Читать интересную книгу Моммзен Т. История Рима. - Теодор Моммзен

Понтийский флот под предводительством лучшего из полководцев Митридата — Архелая — появился в Эгейском море, где не было почти ни одного римского судна. Делос, главный складочный пункт римской торговли в этих водах, был взят, причем было перебито около 20 000 человек, большей частью италиков. Такая же участь постигла Эвбею. В скором времени все острова к востоку от Малийского мыса оказались в руках неприятеля. Последний мог теперь перейти к нападению на материк. Бруттий Сура, храбрый полководец наместника Македонии, с горстью своих людей и немногими наспех собранными кораблями отразил понтийский флот, напавший с Эвбеи на важный город Деметриаду; Сура даже занял остров Скиаф, однако не мог помешать врагу утвердиться в собственно Греции.

Здесь Митридат также прибегал не только к силе оружия, но и к национальной пропаганде. В Афинах его главным орудием был некий Аристион, по происхождению афинский раб, по профессии бывший преподаватель эпикурейской философии, а теперь — любимец Митридата. Он был превосходным оратором и своей блестящей карьерой при дворе пустил пыль в глаза черни; он сумел даже уверить последнюю, что из разрушенного уже почти шестьдесят лет назад Карфагена идет помощь Митридату. В результате этих речей нового Перикла немногие благоразумные афиняне покинули город, а чернь и несколько рехнувшихся литераторов провозгласили формальное отпадение от Рима. Таким образом бывший философ стал тираном и, опираясь на банды своих понтийских наемников, ввел в Афинах позорный и кровавый режим; Пирей служил местом высадки понтийских войск. Как только войска Митридата появились на греческом материке, большинство мелких государств перешло на сторону понтийского царя: ахейское, лаконское, беотийское, вплоть до границ Фессалии. Сура, получив некоторые подкрепления из Македонии, вступил в Беотию на помощь осажденным Феспиям; при Херонее произошла трехдневная битва с Архелаем и Аристионом. Однако битва не привела к решительным результатам, и когда из Пелопоннеса стали подходить понтийские подкрепления, Сура вынужден был отступить (конец 666 — начало 667 г.) [88—87 гг.]. Положение Митридата, особенно на море, было так могущественно, что италийские повстанцы отправили к нему посольство с просьбой предпринять высадку в Италии. Однако их дело было тогда уже обречено на гибель, и царь отказался исполнить их просьбу.

Положение Рима начинало становиться серьезным. Малая Азия и Эллада целиком находились в руках врага, Македония — в значительной своей части. Понтийский флаг господствовал на море, не встречая соперников. К этому присоединялось еще италийское восстание; хотя в целом оно было подавлено, повстанцы всё еще были безусловными господами в обширных частях Италии; кроме того, едва подавленная революция ежеминутно угрожала вспыхнуть с новой и еще более грозной силой. И, наконец, сильнейший торговый и денежный кризис, вызванный беспорядками в Италии и колоссальными убытками азиатских капиталистов. Не хватало надежных войск. Правительству нужны были бы три армии: для усмирения революции в Риме, для окончательного подавления восстания в Италии и для войны в Азии. У него была только армия Суллы, так как северная армия под начальством ненадежного Гнея Страбона создавала лишь новые трудности. Сулла должен был выбирать между этими тремя задачами. Как мы видели, он решил вести войну в Азии. Со стороны Суллы это было немалым подвигом и, можно даже сказать, делом великого патриотизма: в конфликте между общегосударственными патриотическими интересами и частными интересами своей партии он отдал предпочтение первым.

Несмотря на то, что отъезд Суллы из Италии создавал опасности для его конституции и для его партии, Сулла весной 667 г. [87 г.] высадился на берегу Эпира. Но он прибыл туда не с такими средствами, с какими обыкновенно появлялись римские главнокомандующие на Востоке. Его армия состояла из 5 легионов или самое большее из 30 000 человек 78 ; численность ее была лишь немного выше обычной консульской армии. Но это было еще с полбеды. Обычно в войнах на Востоке всегда принимал участие римский флот; он даже безраздельно господствовал на море. Сулла, посланный для того, чтобы завоевать обратно два континента и острова Эгейского моря, не имел в своем распоряжении ни одного военного корабля. Раньше полководец вез с собой полную казну, и армия его снабжалась, главным образом, морским путем из метрополии. Сулла прибыл с пустыми руками, так как деньги, с большим трудом собранные для похода 666 г. [88 г.], были издержаны в Италии. Итак, Сулла мог рассчитывать исключительно на реквизиции. Обычно полководец имел дело только с противником во вражеском лагере; со времени окончания борьбы между сословиями все без исключения политические партии объединялись для борьбы с внешним врагом. Но теперь под знаменами Митридата сражались видные римляне, обширные области Италии желали вступить с ним в союз, и было по меньшей мере сомнительно, последует ли демократическая партия славному примеру Суллы и будет ли соблюдать перемирие, пока он будет сражаться против азиатского царя. Однако Сулла, которому пришлось бороться со всеми этими трудностями, не привык думать об опасностях в будущем, прежде чем справится со своей ближайшей задачей.

