— Уф! — воскликнул доктор, блаженно потягиваясь. — Какое счастье, что больше не надо думать о том, где ляжешь вечером спать и что будешь есть завтра!
— Первым долгом займемся описью судового имущества, — предложил Джонсон.
«Порпойз» был превосходно снаряжен и снабжен запасами провианта, рассчитанными на дальнее плавание.
Опись показала, что на судне имеется следующее количество провианта: шесть тысяч сто пятьдесят фунтов муки, жира и изюма для пудингов; две тысячи фунтов солонины и ветчины; тысяча пятьсот фунтов пеммикана; семьсот фунтов сахара и столько же шоколада; полтора ящика чая весом в девяносто шесть фунтов; пятьсот фунтов риса; несколько бочонков маринованных фруктов и овощей; большое количество лимонного сока, семян ложечной травы, щавеля и салата; триста галлонов рома и водки. В крюйт-камере находился изрядный запас пороха, пуль и свинца; в угле и дровах не было недостатка. Доктор тщательно собрал различные физические и мореходные приборы, он обнаружил мощный аппарат Бунзена, взятый, вероятно, для опытов по электричеству.
Всех этих запасов вполне хватило бы на пять человек в течение двух лет даже при полном пайке. Итак, им больше не грозила голодная смерть или замерзание.
— Теперь мы обеспечены всем, — обратился доктор к капитану, — и нам ничто не помешает двинуться к полюсу.
— К полюсу? — вздрогнув, повторил Гаттерас.
— Ну, конечно, — продолжал доктор. — Почему бы нам не пробраться туда летом через материк?
— Материком-то можно. Ну, а если встретится море?
— Разве нельзя построить шлюпку из корабельных досок?
— Это американскую-то шлюпку! — презрительно бросил Гаттерас. — И под командой американца, так, что ли?
Доктор понял причину раздражения капитана и больше не настаивал, поспешив переменить тему разговора.
— Теперь, когда мы выяснили количество запасов, — продолжал он, — нужно построить для них склад, а для нас самих — дом. В строительных материалах нет недостатка, и мы можем устроиться не без удобства. Ну, Бэлл, — обратился он к плотнику, — надеюсь, вы, друг мой, не ударите лицом в грязь! Впрочем, я охотно вам помогу советами.
— Что ж, я готов, доктор, — ответил Бэлл. — Если понадобится, могу вам выстроить из этих льдин хоть целый город!
— Ну, это слишком много для нас! Будем брать пример с агентов Гудзоновой компании, которые строят форты для защиты от диких зверей и индейцев. Вот все, что нам нужно. Необходимо как следует укрепиться: с одной стороны, дом, с другой — склады, под прикрытием куртины и двух бастионов. Постараюсь по этому случаю припомнить все, что мне известно по части кастраметации4.
— Ей-богу, — сказал Джонсон, — я ничуть не сомневаюсь, доктор, что под вашим руководством мы соорудим что-нибудь замечательное.
— Так вот, друзья мои! Главное — это выбор места. Хороший инженер прежде всего должен исследовать местность. Вы пойдете с нами, Гаттерас?
— Я вполне полагаюсь на вас, доктор, — ответил капитан. — Делайте свое дело, а я покамест осмотрю берега.
Альтамонт был еще слишком слаб для работы, и его оставили на судне, а четверо англичан сошли на берег.
Погода стояла облачная и туманная. В полдень термометр показывал -11°F (-23°C), но при отсутствии ветра холод был вполне терпим.
Судя по очертанию берегов, на запад в необозримую даль простиралось море, покрытое льдами. Путешественники находились на берегу залива. Восточное побережье было сильно изрезано устьями рек; ярдах в двухстах от пляжа местность резко повышалась. Довольно большой залив был усеян грозными скалами, на которых и разбился «Порпойз». Вдалеке виднелась гора, высоту которой доктор определил примерно в пятьсот туазов. На севере тянулся-мыс, который, постепенно понижаясь, глубоко вдавался в море. Небольшой островок поднимался над ледяным полем в трех милях от берега. В заливе можно было бы найти защищенную от ветров якорную стоянку, но вход в него был чрезвычайно затруднен. Изгиб берега образовывал удобную для судов бухточку. Неизвестно только, очищалась ли когда-нибудь от льдов эта часть полярного океана. Но, судя по сообщениям Бельчера и Пенни, в течение летних месяцев все это море было свободно от льдов.
Доктор заметил на склоне горы что-то вроде круглой площадки около двухсот футов в поперечнике. Площадка эта возвышалась над заливом, с одной стороны примыкая к отвесному утесу высотой в двадцать туазов. На площадку можно было бы подняться только по вырубленным во льду ступенькам. Место это, казалось, подходило для прочного сооружения, и его нетрудно было бы укрепить. Все сделала сама природа, оставалось только разумно использовать естественные условия.
Доктор, Бэлл и Джонсон поднялись на площадку, вырубая топором ступеньки во льду. Она оказалась совершенно ровной. Оценив преимущества местоположения, доктор решил здесь обосноваться. Первым долгом нужно было расчистить площадку от покрывавшего ее смерзшегося снега толщиной в добрых десять футов; необходимо было и дом и склады построить на прочном фундаменте.
Понедельник, вторник и среду работали без устали, очищая площадку от снега. Наконец, добрались до грунта. Почва состояла из крайне твердого зернистого гранита с острым, как у стекла, изломом; в гранит был вкраплен кварц и крупные кристаллы полевого шпата, дробившегося под ударами кирки.
Доктор вычислил размеры и составил план снежного дома, который должен был быть длиной в сорок футов и шириной в двадцать, при высоте в десять футов, и состоять из трех комнат: залы, спальни и кухни. Больше и не требовалось. Слева будет находиться кухня, справа спальня, а посредине зала.
Пять дней работали без устали. В материале не было недостатка. Ледяные стены должны были быть достаточно толсты, чтобы выдержать оттепель, ибо дом мог понадобиться и летом.
Дом вырастал на славу. У него было четыре окна, два в зале, одно в кухне и одно в спальне. Вместо стекол в рамы были вставлены, по обычаю эскимосов, великолепные ледяные пластины, пропускавшие, подобно матовым стеклам, мягкий свет.
Из залы вел наружу длинный коридор, в конце которого находилась крепкая дверь, снятая с «Порпойза».
Наконец, постройка была окончена. Доктор был в восторге от своего произведения. Трудно было сказать, какого архитектурного стиля было это сооружение, хотя строитель его претендовал на стиль английской готики, столь распространенный у него на родине. Но так как прежде всего нужно было добиться прочности, то доктор укрепил фасад прочными контрфорсами, неуклюжими, как романские столбы. Очень покатая крыша опиралась на гранитный утес, который поддерживал также дымовые трубы.