- Спасибо. Так вот, мы могли бы взять парочку, но поскольку теперь нам приходится нанимать людей для разъездов...
- Я понимаю, - говорит Доррин, выкладывая на прилавок игрушки поменьше. - По-моему, в нынешних обстоятельствах вам больше подойдут такие.
- По-моему, тоже. Вот этот кораблик, и лесопилка... скажем, за полсеребреника.
- Мастер Виллум платил мне почти по четыре серебряника за штуку, возражает Доррин с вежливой улыбкой.
- Увы, теперь мы не можем платить так много. Я не хотел бы тебя обидеть, мастер Доррин, но самое большее - это полсеребреника и медяк.
- Сейчас всем приходится нелегко, - говорит Доррин, улавливая обеспокоенность приказчика. - Пусть будет шесть медяков.
Роальд облегченно вздыхает и улыбается.
- Вот деньги.
- А не нужны ли в лавке какие-нибудь изделия из железа?
- Нет, - качает головой Роальд, - ничего на ум не приходит.
- Всего наилучшего.
Доррин уходит, размышляя о приказчике. По отношению к простому кузнецу этот малый держался слишком заискивающе и явно был настроен не торговаться, а поскорее выпроводить Доррина из лавки. Да и скобяные товары ему определенно нужны, однако он предпочитает взять их у кого-нибудь другого. Что его так тревожит: сам Доррин или нечто иное? Так или иначе, теперь придется искать другого покупателя. К кому обратиться?
Доррин поворачивает Меривен к гавани, к маленькому, похожему на амбар зданию, где находится контора Гильдии. Других лошадей перед домом нет. С моря тянет таким холодом, словно там еще продолжается зима.
С посохом в руках Доррин заходит внутрь и щурится в сумраке, высматривая писца.
- Кого ты ищешь? - спрашивает Гастин, поднимая глаза от счетной книги.
- Тебя, Гастин. Я Доррин, может, ты меня помнишь...
- А... молодой ремесленник, - седовласый гильдейский служащий откидывается в кресле. - Садись, в ногах правды нет. Я, так вообще еле хожу: старые кости так с зимы и не оправились.
Доррин садится, удивляясь тому, как сильно сдал Гастин с их прошлой встречи.
- Чем могу служить?
- Я тут подумал, может, ты посоветуешь...
- Советы? Этого добра у меня навалом, но бесплатно даются только такие, которые ничего и не стоят, - смеется старик.
- Не подскажешь ли ты, кто, кроме Виллума, торгует диковинами вроде моих игрушек?
- Ах да, бедный Виллум. Финтал говорил, что ехать сушей в Фенард - не самая удачная мысль, и ведь оказался прав. Игрушки, говоришь... хм, игрушки. Да, у тебя они чудные. Точно не скажу, но, кажется, тот молодой купец, Джаслот, возит в Сутию всякие редкости. И Вирнил - его лавка за причалом - тоже увлекается необычными вещами, - Гастин умолкает, потом пожимает плечами. - Вот, пожалуй, и все. Во всяком случае, с ходу мне больше никого не вспомнить.
- А как найти Джаслота?
- Ну, сам-то он, как я понимаю, нынче в море, а лавка его позади Виллумовой. Там что-то вроде маленькой площади, которую он называет Ябрушевой. А что, правду говорят, будто в лавке Виллума нынче заправляет приказчик Роальд?
- Как я понимаю, так оно и есть, - отвечает Доррин.
- Хочешь знать мое мнение? Тут наследнички маху дали. У этого малого нету деловой хватки. Он может стоять за прилавком, но никак не вести дела.
- Спасибо за совет, - говорит Доррин, медленно вставая.
- Не за что, паренек, не за что. Надеюсь, ты не обидишься за то, что я тебя не провожаю.
- Тьма, конечно же, нет!
- Не забудь, годовой взнос нужно уплатить до середины лета.
- Не забуду.
Юноша без труда находит лавку Вирнила. На вывеске лишь имя и никакого рисунка - стало быть, торговец считает, что его покупатели не кто попало, а люди грамотные.
Доррин заходит в помещения, глядя на расставленные вдоль стен открытые лари. В каждом подборка товаров определенного типа. В центре комнаты стоит стол, вокруг него стулья. Навстречу Доррину поднимается седой мужчина с морщинистым загорелым лицом, одетый в линялую голубую рубаху и такие же брюки. На его ногах сапоги из темной лакированной кожи.
- Темный посох, коричневое платье, рыжеволосый и молодой... Вот кто к нам пожаловал... Ты ведь Доррин, верно?
- Откуда ты знаешь?
- Финтал видел тебя и описал на заседании Совета, в середине зимы. Он сказал, что ты малый опасный, но приверженный гармонии. Ну а Виллум рассказывал, что ты делаешь славные игрушки. Опять же, Виллум погиб, Роальд разъездной торговли не ведет, Джаслот в море... - он пожимает плечами. Вот я и догадался. Логика. Это совсем не сложно, а на людей производит впечатление. Так чем могу служить?
- Не купишь ли несколько игрушек? - отвечает Доррин с той же прямотой, с какой вел разговор торговец.
- Вообще-то, я был бы рад. Но на практике это зависит от цены и качества работы, - говорит торговец, жестом указывая на маленький столик.
Доррин выкладывает свои изделия. Вирнил внимательно рассматривает каждую игрушку, все время обходя вокруг стола, как будто он не может стоять на месте.
- Ты штампуешь шестеренки, а не вырезаешь их, верно?
- Для игрушек это не имеет особого значения.
- Возможно. Тем паче что вырезать их для таких маленьких вещиц было бы слишком накладно. Насчет штамповки - это ты хорошо придумал. Вот эта, - он показывает на кораблик, - нравится мне больше прочих, но продать в Хаморе или Нолдре можно будет их все. И вот что - я человек прямой и, в отличие от Виллума, буду говорить без уверток. По четыре медяка за каждую, округляя до ближайшей половины серебреника.
Доррин выкладывает на стол еще десять игрушек.
- Эти по четыре с половиной. Скажем даже так - по пять, если в следующий раз ты покажешь мне всю партию.
Доррин поднимает брови.
- Откуда я узнал? У меня есть парнишка, который присматривает за конкурентами. Роальду достало сообразительности приобрести кое-что из того, что ты предложил, но он рисковать не будет. Это во-первых. А во-вторых, никто, тем паче человек со столь сильным гармоническим началом, как у тебя, не станет делать бесконечное число разных моделей.
- Боюсь, ты меня раскусил, - говорит юноша, с смехом покачивая головой.
- Ну что ж, Доррин, на том и поладим. До середины лета я ничего взять не смогу, ну а тогда надеюсь увидеть тебя снова.
Торговец провожает Доррина до двери и ждет, пока молодой человек сядет в седло.
Вирнил кажется слишком проницательным для обычного лавочника, к тому же он просто подавляет своей прямотой. Но хаоса в этом человеке нет, и лавку он содержит, стараясь следовать правилам гармонии.
Меривен несет всадника мимо "Пивной Кружки" вверх по склону холма. В воздухе вновь усиливается запах дождя.
LXXXI
- Лучники! Стреляйте! - раскатывается по склону холма громкий приказ Брида. Трое солдат, выехав из-за низкой стены спускают тетивы, посылая стрелы не градом, а одну за другой. Первая стрела ударяется о каменную ограду возле первого фургона, вторая падает в клевер неподалеку от черномордых овец, но третья находит цель.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});