Читать интересную книгу Приключения Филиппа в его странствованиях по свету - Уильям Теккерей

— Qui est lа?

Онъ вошолъ. Баронесса сидѣла на постели, голова Шарлотты лежала на ея колѣнахъ. Густыя каштановыя косы падали на бѣлую кофточку дѣвушки, и она лежала почти неподвижно, тихо рыдая.

— А! это вы генералъ, сказала баронесса. — Хорошее дѣло сдѣлали вы!

— Мама спрашиваетъ не хочешь ли ты скушать чего-нибудь Шарлотта? пролепеталъ старикъ.

— Лучше оставьте её въ покоѣ! сказала баронесса своимъ густымъ голосомъ.

Отецъ удалился. Когда баронесса пошла за чашкой чая, для своего друга, она встрѣтила старика, который спросилъ её дрожащимъ голосомъ:

— Лучше ли ей?

Баронесса пожала плечами и взглянула на ветерана съ величественнымъ презрѣніемъ.

— Vous n'êtes qu'un poltron, général! сказала она и прошла внизъ.

Бэйнисъ былъ убитъ. Онъ ужасно страдалъ; онъ совсѣмъ обезсилѣлъ и слёзы струились по его старымъ щекамъ. Жена его не выходила изъ-за стола пока продолжался обѣдъ; потомъ она читала газету. Дѣтямъ не велѣла шумѣть, потому что у сестры ихъ болѣла голова; но потомъ сама опровергнула свои слова, попросивъ миссъ Больдеро играть въ четыре руки.

Желалъ бы я знать, ходилъ ли Филиппъ взадъ и вперёдъ передъ домомъ эту ночь? Ахъ! печальна была эта ночь для всѣхъ ихъ: горе и жестокое чувство стыда бились подъ бумажнымъ колпакомъ Бэйниса, и я надѣюсь, что не было спокойствія подъ старымъ ночнымъ чепчикомъ мистриссъ Бэйнисъ. Баронесса С* провела большую часть ночи на креслѣ въ: комнатѣ Шарлотты, гдѣ бѣдная дѣвушка слышала всю ночь бой часовъ и не нашла успокоенія въ уныломъ разсвѣтѣ.

Что заставало бѣдную Шарлотту въ печальное, дождливое утро броситься на шею къ баронессѣ и закричать: «Ah que je vous aime! ah que vous êtes bonne, madame! и улыбнуться почти весело сквозь слёзы? Во-первыхъ, баронесса, подошла къ тоалету Шарлотты и взяла ножницы, потомъ отрѣзала прядку каштановыхъ волосъ молодой дѣвушки, и поцаловала ея красные глаза и положила ея блѣдныя щоки на изголовье и старательно прикрыла её и велѣла съ разными нѣжнми словами постараться заснуть.

— Если вы будете послушны и заснёте, онъ получитъ это черезъ полчаса, сказала баронесса. — Я пойду внизъ и велю Франсоазѣ сдѣлать для васъ чай, чтобы былъ готовъ, когда вы позвоните.

Обѣщаніе баронессы утѣшило несчастную Шарлотту. Съ горячими молитвами о Филиппѣ и съ утѣшительною мыслью, что вотъ она теперь уже на половинѣ дороги, вотъ теперь она съ нимъ вотъ теперь онъ знаетъ, что „я никогда, никогда не буду любить никого, кромѣ его“, она заснула наконецъ на своёмъ омочонномъ слезами изголовьи, улыбалась во снѣ и навѣрно видѣла во снѣ Филиппа, когда стукъ упавшей мебели разбудилъ ее и она проснулась и увидала свою угрюмую, старую мать въ бѣломъ ночномъ чепчикѣ и въ бѣлой блузѣ, стоящую возлѣ нея.

