История про "Худловаров"
Ну, вот я и прочитал "Худловаров", и, надо сказать, спокойствия моего они не нарушили.
К книге могут быть несколько претензий:
Во-первых, там явно видны вклеенные в повествование статьи и заметки. Так один мой приятель, специалист по геофизике Фрадков написал диссертацию — склеил свои статьи в особом порядке и отдал машинистке на перепечатку. Вреда в этом нет — я знаю многих людей, что так делают, но новости имеют свойство протухать, причём протухать с разной скоростью — объявления столетней давности похожи на рокфор, а вот недавние откровения просто тухнуть. Другое дело, что можно каждый свой текст снабдить развёрнутым комментарием из настоящего — и проч… и проч.
Но тут иной случай. В общем, эту особенность я просто отметил и пошёл дальше.
Во-вторых, название книги, конечно, сплошное надувательство — потому как у обычного человека оно состоит из "худло" и "варить". И сразу думаешь, что вот будут раскрыты страшные тайны производства массовой (или ещё какой) литературы. Ну, не раскрыты.
В-третьих, о мемуаристике. Совершено нормально написать мемуары в сорок лет. Отчего нет?
Все жанры хороши, кроме скучного. Но у меня от книги остаётся впечатление недосказанности, недоговорённости — то ли оттого, что мемуары, на самом деле очень сложный жанр — с самопозиционированием, с прихотливым выбором как описывать друзей и врагов, жанр, который оценивается куда более жёстко, чем любое "худло".
А тут впечатление, что неглупый человек, который много где был, и много где побывал, стал рассказывать о произошедшем. Да всё — видала мышку на ковре, а что там с английской королевой — непонятно.
Ну и зачем были все эти истории о Ужасном Лукьяненко, что Мешает Издать Этот Роман в "Эксмо"? Лукьяненко, печатающийся в АСТ, и при этом дающий указания "Эксмо" мне может присниться только в страшном сне.
Пока не снился.
Извините, если кого обидел.
27 мая 2008
История про Алису
Алиса поднялась на цыпочки, заглянула наверх — и встретилась глазами с огромной синей гусеницей. Та сидела, скрестив на груди руки, и томно курила кальян, не обращая никакого внимания на то, что творится вокруг.
Алиса и Синяя гусеница долго смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Наконец, Гусеница вынула кальян изо рта и медленно, словно в полусне заговорила:
— Ты… кто… такая? Что тебе тут нужно? Я тебя не звала… — сказала Синяя гусеница, и закашлялась, прежде чем закончить. — …
Извините, если кого обидел.
28 мая 2008
История про Большую книгу
Проголосовал я, и пойду, пожалуй, на церемонию.
Вот уж воистину -
Извините, если кого обидел.
28 мая 2008
История про кошмар китченаховца
Прогуливаясь по бульвару сегодня вечером, был остановлен двумя барышнями. Барышни были одеты в зелёно-белые комбинезоны и в руках держали что-то соответствующее цвету.
Я подумал что это продавцы полосатых палочек ходячая реклама сигарет, и профилактически запыхтел своей трубкой, пустив в их сторону клуб ароматного дыма.
Однако ж барышни приблизились и заявили:
— Мы знаем, что вам нужно!
Я отвечал, что пожил, стар, слабосилен, и, к тому же, не способен к оплате.
— Нет, — не унимались они. — Вот смотрите: майонез!
Меня передёрнуло.
— Мне не нужен майонез, — сдерживаясь, отвечал я.
— Глупости! Нужен. Вот смотрите, какие мы стройные! — сказали барышни, отчего-то похлопывая по своим округлостям и даже оглаживая их.
— Нет-нет! — отступил я. — Я не хочу никуда его добавлять!
— Его не нужно добавлять! — обрадовались зелёно-белые. — Вы будете его есть просто так! Просто так! Из пакетика! Смотрите, мы надрываем краешек…
Тут я не стерпел, вытащил из широких штанин осиновый кол и погнал барышень, как заповедовал великий пролетарский поэт Владимир Маяковский — от жопы Пушкина до жопы Тимирзяева.
Извините, если кого обидел.
28 мая 2008
История про выборы
Выборы ваши — говно. А churkan — хороший.
Но я вам в утешение скажу, что во всяких выборах самое главное — движуха. Если вы научились получат от неё удовольствие — тогда всё нормально. А результат-то понятный. Он всегда один и тот же.
Извините, если кого обидел.
29 мая 2008
История про Донцову
Решил, было, рассказать всем про свое видение истории с Донцовой, плагиатом и авторским правом, но решил — да ну вас всех, погрязших в пятничном безумии.
Извините, если кого обидел.
30 мая 2008
История про поколения
Все истории про поколения — суть спекулятивные. И вот почему — понятие "поколение" в обществе интуитивное. Это, в общем, много обсуждалось. Однако, есть случаи, когда эта интуиция перерастает в общественное убеждение. Есть такой очерк Наровчатова, который так и называется: "Моё поколение":
МОЁ ПОКОЛЕНИЕ
Очерк
Москва в те годы была и советской столицей, и столицей Коминтерна. Наше поколение, повязавшее пионерские галстуки в начале первой пятилетки, росло в трудное время. Но, ве селые и романтичные мальчишки, мы не унывали, провертывая на брючных поясах лишние дырки. Бесконечные очереди за хлебом и керосином, в которых мы выстаивали под дождем и снегом, не сбивали нас с толку. Слушая угрюмое ворчание усталых домохозяек, мы не вспоминали молочные реки и кисельные берега недавнего НЭПа. По рассказам старших, нам было памятно время и потяжелее теперешнего. И как же нас тянуло к нему! Кажется, лишь глаза прищурь, и вновь заполыхает над нами жестокое небо первых солдат революции. Это к нам направляли призывы о помощи наши братья по борьбе в угнетенных странах. Это мы должны были продолжить дело отцов. Чувство кровной связи со всем происходящим в мире никогда не покидало нас. Удивительно точную картинку нашего детства нарисовал Павел Коган в своем неоконченном романе в стихах.
…Где на стене, как сполох странный
Тех неумеренных годов,
На трех языках иностранных
Изображалось: "Будь готов'",
О, мы языков не учили!
Зато известны были нам
От Индонезии до Чили
Вождей компартий имена.
Он рисует раннюю рань нашего поколения и, надо сказать, на редкость четко и верно. Я хорошо помню обычай двадцатых годов, когда нас, пяти-шестилетних детишек, возили на октябрьские и первомайские демонстрации по всей Москве в грузовиках. Мы махали красными флажками,