— Тогда кто?
— А ты как думаешь? — ответил он вопросом на вопрос. — Сама скажи, кто без возражений исполнит приказы мага, выстоит перед сокрушительными ударами демона и не побоится потерять головы.
Бузя будет все-таки демона по заставе гонять, отметила про себя и спросила:
— Мертвецы? Ты… Вы… местное кладбище подняли?
— Нет, с этими возни и смрада через край, потом вовек не отмоешься. — И с довольными нотками: — Я своих должников разбудил и… хм… попросил спуститься. Помнишь, в письме была пара строчек про белое плато и хвойный лес с костяной мукой. Вот оттуда я их и поднял, а то распылились, понимаешь ли, совсем форму потеряли. — Сообщая все это умиротворяющим тоном, демоняка преобразился в тростиночку, аккуратно подобрался ко мне, взял за плечи и со словами: «Потом со всеми попрощаешься» — переместил.
Глава 22
— Чтоб тебя, Хран! — Мой окрик должен был перебудить весь дом, в котором мы вчера остановились, однако заставил лишь покачнуться люстру, ну и коварного красавца, то есть красавицу, чуток поморщиться.
— Что Хран? Что сразу Хран! — возмутилась черноглазая звонким голоском. — Я примчался к вам буквально на минуту, дело неотложное и там, и тут, а тебе не только объяснения нужны, но и уговоры. — И без перехода: — Быстро переодевайся в костюм желтый с… ну с этими… — тростиночка изобразила руками что-то непонятное, стукнула себя по лбу и, проморгавшись, сообщила: — Со светло-сиреневыми фиалками и лютиками на вышивке.
Н-да, после того, как я и Тороп с Тимкой указали на проколы Горного, он отчаянно старался их более не допускать. Однако эти его «выбивания» ответов не просто настораживают, а пугают. К счастью, подобное он позволяет себе редко и только при мне.
— Да что ты стоишь! — тростиночка уже выудила искомый наряд из шкафа. Юбки: верхнюю медово-золотистую и белую нижнюю, сиреневый жилет с тонкой цветочной вышивкой, рубашку в цвет нижней юбки и более темный жакет на пуговках-кнопках, отвороты которого украшал мелкий жемчуг в узорах золотой нити. Дорогой наряд и совсем не утренний. — Быстрее разоблачайся! Иначе я сам тебя сейчас переодену и что-нибудь порву.
— Ладно-ладно, не горячись, — приняв вешалку, отправилась за ширму. — Скажи лучше, к чему такая спешка. Пожар во дворце? Завтрак у короля?
— Хуже, сюда нагрянула родня! — шепнули мне в самое ухо и полезли со своей помощью под руку.
Мой любимый плотный жилет мгновенно расползся на плечах, рубашка лопнула, и не успела я пискнуть, как оказалась босой в одних лишь штанах и с расстегнутым поясом. Посмотрела на ошметки одежды, поняла, что Горный сделает с остатками моего облачения, и очнулась.
— Стой! Чтоб тебя!
— Быстрее. — Тростиночка отступила. — Там тебя ждут не дождутся, могут даже нагрянуть сюда.
— Ирод! — Я посмотрела на последствия его помощи, тяжело вздохнула и ускорила сборы, смачно ругаясь про себя: — Ну и кто там такой нетерпеливый?
— Как всегда, следующий по списку на роль наследника рода. Кровный дядя Талла. Вильгем Дори, видная фигура при дворе и в военных кругах, сорок три года, богат и очень-очень жаден. В прошлом году, в расчете на скорое получение реликвии, был стремительно обручен с дальней кузиной из второй ветви. Детей нет, нормальной семьи нет, зато гонора…
— Бедная супруга, — прошептала я, надевая поверх штанов две юбки разом и споро застегивая рубашку.
— Такая же стервь, как и он. Кстати, эта умница уже стоит за дверью. Нетерпеливая.
В следующее мгновение ручка на двери медленно повернулась и в комнату без спроса степенно вошли две тарийки и еще одна тростиночка, которая тихим голоском увещевала, что я, Торика ЭлЛорвил Дори, возможно, еще сплю и вряд ли обрадуюсь гостьям.
С удивлением покосилась на черноглазую красавицу, которая стоит возле меня, а она лишь руками развела.
— Не мог же я оставить Эванжелину без призрачной, но все же защиты.
— Все настолько плохо? — Мне не впервой было ужасаться тарийским законам, но я и предположить не могла, что семейный и внутриродовой устав у них тоже сложен. Хотя чему удивляться, вырезают же они друг друга ради реликвии, и не первый год, а еще хладнокровно отсекают от рода беспомощных вдов и незамужних дочерей. Редкие сволочи!
И нежданные гостьи от них не отстают…
— Да что ты лопочешь, ничего не слышно! — на очередное предложение уйти возмутилась одна из девиц и громко позвала: — Ау, здесь есть кто-нибудь?
На что вторая ехидно добавила:
— Старая дева, вдовийская курва и гулящая дрянь? Отзовись, ненормальная, мы пришли на тебя посмотреть.
И пусть с момента моего первого замужества и до окончания войны я чистый тарийский слышала лишь дважды, все равно каждое их слово поняла и похвалила Уроса за науку. Чтоб его разорвало!
— Я здесь. — Не успела выйти из укрытия, а Хран одним лишь щелчком пальцев сделал мне прическу, да такую, что обе дамочки позеленели. А может, всему виной перстень, который я продемонстрировала, аккуратно поправив завитые локоны.
— Да как же так?! — воскликнула та, что не стеснялась выражений, и, получив едва заметный тычок, прикусила язык.
— Доброе утро! — пропела мне более хладнокровная и лицемерная дрянь. — Я Гавеллия Ивелл Дори, а это… — мягкий, но чуток пренебрежительный жест в сторону второй, — Жарбен Ивелл.
— Супруга дядюшки Талла и ее двойняшка сестра, — охотно пояснила тростиночка, стоящая за моей спиной и явно невидимая для гостий.
— Мы приносим свои извинения за вторжение, — продолжила Гавеллия, внимательно взирая на меня. — Мы были уверены, что комната пуста…
— Лишь в том случае, если старая дева, вдовийская курва и гулящая дрянь для вас пустое место, — ответила я с улыбкой и, не позволяя им прийти в себя, безобидно вопросила: — Хран, Энжи внизу?
Тростиночка гостий кивнула, тростиночка за моей спиной сказала: «Да».
— Что?! — удивилась Жарбен и получила очередной едва заметный тычок.
— Вы можете и далее осматривать пустые апартаменты. А теперь простите, я должна идти, — улыбнулась новоявленным родственницам и выплыла прочь, как незабвенная звезда столичного вдовийского театра. Легкий перестук каблучков, один поворот, затем второй, и я вбежала в гостиную съемного домика с восклицанием: — Доброе утро!
И, не обращая внимания на присутствующих тут мужчин, приблизилась к настороженной Эванжелине и, как меж нами с недавних пор заведено, поцеловала ее в обе щеки. Прощебетала что-то о прекрасном дне и солнечных лучах, услышала в ответ растерянное: «А вот и красавица Талла» — и только затем подняла взгляд на присутствующих здесь тарийцев. Двое незнакомых, а третий…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});