Словно услышав, четверо из команды Трехо принялись устанавливать ширму из планок и одеял. Трехо тем временем продолжал:
– Она перемещается вместе с нами, с кораблем, поскольку мы еще под тягой, – и с момента появления не сдвинулась ни на миллиметр. Я попробовал немного менять курс – она держится на месте в нашей системе отсчета. Я прилагаю все собранные данные к этому файлу, по сразу скажу, что момент первого появления почти точно совпадает с уничтожением станции Паллада. И оно сопровождалось почти трехминутным выпадением сознания у всех людей на борту.
Устанавливавшие ширму матросы вышли. Трехо придвинулся к самому монитору, заполнив лицом весь экран. И понизил голос, словно доверял Сину тайну:
– Если это – новое оружие внутренних планет, в нем необходимо немедленно разобраться. Выключив команду на три минуты – на три критические минуты, – они получат серьезное тактическое преимущество. Передай эти сведения на Лаконию по самому надежному каналу. Добейся быстрого ответа, сынок. Меня ждет встреча с объединенной мощью флотов внутренних планет, и сейчас я впервые усомнился в победе.
Син откинулся назад, обеими руками потер лицо. А если все, вплоть до атаки на Медине, было лишь отвлекающим маневром? Если внутренним планетам требовалось время, чтобы ввести в действие новое супероружие, а все уколы из Солнечной системы, ложные маневры инсургентов просто вносили смятение и выигрывали для них это время?
Майор Оверстрит? – обратился Син к монитору.
– Да, сэр?
Мне нужен карт с вооруженной охраной. Еду на «Пред штормовой».
– Слушаюсь, сэр.
Син достал из стола новый чип, положил на монитор и скопировал присланную Трехо информацию. Своему монитору приказал все стереть. Чин положил в металлический чемодан с замком и сел ждать машину.
Пока он ждал, что-то толкнулось в памяти. Пожалуй, из времен академии. Такая же сфера из света и тьмы… Что- то связанное с первой волной колонизации, еще до того как верховный консул вывел своих людей на Лаконию…
Он задал монитору поиск в локальной сети: упоминание объектов с описанными адмиралом Трехо свойствами.
Поиск занял меньше секунды и выдал список упоминаний о маленьком мирке под названием Илос или Новая Терра. Выделенное монитором сообщение называлось «Инцидент на Илосе!». Вызвав его, Син понял, в чем дело.
Рапорт капитана «Росинанта» Джеймса Холдена описывал объект, в точности похожий на тот, что расположился теперь в корабле адмирала Трехо. Джеймс Холден – тот самый, что задержан службой безопасности по подозрению в террористическом акте.
Глава 36
Бобби
Публичную тюрьму набили битком, но людей Бобби в ней не было. Лаконские охранники стояли но углам, обнажив оружие и наблюдая за глазеющей на заключенных толпой. Над головой гудели ведущие постоянное сканирование дроны. По ту сторону стальной сетки сидели мужчины и женщины, безнадежно ожидающие суда или допроса. Бобби глубоко засунула сжатые кулаки в карманы простого серого комбинезона. Мужчина в дальнем углу нижней левой клетки немного напоминал Холдена, но не настолько, чтобы ей удалось убедить себя – это он. Даже если его взяли, Холдена могли поместить не сюда. Эта тюрьма была большей частью рассчитана напоказ – модернизированный вариант плахи на площади. По-настоящему ценные для безопасников арестованные наверняка содержались в другом месте.
И все-таки Бобби надеялась. Надеяться не вредно – когда не вредно.
– Пинче шивст, аллес ла, – пробормотал себе под нос стоящий рядом.
Бобби достаточно наобщалась с астерами, чтобы мысленно перевести: «Вшивые поганцы все они». Сказавший это мужчина отличался длинными каштановыми с проседью волосами и кислым, как засохший лимон, лицом. Бобби только улыбнулась в знак согласия. Здесь не место вслух выступать против лаконцев.
Оказалось, она не ошиблась, промолчав.
– Эса все сраное подполье, а? – продолжал мужчина. – И без того дела плохи, чтобы еще добивать нашу клятую станцию.
