млять, медленнее летит! Слышу уже, как ахает толпа разочарованно.
А затем наступает глухота, люди становятся безмолвными статуями. Ибо нехер.
Сантиметрах в пяти от грудной клетки со стороны сердца зависает кончик его клинка. Ничего себе он точный! В толпе конечно рожи зависли, гримасы такие аховые, меня походу, уже похоронили. Так — то я малость промедлил, ещё бы мгновение и полагаться пришлось бы на золотую броню. Чувствую холодок как раз в том месте, уже готова нарасти, задницей чую. А ещё чую, что немного сдрейфил. Пора завязывать с выебонами.
Медленно, чтобы не палиться, поворачиваю корпус в сторону. Как раз кончик медленно движется в моём направлении, преодолевая ещё сантиметр, а затем и два. Но я с такой же скоростью отвожу левое плечо назад. Теперь шпага проносится вскользь, а следом за ней стремится его рука и всё тело. Инерцию невозможно победить при такой скорости.
Победно — злорадное выражение лица противника медленно, но верно меняется на недоумевающее. Особенно, когда я начинаю приподнимать свою шпагу, изначально не разящую и не направленную навстречу его линии атаки. Ведь он, казалось бы, всё предусмотрел.
Стараясь не сильно изменять положение своего клинка, я веду его по диагонали к проскакивающему мимо меня телу и понимаю по усилиям и соотношению скоростей моей руки и его тела, невозможно успеть в реальном времени так. Поэтому оставив идею, я лишь подставляю ему подножку под толчковую ногу.
Возвращаюсь в нормальный режим времени, и от шума воды с криками толпы кривлюсь. Противник проносится с криком отчаяния мимо и, спотыкаясь, летит прямо в толпу, которая едва успевают разбежаться. Благо сам мужчина отводит шпагу в сторону, чтобы никого не задеть. Делает кувырок, а затем встаёт и оборачивается.
— Да как так⁈ — Кричат его дружки. — Точно не попал⁈
— Не попал! — Визжат девушки и начинают аплодировать.
Секунду назад озлобленный соперник делает шаг навстречу и кривится! Упс, походу у него что — то со стопой, которую я подсёк.
Захромал сразу, но снова встал в стойку уже не с такой рьяной рожей.
— Как вы ушли от выпада? — Спрашивает меня он, при этом подступает, хромая. — Это невозможно.
— Почти попали, сэр гвардеец, — объявляю я. — Предлагаю вам сдаться.
— Дуглас Исид никогда не сдаётся, — выдаёт с оскалом и ковыляет ко мне с обречённым видом.
Толпа затаила дыхание. Под шум воды слышны шарканья бедолаги. Но что — то в его взгляде подсказывает мне, хитрит поганец.
И точно! За три шага до меня, козлина вдруг резко ускоряется. Но крик боли выдаёт его с потрохами. Со стопой всё же проблемы. Мне не требуется ускорять время, я прекрасно вижу и так, куда шпага летит. Ловко ухожу с линии атаки, будто танцую. И бью в челюсть. Встречный удар, ох мля… что — то хрустнуло. Дуглас прямо носом и рухнул.
В груди моей похолодело, когда понял, что переборщил.
Сам подскочил к неподвижному телу быстрее всех прочих. Шею трогаю. Фух. Пульс есть!
— Прекратить! — Раздаётся бешеное откуда — то из — за толпы.
Зеваки переполошились.
— Кристиан! — Завизжала Гертруда, прорывающаяся через людей. Меня увидела, успокоилась. Едва сдержалась, чтобы в объятия не кинуться.
Похоже, добилась своего!
— Я же говорила, — слышу от Инессы горделивое. Это она Ольви и Алану втирает, какой я классный…
За минуту полиция набежала, гвардейцев в разы больше замаячило. Ещё один злой старенький чиновник появился, которого я в делегации с Шатуром видел. Они с тем первым пошептались быстро, на меня строгими взглядами посматривая, и пошли прочь.
К фонтану вышел седой и важный, но щупленький гвардеец лет пятидесяти с кучей красивых знаков на кителе, явно не простой. И объявил громко:
— Сэр Беринг Шатур подписал указ о запрете всех дуэлей до особого разрешения! Кто будет замечен в подобном, арест на тридцать суток независимо от чина, регалий и подданства! При этом за ранение оппонента следует заключение до трёх циклов, в зависимости от степени тяжести, за убийство до десяти! Указ действует с момента объявления! Всё, расходимся, господа!
Быстро же у них штампуются законы.
— А вас, сэр Кристиан Везучий, — обращается крутой гвардеец уже ко мне. — Ждёт глава Сотни с объяснениями. Прошу принять подобающий вид и следовать за мной.
Да неужели!
