, на чердак. Ну, Бонапарта такие условия не смутят, он привык и к худшим во время своих военных походов, но все-таки интересный выбор места для ночи любви с благородной дамой. При других обстоятельствах эта мысль развеселила бы капера.
Он выпил чашку парного козьего молока, стараясь скрыть гримасу отвращения, разглядывая при этом небольшое пространство, выискивая место, где он мог бы затаиться. Старой супружеской паре должно прийти срочное сообщение, которое заставит их покинуть коттедж, но от кого оно могло бы быть?
Он осторожно навел женщину на разговор о ее семье и семейных обстоятельствах. Она была только счастлива поболтать, потом пришел ее муж и подключился к разговору. Козимо узнал о дочери, живущей в соседней деревушке и ждущей ребенка со дня на день, о сыне, вступившем в республиканскую армию под знамена Бонапарта. Наконец он удалился, незаметно оставив два ливра на столе как плату за молоко.
Мег ждала его, одетая в прозрачный муслин, шелковая шляпа с высокой тульей кокетливо сидела на ее рыжих кудрях. Они не произнесли ни слова. Мажордом оставил ее у Бофоров и вернулся в свои апартаменты, чтобы проверить оружие, от которого будет зависеть его жизнь. Теперь он не думал ни о чем, кроме того, что делали его руки. И когда он был удовлетворен результатами своих трудов, сел и написал Мег.
Это письмо, надеялся он, ей никогда не придется прочитать. Но если он не вернется, ей нужно будет узнать, как выбраться из Тулона на встречу с «Мэри Роуз».
К тому времени, как его приготовления были завершены, наступило время вернуться к Бофорам за госпожой.
Мег вышла из дома, она выглядела бледной и изнуренной и опиралась на руку дворецкого.
– Мадам чувствует себя не очень хорошо, Шарль, – сообщил дворецкий кучеру мадам Живерни, помогая даме сесть в экипаж.
– Ах, ничего страшного, – слабым голосом проговорила Мег. – Думаю, просто жара на меня так действует.
– Я мгновенно доставлю мадам домой, – сказал кучер, кивая на прощание дворецкому. Он дернул поводьями, и лошади припустили быстрой рысью.
Когда они подъехали к дому, Козимо помог ей выйти из экипажа и потом шепнул, едва шевеля губами:
– Я не увижу тебя, пока все не будет кончено, Мег. – Он сунул бумагу в ее слабую руку. – Если меня не будет в конюшне, когда ты придешь туда, действуй по инструкциям в этом письме. Понимаешь?
– Понимаю. – Она сжала письмо в руке и пошла к парадному входу.
Козимо был у коттеджа в восемь часов. Это давало ему предостаточно времени, чтобы сделать все необходимые приготовления.