Синим карандашом, тем самым, которым окончательно нумеровалась рукопись, Михаил Шолохов решительно зачеркнул последние строчки «дневника», и теперь предоставляется дотошному краеведу из Семипалатинска установить, почему Михаил Александрович указал именно этот город и улицу Почтовую… Думаю, что сделал он это не случайно.
Не сразу нашлось место для XII главы, где описываются взаимоотношения Мелехова и казака Чубатого, склонного к садизму, про которого Григорием сказано, что у него «волчиное сердце, а может, и никакого нету». Она была 16. Первые страницы главы в рукописи перечеркнуты по всему полю крест-накрест с начальной строчки и до слов: «У тебя сердце жидкое. А баклановский удар знаешь? Гляди!». Но в текст романа эти перечеркнутые страницы вошли.
XIII глава первоначально нумеровалась 17. И в ней вся картина атаки, во время которой Григорий Мелехов был ранен и вышиблен из седла, также перечеркнута рукой Шолохова.
XIV глава вначале располагалась перед «дневником» и поэтому была по счету 12, XV и XVI соответственно нумеровались 13 и 14.
XVI глава возвращает читателей на хутор Татарский. При переработке, хотя эта глава невелика, Михаил Шолохов разделил ее на три части, выделил XVII и XVIII главы. После этой операции 15 глава, описывающая посещение Натальей Ягодного, где жила Аксинья, стала XIX.
Последние главы XX-XXIII первоначально имели номера 19–22, а поменяли они их, прибавили по единице, после того, как появилась в романе «Вставная глава», знаменитый «дневник».
К концу третьей части, судя по всему, автор устал. Заключительные главы написаны с помарками, да и бумага попалась плохая, черные чернила расплывались пятнами. Пришлось некоторые абзацы переписывать на отдельных листах и наклеивать сверху «грязных» мест. Так что текстологам представится возможность разобрать и эти заклеенные страницы, которые переписчикам и машинистке были явно не под силу. Такая клейка, например, есть на 94 странице рукописи. На ленточке бумаги пять строк, начинающихся со слов: «Иди, служивый. Тоже едрена-матера…».
На 124 странице рукописи Михаил Шолохов пишет, как это делал прежде, ставя точку в последней главе:
«Конец третьей части».
Кроме черновика, сохранился не полностью беловик. Он включает в себя весь текст VII, VIII и IX глав, а также начало VI главы. Этот беловик переписывался частично Михаилом Шолоховым, частично помощником, который каждую свою страницу подписывал прописной буквой Н. У него своя нумерация с 1 по 22 страницы.
Как сообщила Мария Михайловна, дочь Шолохова, Н. это, по всей видимости, Нина Петровна Громославская, сестра Марии Петровны Громославской, жены Шолохова.
Рукой автора переписана вся VII глава, с 1 по 10 страницы, начиная со слов: «Обычно из верховских станиц…». Его же – начало главы VIII до диалога Митьки Коршунова и Астахова:
«– Это ты, Астахов? – окликнул он.
– Я. А Крючков с ребятами где?
– Там, в халупе».
Далее текст старательно переписывался Н. Ее знак встречается на страницах 11–22, то есть на двенадцати страницах. На последний лист попал текст, начинающийся словами: «Казаки-второочередники с хутора Татарского и окрестных хуторов на второй день после выступления из дому ночевали на хуторе». Это известное начало VI главы. Каким образом попало оно сюда? Объяснение есть – ведь эта глава первоначально шла за текстом IX главы.
Завершается беловик VI главы так: «Дед сурово наставил глаза, ответил всем сразу».
* * *
Подведем итог. Третья часть «Тихого Дона» значительно больше предыдущих, главы ее стали объемнее; если в первой части романа 85 страниц, во второй – 93 страницы, то в третьей части «Тихого Дона» 124 страницы черновика двадцати двух глав и 14 страниц «Вставной главы», то есть 138 страниц! При этом число глав примерно такое, как прежде, – 23 главы.
А если прибавить 22 страницы беловика, то всего сохранилось 160 страниц третьей части «Тихого Дона», автографов Михаила Шолохова, и 12 страниц, переписанных с авторского черновика рукой Н. Причем на этом беловике есть следы шолоховской правки.
Прибавим к ним: 221 страницу черновиков и беловиков первой части, 127 страниц черновиков и беловиков второй части романа. Это в сумме 498 страниц автографов первой книги «Тихого Дона».
Она написана, начиная с 8 ноября 1926 года, за год. По воспоминаниям современников известно, что в октябрьскую годовщину 1927 года Михаил Шолохов находился в Москве, куда приехал не с пустыми руками.