Рубаху Валиант дрожащей рукой подал. Застёгиваясь, смотрю на милфу радостный. А она в ответ, будто нашкодила.
— Добился своего? — Выпалила с претензией Ольви, мимо проходя с Инессой моей под руку.
Народ расходится, на меня с интересом посматривая. А главный гвардеец терпеливо ждёт, пока заправлюсь.
Шатур ждёт!
Глава 29 Беринг Шатур и вечер откровений
Не думал, что даже оркестры умолкнут в главном зале, а люди встанут вопросительно у столиков. Нормальный переполох устроил!
За главным гвардейцем, который явно очень спешил, я промчал по залу до главной лестницы с небольшой делегацией из шести гвардейцев. В манеру Шатура: быстрым шагом, ни на кого не глядя! Но чувствуя на себе лазеры и сканеры всех расступившихся, словно теперь не Аурелия звезда бала, а я!
Липкое волнение охватило меня уже на подходе к пятому этажу, где я не осмелился обогнать главного гвардейца, который на лестнице стал сдавать и пыхтеть.
Новая смена гвардейцев без вопросов пропустила нас через арку на пятом этаже. Шатур на широком кожаном диване лилового цвета сидит вразвалочку один, перед ним стеклянный столик с раскрытой шахматной доской и бардаком фигур, перпендикулярно два кресла, где они с дочкой сидели до этого, третье кресло напротив. Позади него обособлено на диванах сидят Аурелия с балеруном и ещё тремя дядьками из числа чиновников, во что — то увлечённо играют, похоже, в карты. Там и бокалы вина, и закуска. Вообще на нас дофени. Ещё за одним столом уже с полноценными блюдами остальные его приспешники, делают непринуждённый вид, но явно напряжены, на меня посматривают изучающе.
Похоже, это и есть первый круг Сотни. Два суровых дядьки, ушедшие с потасовки у фонтана, тоже здесь.
В анфас лицо Шатура ещё больше смахивает на наполеоновское, а с бакенбардами чем — то отдаёт пушкинским. Вдобавок, что — то в нём женственное есть. Мужчина с небольшим пузиком, одет в белоснежный костюм с синими лампасами на штанинах, благо хоть на кителе погон нет, иначе бы я не смог скрыть брезгливости.
Пока переводит дух дядечка гвардеец, Беринг смотрит на меня прямо с откровенным вызовом, изучая своими синими глазами — пуговками.
— Сэр Кристиан Везучий из Леванта, по вашему поручению, — отчеканил главный гвардеец спустя десять секунд, и отступил в сторонку.
Остальные конвоиры как стояли по флангам, так и стоит. Пока Шатур лёгким жестом руки не отправляет их в холл у лестницы.
— Тёплого вечера, сэр Беринг, — здороваюсь первым и даже киваю учтиво.
Секунды две он молчит. В глазах претензия, и нечто ещё.
— Тёплого, сэр Кристиан, — выдаёт женственным голосом. Тон с некой хитринкой или подвохом. — Присаживайтесь.
Делает приглашающий жест на кресло напротив. На нежной белой руке всего один перстень из серебра с тёмно — красным камнем. На цыганский смахивает.
— Благодарю, — проявляю вежливость и усаживаюсь со скрипом.
Улавливаю, что Аурелия впервые на меня взглянула, причём выражение лица в миг сменилось с непринуждённого на встревоженное! Но увы, я сразу перевёл внимание на Беринга. Ибо он мой взгляд вылавливает своим с заметным наездом. Мол, даже не думай смотреть на мою дочь!
— Вижу, что запыхались, хотите вина, шампанского, может, холодного чая? — Спрашивает не без иронии.
— Не откажусь от вина, — брякаю. И Шатур даёт сигнал жестом одному из официантов, который стоит в сторонке наготове у стеклянного бара.
— Простите сэр, — опускается к моему уху с перепуганным видом прислужник и вибрирующим голосом начинает перечислять, что у них есть.
— Красное сухое, — отвечаю и добавляю с иронией. — Если не отравлено.
На секунду мне показалось, что Шатур улыбнулся краем губ. Но быстро посерьёзнел, продолжив меня изучать.
Официант суетливо налил в бокал, подал на край, чтобы доску с фигурами не трогать. Шатур жестом отказался.
— Я один не буду, — заявляю нагло. — Это признак алкоголизма.
— И где вы такое услышали, сэр Кристиан? — Заинтересовался тут же Беринг, перемяв со скрипом булки.
— У нас на родине так говорят, — отвечаю с улыбкой и «пёсьими» бровками.
— А это где, простите? — Уточняет глава Сотни с хитрецой.
— Как где? В Леванте. Может, слышали, там ещё такая трещина по Стеклянному морю идёт. Ууу, разрастается собака.
Шатур брови тёмные аж вверх вздёрнул. Ооо, мужик,