Бобби ощутила, как натягивается, теряя в искренности, ее улыбка. Ярость этого человека относилась не к захватчикам, которые смели их оборону и захватили власть. А к тем, кто сражался против них. К пен.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Трудные времена, – сказала Бобби, памятуя о подслушивающих дронах.
И ушла вверх по барабану. Полоса солнца над головой, руины машинного отсека далеко за спиной. На людях она чувствовала себя голой. Лаконцы попадались на каждом шагу, постов стало вдвое больше, а все лица, на какое ни взгляни, смяты страхом. Лаконские страхом, не совладав с подпольем, утратить власть над станцией. Местные – страхом перед возмездием лаконцев. Бобби боялась разоблачения – и еще, не сломали ли они чего-нибудь важного и незаменимого.
Сеть Сабы очень недурно справилась с делом. Потери от взрыва оказались невелики. По слухам – дюжина человек, при том большей частью лаконцы, но трудно было судить, насколько правдивы слухи. В астерской культуре, неотъемлемо, как кости в теле, сидело правило: не шутить с системой жизнеобеспечения. Бобби не думала о символическом значении их плана, не понимала, чего им стоило согласиться. С ее точки зрения, они получили важные разведданные и запутали след. С точки зрения астеров, они объявляли, что не подчиняются власти лаконцев, даже если цена свободы – смерть. И если не вся станция подписалась под этим заявлением, винить людей не приходилось.
На зеленом газоне по правую руку занимался целый класс – учитель рассказывал о почве и насекомых. Мимо прокатил велосипедист, свистом прося уступить дорогу. Все как было до Дуарте, Трехо, Сина. Бобби могла только гадать, сколько из тех, с кем она разминулась, сдали бы ее властям, если бы знали. И сколько бы ей рукоплескали. Не спросишь.
Вот так живется под каблуком диктатора. Конец всяким разговорам, даже между своими. Вторжение так или иначе задело всех. И ее очень даже задело.
Зазвеневший ручной терминал она выхватила из кармана со страшным предчувствием. Сообщение оказалось от Алекса: «КОГДА НАЙДЕШЬ МИНУТКУ». Подполье по-прежнему шифровалось – в записях безопасников это сообщение не отразится. Но если Бобби попадется или кто-нибудь заглянет ей через плечо, ни одно слово не внушит подозрений. Свободно поговорить можно было только в тесных коридорах Сабы. Остальная Медина училась читать между строк.
Бобби отыскала эскалатор и вознеслась в корпус барабана. До входа во владения Сабы отсюда было недалеко, но всем полагалось проверяться на предмет слежки. Пузырик свободы был хрупок, а лопни он, уже не восстановишь.
Алекс встречал ее у сервисного коридора. Кожа под глазами у него потемнела, плечи сутулились, словно гравитация была куда больше, чем в действительности. Впрочем, он улыбнулся Бобби, для которой радость друга при встрече много значила. Даже слишком много.
– Как там погодка? – спросил он по дороге в импровизированный камбуз.
– Штормит, – отозвалась Бобби. – И такое чувство, что будет хуже, пока не станет лучше.
– Следовало ожидать.
На камбузе обедали и переговаривались несколько подпольщиков Сабы. Пахло лапшой в черном соусе, но еды уже не осталось. Да Бобби и не была голодна. Человек из группы Катриа – кривоносый Джордао – улыбнулся чуточку слишком старательно. Бобби кивнула в ответ, давя дурное предчувствие. Не то сейчас время, чтобы показывать зубы.
– Есть новости? – спросила она, понизив голос даже там, где безопасники никак не могли подслушать. Здесь она не боялась разоблачения, но рана была еще свежей. Кое-что стоит оставить в пределах семьи.
– О Холдене нет, – ответил Алекс.
– Ясно.
Отсутствие известий каждый раз причиняло боль, и она радовалась этой боли. Если окажется, что Бобби его убила, будет в миллион раз больнее. Малые раны она приветствовала, потому что они оттягивали смертельный удар.
– А вот то, что Наоми вытянула из шифровальной машины, работает. Ребята Сабы уже разбираются с перехваченными пакетами. Конечно, с тех пор как мы подорвали установку, «Предштормовой» с Мединой не разговаривает, так что новых шифровок нет. Но плохим парням приходится туго без связи корабля со станцией кроме как по радио или лучу, так что…