Что, если Матушка Этера права, и я смогу, пожертвовав собой, всегда защищать искателей? А древо утолит свой вечный голод, и моим сёстрам больше не придётся лишаться частиц души.
Быстрый взгляд на призывно мерцающий камень... На Ренна...
Я понимала, что это лишь попытка манипуляции с её стороны, но не могла отделаться от мысли, что всё, что сейчас происходит, не случайно.
– Я любила тебя, как могла бы любить родную дочь. Я всегда мечтала о дочери от любимого мужчины, и ты в каком-то смысле стала ей для меня. Я готова подарить тебе бессмертие, наша Матерь ждёт тебя, – говорила она уверенно и ласково. – Что такое человеческая жизнь по сравнению с вечностью?
– Даже если это жизнь вместе с любимым?
– Любовь проходит.
– Замолчи! – Ренн со всей силы рубанул мечом по кристаллической преграде, и тот отскочил со звоном. – Мона, не смей слушать шипение этой гадины!
Я слышала её, но не собиралась слушаться бездумно. Если сегодня я и приму судьбоносное решение, оно будет только моим.
Рука сама легла на живот. Там наше дитя, совсем ещё крохотное. Я очень хочу, чтобы наш сын или дочь появились на свет и жили в новом мире без вражды. Наивные мечты... Но я такая, меня не исправить.
– Я всего лишь хотела уберечь тебя от глупостей и защитить Антрим, – произнесла Матушка, всё так же прячась в объятиях кристалла.
– А ещё немного власти и влияния, правда? Это так греет душу – знать, что можно управлять людьми, как марионетками. Они ведь доверяют вам… – зло выплюнул Ренн. – Вы с моим отцом одной породы!
– Ты слишком молод и горяч, многого не понимаешь, – обрубила Матушка Этера и снова обратилась ко мне: – Я заботилась о тебе столько лет, Рамона. Я всегда знала, что твоё предназначение куда важнее мирской суеты.
– Это вы не знаете, о чём говорите! – я шагнула вперёд, полная решимости. – Пророчество истолковано неверно! И прольётся по равнинам кровь искателей – вовсе не о войне, а о мире. Поглядите, что творится наверху, – повела рукой, указывая на ствол, в гранях которого отражались картины того, как искатели шли с оружием на солдат лорда Брейгара. Там же я видела Сору, мою отчаянную подругу – она тоже взяла в руки оружие. – Это нужно остановить. Кровь должна смешаться хотя бы частично, чтобы спасти детей гор от вымирания, а сыновьям равнин вернуть магию!
Ренн повернулся ко мне, смахивая влажную чёлку со лба. Его взгляд блестел тяжело и гневно.
– Ты ей ничего не докажешь, Мона. Она уже не изменится.
Я выставила ладони вперёд, пытаясь его успокоить. Охватила взглядом всего, отмечая каждую черточку, каждый вздох. И подумала о том, что и наша встреча, и жизнь, зародившаяся во мне, не случайны. И тот выбор, который вдруг встал передо мной...
А был ли он вообще? Все дороги с самого начала вели меня сюда.
– Уже ничего не исправить. Они пришли с войной и должны умереть. Все до единого. Горы получат хорошую жертву, – Верховная упрямо мотнула головой, а потом взметнула руки вверх и…
Ренн успел вовремя. Он отскочил как раз в тот миг, когда из пола пещеры взмыл острый, как копьё, кристалл.
Дикий крик замер на губах, так и не сорвавшись. Меня обдала холодом, таким сильным, что задрожали колени, и я едва не упала.
Матушка Этера разочарованно зашипела, а Ренн снова ударил по защитной клетке из алых камней. Рраз-рраз-рраз! До звона в ушах.
– Стойте! Остановитесь, прошу вас!
Впервые в жизни я чувствовала себя настолько беспомощной, с каждым мгновением мною всё сильней овладевала паника. Это место давило, лишало воли и сил, даже Дар казался бесполезным. Я не знала, как его применить, чтобы все остались живы и счастливы.
Нас троих охватило общее помешательство. Я чувствовала вибрирующую и воздухе ненависть и злобу, ей пропитался даже воздух.
– Мона, осторожно!
Ренн метнулся вперёд как раз в тот миг, когда с высоты посыпалась каменное крошево. В земных глубинах тревожно загудело, раздался треск…
– Рамона! – пронзительно вскрикнула Матушка. – Чего ты ждёшь? Древо гневается, усмири его!
Она велела своим кристаллам вырасти ещё и сомкнуться над головой, образовав плотный алый кокон. Никогда прежде Верховная не теряла самообладания настолько. И не такая она, как оказалось, сильная жрица.
Реннейр сжал мои плечи до боли и, глядя безумными глазами, процедил:
– Ты что это задумала? Заклинаю, не делай глупостей, а лучше создавай врата и уходи, я сам разберусь с этой змеёй.
В глазах пылает огонь, а сам бледный как мел. Веки посерели от усталости, кожа холодна. Так загнал себя, измучил, ещё и железо подчинил напоследок. Я своими глазами видела, как звенья цепи разомкнулись и упали на пол безжизненной грудой.
Погладив его щёку, я торопливо зашептала:
– Матушка Этера больше не опасна. А твоё место там, наверху. Ты подчинил себе железо, ты должен остановить это безумие...
Он дышал тяжело, и с каждым моим словом мрачнел всё больше, под конец напоминая грозовую тучу.
– Уж не хочешь ли ты сказать…
– Послушай меня, Ренн, пожалуйста. Я поняла кое-что важное, у меня есть план…
– Знаю я твои планы! – прогремел он так, что я вздрогнула, и сильнее сжал мои плечи. – Ты что, поверила ей? Я не отдам тебя этому красному чудищу!
В ответ на его тираду древо как будто пошло волной, и с потолка посыпался новый град камней покрупнее – они завалили выход, отрезав нас от мира. Матушка Этера заметалась в своей клетке, но Дар перестал повиноваться ей. Защита грозила стать могилой.
– Я лучше себя позволю сожрать, чем тебя.
А это уже тише, отчаянней. Он порывисто притянул меня к себе и обнял. Грудь ходила ходуном, как кузнечные меха.
– Горы гневаются, их нужно усмирить, – шепнула я, когда скрежет и грохот стихли. – Чем больше крови, тем они злее.
Мы повернулись одновременно – чтобы увидеть, как кора древа начинает трескаться и расползаться в стороны. Осколки алого камня сыпались вниз с хрустальным звоном.
На наших глазах рождались новые врата. И меня неодолимо, без шансов на сопротивление тянуло туда.
– Если пророчество – правда, если я действительно тот, о ком в нём говорится, то я должен сделать что-то… Ведь всем избранным полагается совершить какой-то безумный поступок, чтобы всех спасти, –