цепляясь когтями за веревку, изворачиваясь и пытаясь перекусить веревку, но тщетно. Он тогда постоял, наблюдая с болезненным любопытством, как животное борется за жизнь и как жизнь покидает его, подождал, когда кошка затихла, снял веревку с дерева, положил мертвую кошку снова в сумку и, подходя к дому, выбросил её вместе с петлей в мусорный бак.
– Вот примерно так и нужно поступать: и дело сделано, и животное не мучится, – закончил Михаил Ефимович свои размышления, навеянные расправой ворон над бедной кошкой.
Хотя была тогда с ним и неприятность: утром следующего дня, уходя на работу, его жена Сана прихватила пустую коробку из-под обуви и, выкидывая её в мусорный бак, увидела там кошку своих родителей с петлей на шее.
Потом, при семейных ссорах, жена всегда называла Михаила Ефимовича живодером или палачом, припоминая ему эту самую кошку. В ответ, он называл жену эсэсовкой: по первым буквам имени и отчества – Сана Семеновна, что для неё было очень оскорбительно и их домашние ссоры заканчивались длительным и злобно – молчаливым перемирием.
Но Михаил Ефимович и тогда, и сейчас, считал и считает, что поступил с кошкой правильно и гуманно.
За этими раздумьями он незаметно приблизился к жилым кварталам, где ему предстояло добывать себе на пропитание из тех же самых мусорных баков, где кормились такие же бездомные, как и он, брошенные хозяевами кошки и собаки.
Так, на собственном опыте, Михаилу Ефимовичу приходилось решать: что же гуманнее и демократичнее – жить, выброшенным из общества людей, или самому безболезненно удавиться на чердаке, как он когда-то удавил кошку.
II
Проведя обычный торговый день, Михаил Ефимович засобирался в гости к своим коллегам – бомжам, с которыми он приятельствовал уже некоторое время. Познакомились они случайно у мусорных баков – источнике их доходов. Сначала встретились как конкуренты, но выяснив, что Михаил Ефимович занимается сбором только книг, бомжи помягчали и предложили сотрудничество.
Они жили неподалеку, в заброшенном жилом доме, расселенном на снос, где Михаил Ефимович и навестил их однажды. Потом навестил ещё, и так повелось: захочется ему поговорить с людьми – он направляется к бомжам, прихватив бутылку водки для разговора, которую покупал в случае удачной торговли.
Эти бомжи имели клички: Учитель, Черный, Хромой и Иванов, которыми и общались между собой. Дали они кличку и Михаилу Ефимовичу, обозвав его Тихим, за спокойную уравновешенность в их бессмысленной и бестолковой жизни.
Было около восьми часов вечера. Основной людской поток уже схлынул с улиц в метро и электрички и на автобусной остановке, рядом с которой Михаил Ефимович разложил на тротуаре свои книги, стояло всего несколько человек, ожидая своего маршрута и не обращая на него и книги никакого внимания.
Он решил, что торговли больше не будет и стал увязывать книги в две стопки, чтобы удобнее было нести их назад на чердак. Сегодня день был удачным и он наторговал почти триста рублей, так что завтра, в среду, он вполне мог устроить себе выходной.
Михаил Ефимович взял книги и направился к общежитию бомжей, что было несколько в стороне от его привычного пути.
Проходя вдоль рынка, он зашел в знакомую палатку и купил бутылку водки, чтобы оправдать свой визит. Так было принято. Он бомжовал своё первое лето и выглядел ещё по -человечески: не в засаленной и замусоленной одежде, без резкого кислого запаха давно немытого тела и даже выбрит – иначе, кто же купит книгу у неопрятного вида человека, грязными руками перекладывающего книги? Никто. Вот ему и приходилось следить за своим видом, за что он был вполне обеспечен торговлей книгами на своё пропитание.
Его соратники по профессии бомжовали по году и больше и уже приобрели тот вид, который знаком людям при встрече с бомжами. Поэтому, визит Тихого, как его называли бомжи, обязательно обеспечивался бутылкой водки – как входным билетом в жилище отверженных.
Сунув бутылку водки в карман брюк, Михаил Ефимович, со связками книг в обеих руках, зашагал к пятиэтажке с выбитыми стеклами окон, где и разместились его соратники по мусорным бакам в одной из квартир третьего этажа. Этот дом был обречен на снос, жильцов расселили, но дом почему-то не снесли и он стоял пустой уже второй год. В нём бегали соседские мальчишки, подростки уединялись с девушками, наркоманы совершали свои ритуалы, а бомжи устраивались на ночлег – места хватало всем и пока обходилось без столкновений.
Михаил Ефимович зашел в подъезд с выбитой дверью, поднялся по лестнице и, толкнув сломанную дверь, вошел в квартиру. Там, где была кухня, у выбитого окна стоял столик с грязной пластиковой посудой. Дверь в туалет была сорвана, а унитаз разбит, в ванной уцелела только сама ванна, почерневшая от времени и заполненная пустыми пластиковыми бутылками. В комнатах лежали на полу куски поролона, служившие матрацами для обитателей сего жилища.
Сейчас, обитатели, числом четыре бывших человека, сидели на шатких табуретах за облезлым полированным столом и поглощали свой ужин, состоявший из лапши «Доширак», разведенной холодной водой и порции спиртного в пластиковой бутылке.
– А, Тихий, – приветствовал Михаила Ефимовича старшина общежития, именуемый в этой среде Учителем или Максимычем, – что, соскучился по дворянскому обществу людей, живущих во дворе? Я правильно излагаю ситуацию?
Учитель сидел в сломанном кресле. Это был мужчина лет шестидесяти, в замызганном костюме с чужого плеча, на пару размеров больше, чем требовала его комплекция, надетого на футболку. Густые длинные волосы и борода, давно немытые, с сильной проседью делали его похожим внешне на известные портреты основоположника научного учения о социализме – Карла Маркса, видимо, он действительно, в прошлой жизни был учителем, поскольку всегда говорил назидательным, поучающим тоном, присущим истинным учителям.
– Правильно, Учитель, – отвечал Михаил Ефимович, – шел в своё убежище и зашел навестить, так сказать, своих однополчан.
– Неужели зашел в гости и без подарка уважаемым людям, – удивился Учитель, на что Михаил Ефимович молча протянул ему бутылку водки. Тот удовлетворенно хмыкнул, взял бутылку и, поставив её на стол, рядом с неизвестного вида пойлом, которое честная компания уже допивала из пластиковых стаканчиков, сказал: «Ты настоящий интеллигент, Тихий! Знаешь, какой подарок преподнести обществу, но и ты прими в подарок от общества книги, которые мы собрали, обследуя наши угодья в виде мусорных контейнеров у близлежащих домов. Вон там, в другой комнате, в углу».
Михаил Ефимович прошел в комнату и просмотрел стопку книг лежавших в углу. Среди них оказалось несколько популярных современных детективов и книги ещё советских лет, хорошо покупаемых – если по низкой цене.