Ввиду того что Митридат отверг мирные предложения Суллы, которые сводились в основном к восстановлению положения, существовавшего до войны, Сулла тотчас после высадки начал энергично действовать и продвинулся от эпирских портов до самой Беотии. У Тильфосской горы он разбил неприятельских полководцев Архелая и Аристиона и после этой победы, почти не встречая сопротивления, овладел всем греческим материком, за исключением Афин и Пирея; туда бросились Аристион и Архелай, и Сулле не удалось захватить эти пункты врасплох. Один римский отряд под начальством Луция Гортензия занял Фессалию и проник в Македонию. Другой под командой Мунация занял позиции у города Халкиды, чтобы дать отпор неприятельским силам, стоявшим под предводительством Никомеда на острове Эвбее. Сам Сулла стал лагерем у Элевзина и Мегары, откуда он господствовал над Грецией и Пелопоннесом, и вел осаду Афин и Пирея. Эллинские города, как всегда, охваченные страхом перед первой опасностью, сдались на милость победителя и были довольны, что откупились от более тяжелых кар поставкой продовольствия и солдат и уплатой денежного штрафа.

Менее быстро подвигались осадные операции в Аттике. Сулле пришлось строить тяжелые осадные машины; рощи Академии и Ликея должны были доставить строевой лес для них. Архелай энергично и умело руководил обороной; он вооружил своих матросов и, усилившись таким образом, отражал превосходными силами нападения римлян и часто предпринимал успешные вылазки. Понтийская армия Дромихета, которая спешила на помощь афинянам, была после упорного боя разбита римлянами под стенами Афин. В этой битве особенно отличился храбрый помощник Суллы Луций Лициний Мурена. Однако это не повлияло на ускорение хода осады. Из Македонии, где тем временем окончательно утвердились каппадокийцы, постоянно и регулярно прибывали морским путем значительные подкрепления, и Сулла не был в состоянии отрезать им доступ в укрепленную гавань. Правда, у афинян начали иссякать съестные припасы; однако, ввиду близости обеих крепостей, Архелай мог делать неоднократные попытки перевозить хлеб из Пирея в Афины, и эти попытки не всегда были неудачными. Таким образом зима 667/668 года [87/86 г.] не дала никаких результатов. Как только время года позволило это, Сулла энергично атаковал Пирей. При помощи снарядов и подкопов ему удалось пробить брешь в крепких перикловских стенах, и римляне немедленно пошли на штурм. Однако штурм был отбит, и когда римляне повторно пошли на приступ, то оказалось, что позади разрушенных частей стены воздвигнуты укрепления в форме полумесяца. В нападающих стреляли с трех сторон, и римляне вынуждены были отступить. Тогда Сулла снял осаду и ограничился блокадой. Между тем в Афинах совершенно истощились съестные припасы. Гарнизон пытался договориться об условиях капитуляции; однако Сулла ответил красноречивым афинским послам, что их слушает не ученик, а полководец, который примет только безусловное подчинение. Аристион, зная, какая участь ожидает его при такой капитуляции, медлил с ответом. Тогда к городским стенам были приставлены лестницы, и город, уже почти не защищаемый, был взят приступом (1 марта 668 г.) [86 г.]. Аристион заперся в Акрополе, но вскоре сдался римлянам. Сулла отдал город своим солдатам на разграбление. Видные главари восстания были казнены. Однако самому городу Сулла вернул его свободу и владения, в том числе даже имевший важное значение Делос. Таким образом Афины еще раз спасло их славное прошлое.

Итак, преподаватель эпикурейской философии был побежден. Однако положение Суллы оставалось крайне тяжелым и даже отчаянным. Он вел войну уже больше года, но не подвинулся сколько-нибудь значительно вперед. Ему никак не удавалось взять один-единственный порт; Азия была предоставлена полностью самой себе; завоевание Македонии наместниками Митридата было незадолго до этого завершено взятием Амфиполя. Без флота — это становилось все более очевидным — было совершенно невозможно не только поддерживать регулярную связь с Италией и обеспечить подвоз подкреплений от нападений неприятельских кораблей и бесчисленных пиратов, но не было никакой возможности вновь завладеть хотя бы Пиреем, не говоря уже об Азии и островах. И не видно было, как можно добыть корабли. Еще зимой 667/668 года [87/86 г.] Сулла отправил в восточные воды одного из самых способных и ловких своих офицеров, Луция Лициния Лукулла, с поручением набрать там по возможности кораблей для флота. Лукулл получил заимообразно у родосцев и других мелких общин шесть открытых судов и вышел с ними в море. Однако большая часть его судов была захвачена пиратами, а сам он спасся только благодаря счастливому случаю. Пересаживаясь с корабля на корабль и таким образом обманув неприятеля, Лукулл пробрался через Крит и Кирену в Александрию. Однако египетский двор вежливо, но решительно отказал в просьбе помочь римлянам военными кораблями. Этот случай ярче всего прочего свидетельствует о глубоком упадке Рима, некогда имевшего возможность с благодарностью отклонить предложение египетских царей о посылке ему на помощь всего своего флота, теперь же оказавшегося банкротом даже в глазах александрийских государственных деятелей. К этому присоединились финансовые затруднения. Сулла исчерпал уже сокровищницы олимпийского Зевса, дельфийского Аполлона, эпидаврского Асклепия, причем вознаградил за это богов половиной территории, отнятой в виде наказания у Фив. Но еще пагубнее, чем все эти военные и финансовые затруднения, повлиял происшедший в Риме государственный переворот; его быстрая, решительная и насильственная развязка далеко превзошла все самые худшие опасения. Революция была господином положения в столице. Сулла был отстранен от должности, вместо него главнокомандующим азиатской армии был назначен демократический консул Марк Валерий Флакк. В Греции со дня на день можно было ожидать его прибытия. Солдаты, правда, оставались верными Сулле, который делал все, чтобы поддерживать их в хорошем настроении. Однако чего можно было ожидать, раз не было денег и подвоза, главнокомандующий был отрешен от должности и подвергнут опале, преемник его был в пути и вдобавок ко всему этому не предвиделось конца войны с упорным врагом, господствующим на море?