Из цитировавшейся нами переписки Михаила Шолохова с Александром Серафимовичем можно заключить, что автор «Тихого Дона» ничего не сообщал о работе над романом даже тому, кто благословил его в самом начале пути в литературе, кто написал предисловие к первому сборнику «Донских рассказов». В то самое время, когда на рабочем столе в Вешенской уже лежала толстая стопка черновиков с рукописью романа, автор в обращениях к маститому Серафимовичу предстает начинающим литератором, безуспешно напоминающим о себе повторными письмами с просьбой прочесть давно высланную книгу и дать о ней отзыв, черкнуть «о недостатках и изъянах. А то ведь мне тут в станице не от кого услышать слово обличения…».
Велико было изумление автора «Железного потока», когда к нему в номер гостиницы «Националь», где происходила их первая встреча, явился молодой земляк и принес на сей раз не рассказы, продолжающие успешно начатую серию, не повесть даже, а роман!
Александр Серафимович, умудренный жизнью, опытом многолетней работы в литературе, не склонный к преувеличениям, пришел в восторг.
В дни десятой годовщины Октябрьской революции у себя дома, в номере гостиницы, он принимал зарубежных писателей, друзей Советского Союза, приехавших в Москву по случаю праздника. Знакомя их с молодым гостем, хозяин дома торжественно, придавая значение каждому своему слову выразительной интонацией, сказал:
«– Друзья мои! Вот новый роман. Запомните название – “Тихий Дон” и имя – Михаил Шолохов! Друзья мои! Перед вами великий писатель земли русской, которого еще мало кто знает, но запомните мое слово, вскоре его имя услышит вся Россия, а через два-три года – и весь мир!».
Мы знаем из воспоминаний писателя Николая Тришина, что в то самое время, когда решалась судьба рукописи, он предложил другу поработать в Москве в штате журнала.
Некоторое время Михаил Шолохов с женой, дочерью и сестрой жены проживал на станции Клязьма под Москвой. Было это, по воспоминаниям Марии Петровны Шолоховой, зимой, ей запомнилось, как однажды в лютый зимний мороз с мужем она бежала от дома на станцию, на пригородный поезд, стараясь добежать до его отправления, чтобы не замерзнуть в ожидании нескорого прихода следующего поезда.
По свидетельству очевидцев, это было зимой 1927/28 годов. Мария Петровна говорила мне, что жили они в Подмосковье недолго, хотя она хорошо запомнила подмосковную квартиру, дорогу на станцию, проходившую через лес.
Однажды в ожидании поезда на Казанском вокзале Михаил Александрович, узнав, что провожавшие его литературовед Виктор Петелин и поэт Владимир Фирсов собираются ехать по Ярославской дороге, до Загорска, предался воспоминаниям.
«– А ведь до войны Пушкино, Заветы Ильича, Правда. все станции по вашей дороге, знаете, конечно, казались глухоманью. Долго тащился туда паровичок из Москвы. Жил я в тех местах однажды. Вроде бы все хорошо было, лес, тишина, многие восторгались, а мне было скучно, тоскливо на душе. Потом только догадался, что, тяготит меня: нет степного простора. Глаза повсюду на что-то натыкались. Я же степняк… Там, у нас-то, куда ни посмотришь, всюду простор, безбрежность и ровная степь, гладкая как стол. Всегда радовался, когда в лесу попадалась просека, выйду и смотрю вдаль, хоть чем-то напоминает степь, видится далеко…»
Вот почему Шолохов, закончив дела в Москве, вернулся на Дон. Только там он чувствовал себя нормально, только там он мог сочинять великий роман.
Глава седьмая. Четвертая часть
Глава седьмая, последняя, рассказывающая о четвертой части «Тихого Дона, написанной в начале 1928 года, в то самое время, когда уже началась публикация первых глав романа. Это также черновик, правленый Шолоховым по рукописи. Автор делает попытку разобраться в пометках Шолохова на полях романа, раскрывающих некоторые секреты его творческой лаборатории. Здесь же исследуются черновые заготовки писателя. Это еще одно неопровержимое доказательство авторства писателя.
Пришло время открыть вторую папку с рукописью, хранящуюся почти шестьдесят лет в архиве в Москве. На титуле самодельной обложки рукой Михаила Шолохова большими буквами написано:
«ТИХИЙ ДОН»
Роман
Часть четвертая».
Вся ли часть сохранилась, где и когда сочинена? Задавая себе эти и другие вопросы, перелистав почти всю рукопись, нигде не встретив дат, я уже стал было думать, что ответа не найду.