Лошади тоже оказались жалкими клячами. Разномастные, а у одной был такой замученный вид, что Джеред чуть было не пристрелил беднягу, чтобы прекратить ее страдания. Это путешествие домой казалось таким же неудачным, как и поездка в Шотландию.
В первый день путешествия Тесса почти все время спала, скрючившись на заднем сиденье, тогда как Джеред с Чалмерсом устроились напротив. Во второй она дремала, но уже чаще просыпалась от внезапных толчков кареты или шума приближающегося города. Она плохо выглядела, глаза — какие-то испуганные, по крайней мере так он полагал в те редкие моменты, когда они все-таки смотрели друг на друга. Джеред подумал бы, что ее опять беспокоит желудок, но счел за благо промолчать. Зачем демонстрировать заботливость, когда все знали, что этим качеством он не обладает? Странно, однако, как быстро прошла ее морская болезнь. Она испытала ее один только раз и, видимо, сочла, что с нее вполне достаточно. Девственность тоже теряют лишь однажды, подумал он, а потом улыбнулся абсолютной глупости этой мысли.
Все-таки Тесса выглядела лучше его. Детская страшилка ничто по сравнению с его внешним видом. Под глазами — мешки с желто-коричневыми синяками, нос заткнут тампонами, рука перебинтована. Неплохой итог путешествия.
— Чалмерс, ты женат? — спросил он первое, что пришло ему на ум. Как странно, что он этого до сих пор не знал.
— Я вдовец, сэр.
— А дети у тебя есть? — Очень хорошо, что подобным разговором можно скоротать время в пути.
— Дочка. Живет в Хэмстеде.
— Только не говори, что ты уже дедушка!
— Дважды, ваша светлость.
— Ты видишься с внуками?
— Не так часто, как хотелось бы. Почему-то всегда не хватает времени.
— «Но за спиной я всегда слышу, как мимо пролетает колесница времени». Марвелл правильно сказал об этом, не правда ли? Вот если бы у нас сейчас была крылатая колесница!
Джеред взглянул на жену. Та смотрела в окно. Занятие, которое вряд ли могло рассеять скуку. В ответ на его взгляд она повернула голову.
— Вы хорошо себя чувствуете?
Он улыбнулся.
— Я бы спросил у вас то же самое, по ведь мне же запретили. Вам надо немного побаловать себя, Тесса. Я бы порекомендовал длительный океанский вояж, но, разумеется, не такой, что мы с вами испытали. Можно было бы поехать на воды в Бат. Но опять же я сомневаюсь, что вы сможете вытерпеть претензии тамошнего общества. Я бы не назвал их достойными похвалы. Его представители слишком старательно кланяются в присутствии сэра или леди. Их сплетни — не самые свежие. Их манеры — прискорбно прозаичные. И все же они очень ловко умеют испортить репутацию женщины и усугубить мнение о распутнике. Мне кажется, в Бате я заработал большую часть своей славы. Когда был еще зеленым юнцом.
Он откинул голову на спинку сиденья и закрыл глаза. Интересно, Тесса все еще сморит на него? Она уже беременна? Если это так, то пусть у них родится мальчик, чтобы он мог оставить ее в Киттридж-Хаусе и считать себя выполнившим свой отцовский долг. Она раздражала его, беспокоила в самом изначальном смысле, заставляла вспоминать вещи, о которых лучше забыть. Открыла дверь его души, которая должна быть окована железом и закрыта на самый крепкий замок. С ее любопытством, с ее упорством она вскоре узнает, что он совсем не здоров, что его душа сморщена и обуглена.
Он считал себя способным предложить ей сносную семейную жизнь, но вместо этого едва не погубил из-за своей самонадеянности. Неужели он ничего не может сделать правильно? Он вдруг обнаружил, что легче вернуться к роли, которую он создал для себя шестнадцать лет назад. Мужчина, лишенный чувств... Зачем ему ребенок, к которому он будет равнодушен? Ни чувства утраты, ни отчаяния, вообще никаких чувств.
— Полагаю, я должен поблагодарить вас за спасение. Мне о вас такое рассказали! И я поверил. Знаете, вы просто героиня. Матросы будут говорить о вас с восторженным благоговением, по вашему образу и подобию станут делать барельефы на носу кораблей.
Она не ответила. Молчание, возможно, не лучший вариант поведения для нее сейчас. Оно нервировало его. Если ему обязательно испытывать какие-то чувства, то пусть это будет раздражение. Его легко будет достать из багажа привычных душевных состояний. Он часто испытывал это чувство.
И вот оно снова овладело им. Он слышал почти каждое слово, что она говорила ему, когда он лежал обледенелым коконом. Он чувствовал тогда, что для него все кончено. Но Тесса думала по-другому: ее голос манил его, ее тело постепенно отогревало его.
«Пожалуйста, Джеред». Он слышал и это тоже. Женщина, не рожденная просить, но делающая это с таким пылом. Сейчас ее голос был хриплым. Ведь она кричала в бурю, обращаясь к Богу, к ветру, к разъяренному морю. Она молила за него, чтобы только он выжил. Вряд ли он заслужил такое отношение к себе.
Как он мог признаться, что всякий раз, когда он пытался сделать для нее что-то хорошее, все выходило наперекосяк, он сам же все и испортил, едва не погубил ее?
— Вы снова за свое. Насмехаетесь надо мной. — Она с горечью глянула на него. — Становитесь совершенно отвратительным. Мне потребовалось много времени, но я все-таки окончательно поняла вас, Киттридж.
— Вы, кажется, очень сердиты, Тесса.
— Это еще мягко сказано.
— Вы, без сомнения, раздражены. Усталость обычно усиливает эмоции.
— Не пытайтесь говорить банальности, Киттридж.
Глядя на несчастный вид камердинера, Джеред покачал головой.
Чалмерс стал покрываться красными пятнами.
— Мы смущаем Чалмерса, моя дорогая.
— Его гораздо больше может смущать то, что наш брак еще не распался.
— Неужели?
— Не говорите со мной таким тоном, Киттридж. Я не одна их ваших шлюх.
— Ваша светлость, мне совсем нетрудно пересесть к кучеру...
— Бросьте, Чалмерс, — буркнула Тесса.
— Кстати говоря, с момента нашей свадьбы у меня не было любовниц.
Мгновение тишины, пока она переваривала услышанное.
— Я должна этому верить?
— Почему нет? — Джеред взглянул на Чалмерса. Тот, казалось, был поглощен обозреванием заснеженного пейзажа. — У меня не было на это времени, моя дорогая. Да и физически я не всесилен.
— Я не ваши возможности имела в виду.
— Почти все время, что длится наш брак, Тесса, вы не давали мне и слова сказать. Без конца болтали как заведенная.
— Еще одна ваша уловка, Джеред. Довольно неплохая, кстати. Разозлить противника настолько, чтобы он отвлекся от темы разговора.
— Очаровательного противника!
— Как остроумно!
Он улыбнулся. Ему и правда нравилось пикироваться с ней.
— Очень хорошо. Какое монументальное открытие вы сделали относительно моего характера?