– Вы тот самый англичанин, о котором говорил его величество? – уклончиво спросил герцог.
– Да, ваша светлость, он самый. И готов быть полезным. – Тренчард грациозно поклонился. – Его сувереннейшее величество весьма доволен моей преданностью. Я рад служить ему.
Герцог снова опустил взгляд на донесение.
– Мы считаем, что настала пора сразиться с непокорными подданными в Голландии. Корабли, войска и припасы – все готово и ждет приказа. Разведка сообщила мне, что принц Оранский продвигается на север к своим крепостям в Голландии и Зеландии. Морские Бродяги, этот его сброд, несомненно, поплывут навстречу ему в Зудер Зее.
– Его величество приказывает нам найти подходящий момент для осуществления наших планов. – Он вновь внимательно посмотрел на Тренчарда, словно читая его мысли. – Его величество пишет, что посылает нам особую поддержку. Что вы предлагаете?
Тренчард повел бровью. Значит, герцог признавал его потенциальную силу и бросал ему вызов.
– Насколько я понимаю, его величество упомянул меня в своем донесении, и я счастлив сказать, что владею особой информацией о расположении флота Морских Бродяг, а также подробной информацией об одном их английском приверженце.
Он говорил четко, с легким испанским акцентом – к счастью, говорил он лучше, чем читал. Альба, казалось, обдумывал это предложение, потом наконец сказал:
– Мы позволим вам плыть с де Вега на «Гран Грифоне». Завтра – встреча с нашим главнокомандующим флота, графом фон Боссу. – И герцог вновь углубился в бумаги, словно посетители уже ушли.
Тренчард вышел, кланяясь. Он был очень доволен результатом беседы, хотя ему и не пришлось произнести свою речь – все равно итог благоприятный. Максимилиан де Хеннин, граф фон Боссу – голландский приверженец испанского короля и главнокомандующий объединенного испанско-голландского флота в голландских водах. Боссу будет рассчитывать на его информацию, а он, Тренчард, будет участвовать в финальной атаке на Морских Бродяг. И он уверен, что испанцы победят.
Розалинда нашла Филиппа на палубе. Он разделывал кролика. Охотникам удалось убить несколько кроликов луком и стрелами. Они принесли их на корабль и снова ушли охотиться, чтобы пополнить кладовку корабля. «Два или три кролика на двадцать голодных мужчин… и одну голодную женщину», – подумала Розалинда, наблюдая, как Филипп ловко разделывает тушку. Она узнала нож, обычно висящий в каюте Кита, в футляре на стене.
– Иди сюда, Розалинда, поговори со мной.
Бас Филиппа напугал: как это он узнал, что Роз стоит за его спиной?
С деланным безразличием она осторожно подошла и села на корточки.
– Ты чем-то обеспокоена, дочь моя? – Он быстро взглянул на нее из-под густых бровей.
– Нет. То есть… да, – призналась Роз, чувствуя себя несчастной. – Я не хочу назад.
Филипп внимательно посмотрел на нее, потом вновь занялся кроликом и быстро снял шкуру.
– Надо высушить ее как следует. Я мог бы сделать из нее муфточку, чтобы у тебя зимой не мерзли руки. Ты будешь в ней просто красотка.
Розалинда еле-еле улыбнулась.
– Ты неспокойна, – сказал он. – И никто тебя в этом не винит. Но самокопанием себе не поможешь. Надо строить планы и двигаться вперед.
– Раньше я делала, что хотела. Но теперь… теперь… – Она не могла сформулировать свои мысли и уныло покачала головой.
– С замужеством жизнь изменится, – помог ей Филипп.
– Да, – согласилась она. – Вот именно.
От одной мысли о замужестве ей становилось нехорошо. Филипп, очевидно, почувствовал это, отложил нож, тщательно вытер руки и обнял ее за плечи:
– Розалинда, ты же никогда не узнаешь, пока не рискнешь. Прими любовь как подарок судьбы. Иначе ты всю жизнь будешь думать о том, что потеряла. А любовь бесценна.
Розалинда потерлась щекой о его рубашку. С ним было так спокойно и хорошо, прямо как с отцом.
– Но замужество – это не всегда любовь, – грустно сказала она, играя с его перламутровой пуговицей. – Иногда получается так, что муж – хозяин, жена – его собственность. И это ужасно… угнетает, – добавила она наконец, не желая подробнее объяснять свои страхи.
– Правда? – Филипп недоверчиво поглядел на нее. – И твоя жизнь с отцом… угнетала тебя?
– Конечно же, нет. Мы вместе работаем, советуемся друг с другом. Мы вместе взвешиваем различные варианты, потом вместе решаем.
– Мы?
– Да, мы, – ответила Розалинда несколько нетерпеливо. – Я работаю не одна. Мы работаем вместе. Даже если его нет рядом, я всегда думаю о нем. Я даже слышу его голос, знаю, что бы он сказал.
– Правда? – серьезно спросил Филипп.
– Вы хотите сказать, что у меня может быть то же самое с Китом? Нет, это невозможно. Он слишком подчиняет меня себе, велит мне что-нибудь делать, и я должна вскакивать и бежать. Иначе бранит меня.
– Когда Кит последний раз бранил тебя?
– Вчера утром, по поводу Райтмана. Он такой скучный, но Кит хочет, чтобы я учила его. «Эти занятия приносят неоценимую пользу вам обоим», – она передразнила назидательный тон Кита. – Это, конечно, шутка, но мое мнение не важно, я должна делать только то, что мне говорят. Иначе меня посадят в клетку с водой и крысами.
Филипп откинул голову и захохотал, прямо как Кит. Розалинда отпрянула от него и отвернулась со словами:
– Мне не нравится подобный ответ.
– Извини, моя розочка, я не хотел обидеть тебя. Неужели Райтман ничего не запоминает?
– Нет, запоминает, – Розалинда сжала пальцы. – Но мне приходится вбивать это в него. Так можно и бревно обучить.
Филипп опять рассмеялся, а Розалинда, обидевшись, отвернулась, глядя на берег. Ей почудилось движение за дальними деревьями – может быть, возвращаются охотники.
– Я никогда не любила учить других, я слишком нетерпелива. Я люблю числа, но для большинства они загадка, а люди боятся того, чего не понимают.
– Тут ты права. Люди боятся Короля Нищих, потому что он таинственен.
– И любят его, – добавила она, не отрывая взгляда от берега.
– Те, у кого чистая совесть, любят его. Те, за кем числятся грязные дела, боятся его, ибо он борется за права слабых против обижающих их сильных.
– И я хотела бы бороться за это.
– А ты уже причастна к борьбе, – Филипп облокотился на поручень рядом с нею. – Ты же обучаешь Райтмана.
– Я об этом даже не задумывалась. Вы хотите сказать, что так с моей помощью у него будет хорошая профессия? – Розалинда даже раскраснелась.
– Не расстраивайся, подружка. – Филипп взял ее ладошку в свою огромную ручищу, согревая ее. – Мы познаем себя и других, в этом состоит наш жизненный опыт. Но я скажу тебе, что Райтман совершенно преобразился с тех пор, как стал заниматься с тобой. Целыми днями он учит числа.