— Черт побери! — Она пнула ногой колесо. Только что спустившийся Стивен на миг замер.
— В чем дело?
— Я оставила в лифте ключи. Вы можете себе такое представить?
— Ничего себе!
— «Ничего себе»! — раздраженно передразнила Лаки. — Я, конечно, сделала это нарочно, чтобы вынудить вас меня подвезти. Мы же еще недостаточно осточертели друг другу!
Стивен вздохнул.
— Будет вам…
Она затолкала вещи обратно в сумку и пошла за ним к старому «шевроле». Стивен отпер дверцы, и она плюхнулась на пассажирское сиденье.
— Включите кондиционер.
Стивен сделал вид, будто не слышит, и завел мотор.
— Включите кондиционер!
— Не могу. Только после десяти минут езды.
— Почему?
— Иначе заглохнет двигатель.
— Почему вы не купите себе новую машину?
— Потому что меня устраивает эта. Вы что-нибудь имеете против?
Он молча вывел машину из гаража. Улицы уже заполнились снующими в разные стороны пешеходами.
— Где вы живете?
Лаки зевнула, даже не удосужившись прикрыть рот.
— В самом конце Шестьдесят пятой улицы, возле Парка. Но что толку ехать туда: я осталась и без ключей от квартиры, а прислуга приходит не раньше десяти.
— Разве у привратника нет запасного ключа?
Она отрицательно покачала головой.
Стивен скривил губы. Он был сыт ею по горло.
— В таком случае, куда?
— А вы где живете?
— А что?
Лаки достала из пачки сигарету и прикурила от автомобильной зажигалки.
— Господи! Я просто подумала: может, вы позволите мне переждать у вас до десяти? Забудьте об этом. Я не собираюсь причинять вам неприятности.
— Ничего, — чопорно ответил Стивен, в то же время думая: почему она не хочет заехать к кому-нибудь из родных или знакомых?
— Спасибо.
Они молча доехали до дома, где он жил. Светофоры еще не работали, и пришлось ползти, как черепаха.
Стивен вспомнил: у него сегодня уйма дел. Просто завал. Следствие по делу Боннатти достигло кульминации. Два года он копался в жизни этого человека — Энцо Боннатти, бывшего уличного хулигана, который со временем превратился в одного из заправил преступного мира. Проституция, порнография и наркотики. Не говоря уже о подкупе, вымогательстве и убийствах.
Было непросто заставить людей давать показания. Страх был очень велик. Но, слава Богу, некоторых удалось уговорить. С помощью свидетелей они наконец-то разделаются с Боннатти. Стивен надежно спрятал этих свидетелей. Главное теперь — закончить оформление бумаг, и можно привлекать Боннатти к суду.
Он аккуратно припарковал, машину перед кирпичным зданием на углу Пятьдесят восьмой улицы и Лексингтона, где он жил. Здесь почти никогда не было свободного места, но сегодня — раз в год выпадает такая удача! — оно нашлось, и Стивен счел это добрым предзнаменованием, что было особенно приятно после такой жуткой ночи.
Лаки снова зевнула и потянулась.
— Мы почти соседи. Я смотаюсь около десяти.
Что он будет делать с ней целых три часа? И почему ему приходится разыгрывать рыцаря? Почему он не может посоветовать ей поискать другого дурака?
Он вышел из машины и не успел обойти ее кругом, как Лаки уже выбралась без посторонней помощи, потянулась и пробормотала:
— Есть хочется. А вам? Нет ли у вас чего-нибудь съедобного?
Она что, ждет, что он приготовит ей завтрак?
— Есть несколько яиц. Можете ими заняться.
Она поднялась вслед за ним на крыльцо.
— Я не умею готовить.
— Даже яичницу?
Лаки неопределенно пожала плечами.
— У меня нет хозяйственной жилки. К тому же стоит мне взглянуть на продукты, как они…
— Можете не говорить.
Дом был разделен на четыре блока. Стивен занимал квартиру на первом этаже. Кэрри уговаривала его сменить обстановку, но ему нравилось так, как есть: темное дерево, обитые кожей диваны, массивный письменный стол, полки, забитые книгами, и, главное, огромный, с высокой точностью воспроизведения проигрыватель и впечатляющая коллекция пластинок — блюзов и «соул».
Лаки огляделась. Это было не совсем то, что она ожидала.
Она терялась в догадках насчет Стивена. Он определенно красив, а красивые мужчины обычно самоуверенны и высокомерны. Этот совсем другой. Казалось, он и не подозревает о своей неотразимости. Конечно, это не меняло того факта, что он несносен.
Ей захотелось затащить его в постель. Может, там он оттает и покажет свою истинную сущность.
Она чуть не расхохоталась вслух. Какой пассаж! Обычно парни так и липли к ней, как мухи, стоило заглянуть в какой-нибудь кабак. Можно было подумать, что на земле вот-вот не останется ни одной женщины и они торопятся урвать напоследок. Ей нравилась анонимность этих кабаков. Заходишь, «снимаешь» партнера — и даже не знаешь его имени. Никакой ответственности!
— Садитесь! — неловко предложил Стивен. — Сейчас вскипячу воду для кофе.
— У вас газ или электроплита?
— Газ.
— Слава Богу!
— Да, — и он отправился на кухню.
Лаки села на обитый кожей диван и подумала: «Жалко, что я не в форме — совсем вымоталась! Столько нужно сделать!»
Она на мгновение закрыла глаза. Джино может нагрянуть в любой день… любую минуту!..
Я не хочу, чтобы со мной снова обращались, как с сопливой девчонкой! Папочка, не отнимай у меня все это! Пожалуйста!
Она резко открыла глаза. Господи! С ума я, что ли, схожу? Никто! Никто ничего у меня не отнимет!..
В комнату вошел Стивен. Он успел снять пиджак и немного успокоиться.
— Чайник вот-вот закипит. Присмотрите за ним, ладно? А я пока поставлю для вас пластинку и пойду приму душ.
Лаки кивнула. У нее отяжелели веки. Господи, поспать бы! Хоть минуточку!
Он быстро перебрал несколько альбомов и выбрал один, любимый. «Что происходит?» Мартина Гея. Классика.
Поставив пластинку, Стивен поспешил в ванную. Скорее стащить с себя одежду и встать под изумительно холодный, возвращающий энергию душ!
Лаки уже начала клевать носом, как вдруг до ее сознания дошли первые звуки песни. Мартин Гей, «Что происходит?» О Господи! Марко! Ночь их любви! Как они мечтали о будущем! Мартин Гей! Прежде чем Лаки успела их остановить, на нее нахлынули воспоминания.
Марко! Она не разрешала себе думать о нем. Эти воспоминания были заперты в самом далеком уголке: она не осмеливалась наведываться туда. Он умер… ушел навсегда…
Марко!.. Марко!.. Марко!..
Она снова услышала свои вопли. Увидела распростертое на черном асфальте тело. Вспомнила кровь, ручьями вытекающую из этого тела. Ее Марко! Ее любовь!..