Нужды нѣтъ: „она видѣла его теперь; она сказала ему“ было первой мыслью дѣвушки, когда она раскрыла глаза. „Онъ знаетъ, что я никогда, никогда не буду думать ни о комъ, кромѣ его“. Ей показалось будто она въ комнатѣ Филиппа и сама говоритъ съ нимъ, нашоптывая обѣты, которые ея любящія губы шептали много, много разъ своему возлюбленному. Теперь онъ зналъ, что она никогда ихъ не нарушитъ; она утѣшилась и чувствовала въ себѣ болѣе мужества.

— Ты немножко заснула, Шарлотта? спросила мистриссъ Бэйнисъ.

— Да, я спала, мама.

Говоря это, она почувствовала подъ своимъ изголовьемъ маленькій медальонъ — съ чѣмъ? Навѣрно съ волосами Филиппа.

— Надѣюсь, что ты теперь не въ такомъ зломъ расположеніи духа, какъ вчера, продолжала старуха.

— Развѣ любить Филиппа значитъ быть злою? Если такъ, то я еще зла, мама! вскричала дочь, привставъ на постели.

И она сжала въ рукѣ волосы, спрятанные подъ ея изголовьемъ.

— Какіе пустяки, дитя! Вотъ чему ты выучилась изъ своихъ глупыхъ романовъ. Говорю тебѣ, изъ не думаетъ о тебѣ. Онъ вѣтреный, развратный, кутила!

— Да, не такъ развратенъ, что мы обязаны ему насущнымъ хлѣбомъ? Онъ обо мнѣ не думаетъ?

Она замолчала, потому что въ смежной комнатѣ начали бить часы.

Теперь, подумала она: „онъ узнаетъ, что я поручила ему сказать“.

Улыбка засіяла на лицѣ ея. Она опустилась на изголовье, отвернувшись отъ матери. Она поцаловала медальонъ и прошептала:

— Не думаетъ обо мнѣ! Не-уже-ли, не-уже-ли, не думаетъ, мой дорогой?

Она не обращала вниманія на женщину, стоявшую возлѣ нея, не слыхала ея голоса. Шарлотта воображала себя въ комнатѣ Филиппа, видѣла, какъ онъ говорилъ съ ея посланницей, слышала его голосъ такой густой и такой нѣжный, знала, что онъ никогда не нарушалъ даннаго обѣщанія.

Съ блестящими глазами и съ разгорѣвшимися щеками глядѣла она на свою мать — на своего врага. Она держала свой талисманъ и прижимала его къ сердцу. Нѣтъ! она не будетъ невѣрна ему! нѣтъ она никогда, никогда его не броситъ! Смотря на благородное негодованіе, сіявшее на лицѣ дочери, она прочла на нёмъ возмущеніе, можетъ быть побѣду. Кроткое дитя, всегда повиновавшееся малѣйшему приказанію, теперь вооружилось независимостью. Но навѣрно мама не откажется отъ начальства послѣ одного непослушнаго поступка и много попытокъ еще сдѣлаетъ она, чтобы уговорить ласками или укротить силою свою мятежницу.

А между тѣмъ въ это дождливое осеннее утро баронесса С* отправилась къ Филиппу пѣшкомъ, потому-что пяти-франковыя монеты не часто водились у доброй женщины. Гостинница, въ которой жилъ Филиппъ, была очень опрятна, очень дешева; тамъ можно было имѣть отличный кофе и хлѣбъ съ масломъ къ завтраку за пятнадцать су, отличную спальную въ первомъ этажѣ за тридцать франковъ въ мѣсяцъ, обѣдъ… я забылъ на сколько, и весёлый разговоръ за трубками и грогомъ послѣ обѣда — за грогомъ или скромною eau sucrée. Тутъ полковникъ Дюткаррэ разсказывалъ о своихъ побѣдахъ надъ обоими полами, тутъ Лабермъ читалъ стихи Филиппу, который, безъ сомнѣнія, въ свою очереди повѣрялъ молодому французу свои надежды и свою страсть. Поздно по ночамъ засиживался онъ, говоря о своей любви, о ея добротѣ, красотѣ, невинности, о ея ужасной матери, добромъ старомъ отцѣ — que sais-je? Не сказали ли мы, что когда у этого человѣка было что-нибудь на душѣ, онъ разглашалъ это всей вселенной? Филиппъ, въ разлукѣ съ своей возлюбленной, расхваливалъ её по цѣлымъ часамъ Лабержу, пока свѣчи догорали, пока наставалъ, часъ отдохновенія, который нельзя уже было откладывать. Потомъ онъ ложился въ постель съ молитвой за нея; и въ ту самую минуту, какъ просыпался, начиналъ думать о ней, благословлять её и благодарить Бога за ея любовь. Какъ ни былъ бѣденъ Филиппъ, однако, такъ какъ онъ обладалъ богатствомъ, честью, спокойствіемъ — и этимъ драгоцѣннымъ, чистѣйшимъ брилліантомъ — любовью дѣвушки, я думаю, что мы не очень будемъ сожалѣть о нёмъ; хотя ту ночь, когда онъ получилъ отказъ отъ мистриссъ Бэйнисъ, онъ долженъ былъ провести ужасно.

