Небо было скучное, цвета грязного олова. Смахивая вечно лезущие в глаза волосы. Кит глядел на Райтмана, измеряющего глубину. Один раз они уже нашли место, где можно было пристать. Матросы начали было наполнять бочки водой из источника, но местные жители не любили иностранцев и прогнали их вилами и ружьями. Кит не хотел неприятностей, и они поплыли дальше. Зато теперь было хоть немного воды. Злой и раздраженный, Кит вернулся в каюту.
Розалинда радостно протянула ему чашу.
– Что это? – мрачно спросил он.
– Пей, – настаивала она. – Я знаю, что тебе не хватило воды. Я оставила тебе немного своей. Скольким еще не хватило?
Он промолчал. Почти дюжине, да и остальным досталось по глотку. Он осушил чашу и с грохотом поставил ее на стол.
– Хоть теперь-то ты не будешь спорить? – Она разложила перед собой книги и карты.
– Где мы? – спросил Кит.
Розалинда захлопнула книгу.
– До реки или источника нам еще далеко.
– Зато недалеко до другой радости, – Кит скинул камзол и рубашку и через минуту уже стоял перед ней обнаженный.
– Пойдем в кроватку, – попросил он…
Потом Роз томно лежала в его объятиях и считала черные волоски на его руке – такие черные, кожа его тоже была намного темнее ее. Она думала, на кого будет похож их первый ребенок…
– Поговори со мной, – прошептала она. – Меня нужно развлекать.
– Дамский сюжет, – пробормотал Кит. – О чем?
Розалинда побледнела и молча отвернулась. Эти слова напомнили ей Тренчарда. Кит взглянул на нее с болью:
– Поговори с Филиппом. Может, он развлечет тебя.
– Нет уж! – парировала Роз, прижимая свои губы к его губам, хотя это и становилось опасным – они одни и обнаженные…
– Девушка, которая воет по-кошачьи, – он наклонился поцеловать ее.
– Мошенник, – прошептала она, когда его губы начали искать ее ухо.
– А, я знаю твою беду, – Кит поднялся с кровати. – Ты хочешь есть. Оттого-то ты и строптива.
– Я не строптива, – Розалинда откинулась на спину и сложила руки на груди.
– Что ты ищешь? – она села на койке. – Только не лимон!
– Нет, не лимон, – Кит вернулся к ней. – Нечто специально припрятанное для такого момента. Специально для тебя.
Это было отвратительное засохшее печенье. Розалинда молча взяла его и стала грызть, пока кусочек его не раскрошился у нее во рту. – Мне понадобится целый день, чтобы съесть это.
– Хорошо. Твой рот будет при деле.
– Тогда, – сказала она, – говори ты. Расскажи мне о твоей матери.
– Нечего рассказывать, – нехотя ответил Кит. – Она была робкая и незаметная. Во всем слушалась отца. Когда я убежал на море, я иногда писал ей. Не знаю почему. Тогда у меня уже не было никаких чувств к ней. Наверное, дань памяти – дань тому, как я когда-то любил ее.
Розалинда задумчиво жевала.
– А эта память что-нибудь меняет для тебя?
– Вряд ли. – Кит отстранился и сложил руки за спиной.
– Расскажи что-нибудь о матери. Как она выглядела?
– Маленькая и худенькая.
– Как я?
– Нет, – Кит пристально посмотрел на Роз. – Меньше, чем ты. Хотя цвет волос, наверное, такой же. Темные волосы я унаследовал от отца вместе с другими неприятными чертами.
– А глаза? – продолжала вопрошать Розалинда. – У тебя ее глаза?
– Ее глаза… Я не помню, какого они были цвета, – Кит проговорил это так быстро, что Роз не поверила ему.
– Ну, не важно… Расскажи что-нибудь, что ты о ней помнишь. Что она говорила, как.
Розалинда молчала, не мешая Киту вспоминать.
– Я помню, как я лазил на вишню в саду за домом, – тихо сказал он. – Мне, наверное, еще и не было трех лет.
Розалинда прижала свою рубашку к губам, дабы скрыть торжествующую улыбку. Она была права она знала, что у Кита есть и приятные воспоминания!
– Всю неделю я наблюдал, как мальчишки с кухни лазили на вишню, собирали ягоды для пирога и джема, – продолжал Кит с закрытыми глазами – Я не мог дождаться, когда же мать позовет меня гулять, что случалось не часто. – Он нахмурился. – Ей приходилось ждать, пока уедет отец, хотя тогда я этого и не понимал. А одного меня не пускали. Как бы то было, когда я добрался до дерева, ужасно расстроился, поскольку не мог дотянуться до ягод. Мать подняв меня и смеялась над моим желанием залезть на дерево Я мог бы свалиться и разбить голову, но помню, чтоочень рассердился, когда она наконец сняла меня. – Кит замолчал, и Розалинда взволнованно смотрела на него, не зная, что теперь делать. Наконец он открыл глаза:
– Вот видишь, я вспомнил. Ты довольна?
– А что ты при этом чувствовал?
– Тогда или сейчас? – резко спросил он.
– Тогда.
– Я чувствовал, что мать всегда нервничала, чего-то боялась. Мы никогда не бывали вместе в присутствии отца. Если слуги объявляли о его возвращении, мать тут же отсылала меня в детскую. Ведь она не должна была испытывать к ребенку личной привязанности, надо было лишь поручать меня слугам и не обращать на меня внимания.
– А твой брат?
– Его я почти не знаю, хотя помню, что с ним у меня были сплошные неприятности. Когда мне было лет семь, я частенько ложился спать с синяками от брата да еще выпоротый отцом или наставником.
– Неужели тебе не легче, когда ты вспоминаешь, как мать любила тебя?
– Нет. – Кит вскочил и натянул рубашку. – Она слишком легко сдалась, согласилась со всеми решениями отца. Этого я не могу забыть.
– Но как мать могла сопротивляться? Ведь это был ее муж.
Кит обиженно смотрел на Роз:
– Ты защищаешь ее? Она не могла спорить с мужем ради счастья своего ребенка?!
– Да, не могла. Он же отослал ее в другие имения. – Розалинда прикусила губу и ждала.
Кит отвернулся, натянул камзол и, не говоря больше ни слова, вышел.
Ну что поделаешь с его озлобленностью? Может быть, он когда-то любил мать, но обстоятельства убили эту любовь, ведь Кит считает, что мать предала его. Потому-то он и вычеркнул из памяти все прошлое. Юности своей он тоже не помнит, а то, что помнит, лишено каких бы то ни было чувств.
Розалинда уткнулась в книги. Но как ей жаль Кита! Жаль одинокого маленького мальчика, один на один с жестоким отцом, выросшего без теплых чувств и воспоминаний.
На следующий день Кит охотился с моряками на ютландском побережье. Розалинда работала за широким столом в его каюте, перед ней – серебряная чернильница, несколько свежих перьев и чистый белый лист бумаги. Пытаясь забыть мучащую ее головную боль, она думала, чем же сегодня заняться. Только не вычислением их местоположения – это она высчитывала уже столько раз! Роз потерла ноющий висок и попробовала забыть Кита и свои переживания. Она рассчитает приливы! – вот и ответ на ее дилемму. Она притянула к себе белый лист, окунула перо в чернила, быстро начертила таблицу.