Очень рано жильцы гостинницы въ улицѣ Пуссенъ являлись въ маленькую salle-à-manger завтракать. Мосьё Мену раздавалъ кушанья, мадамъ Мену ставила дымящійся кофе на блестящую клеёнчатую скатерть. Комната была невелика, завтракъ не отличный, жильцы не отличались особенно чистымъ бѣльёмъ, но Филиппъ — который теперь гораздо старѣе чѣмъ, былъ въ го время, когда жилъ въ этой гостинницѣ — и теперь вовсе не нуждается въ деньгахъ (и между нами сказать, сдѣлался немножко gourmand) — увѣряетъ, что онъ былъ очень счастливъ въ этой смиренной гостинницѣ и вздыхаетъ о тѣхъ дняхъ, когда онъ вздыхалъ по миссъ Шарлотты.

Итакъ онъ провелъ мрачную и ужасную ночь. Настало утро, онъ завтракалъ когда слуга вошолъ, ухмыляясь, и закричалъ:

— Une dame pour М. Philippe.

— Une dame, сказалъ французскій полковникъ, поднимая глаза съ своей газеты: allez, mauvais sujet.

— Grand Dieu! что случилось? закричалъ Филиппъ, побѣжавъ въ переднюю.

Онъ тотчасъ узналъ высокую баронессу и увёлъ её въ свою комнату не обращая вниманія на улыбки маленькаго слуги, который помогалъ служанкѣ дѣлать постели и который находилъ, что у мосьё Филиппа очень пожилая пріятельница.

Филиппъ заперъ дверь за своей гостьей, которая посмотрѣла на него съ такою надеждою и добротою, что бѣдняжка ободрился прежде чѣмъ она заговорила.

— Да, вы правы, это она прислана меня, сказала баронесса — можно ли устоять противъ просьбъ этого ангела? Она провела печальную ночь, какъ и вы тоже не ложились, бѣдный молодой человѣкъ!

Дѣйствительно, Филиппъ только метался и стоналъ на постели; онъ пробовалъ читать и впослѣдствіи съ страннымъ интересомъ вспоминалъ какую книгу онъ читалъ и ту мысль, которая билась въ мозгу его во всё время, пока имъ читалъ и пока тянулись безконечные, мучительные часы.

— Да, не отличная была ночь! сказалъ бѣдный Филиппъ, уныло закуривая сигару: и она тоже страдала? Господь да благословитъ её!

Баронесса тутъ разсказала ему, какъ милая дѣвушка плакала всю ночь и какъ она не могла утѣшить ей до-тѣхъ-поръ, пока не обѣщала сходить къ Филиппу и сказать ему, что Шарлотта будетъ его навсегда, навсегда, что она никогда не будетъ думать ни о комъ, кромѣ его; что онъ добрый, храбрый, вѣрный Филиппъ, что она не вѣритъ ни одному слову изъ тѣхъ злыхъ исторій, которыя разсказываются противъ него.