Он жалкий старый дурак, который в упор не видит достоинств своего потомка.
Она не повысила голоса, когда она с удивительной силой сжала его руку, он почувствовал, как температура её тела возросла. Она была всего лишь на ладонь ниже него и он понял, что она была самой высокой женщиной, какую он когда-либо встречал.
- Может оно и так, миледи, - сказал он, - но зрители должны найти в нем что-то, чему можно сопереживать, иначе постановка их не тронет.
Мномена помедлила, размышляя.
- Нужно, чтобы они были тронуты, - согласилась она. – Но они должны видеть и его жадность и понимать, что он поступает плохо, утаивая свои сокровища от принца и принцессы.
- Хорошо, - сказал Талбот. – Было бы хорошо, если бы дети оказались не столь невинными. Возможно, двое из них будут строить козни, чтобы завладеть всем богатством в одиночку, оставив других ни с чем…
Мномена нахмурилась, но затем медленно кивнула:
- Тоже вариант. Однако младшая дочь должна оставаться положительной. Она должна быть главной героиней.
Талбот посмотрел на неё. Наконец он чувствовал себя достаточно комфортно, чтобы улыбнуться ей так, как он мог бы улыбнуться хорошенькой разносчице напитков в баре.
- Так значит младшая дочь?
Мномена выпрямилась и отпустила его руку, но затем тут же выставила свою раскрытую для рукопожатия ладонь:
- Так вы берётесь за дело?
Талбот вообразил, как Маллион будет ликовать узнав о его стремительной капитуляции перед событием, которому он так яростно противостоял. Ему казалось, что красота Мномены припёрла его к стенке, но можно ли было спорить с тем, что он заключил хорошую сделку? Он пожал её руку и почувствовал, что её железная хватка не уступает его собственной.
Акт III
Сивана перевернулась в воздухе и покатилась по сцене, пока со всего маху не ударилась о крайнюю колонну справа. Меч Перивела, который висел над её головой в качестве постоянной декорации, закачался на своих крепежах. Этот массивный клинок, который Талбот унаследовал у своего дяди, был слишком опасен для того, чтобы использовать его для сценического фехтования, но Талбот держал его там в качестве впечатляющей декорации и в качестве оружия, которое должно быть под рукой, на случай если в Широкие Королевства снова пожалуют серьёзные проблемы.
Сивана бросила опасливый взгляд на чудовищный меч, потёрла плечо и сказала:
- Аккуратнее, здоровяк!
- Прости, - промямлил Эннис, держа свой составной посох так, словно он внезапно стал горячим.
Пресбарт забрал у него оружие.
- Тал, - крикнул Пресбарт. – Ты нам тут нужен. Эту хореографию надо доработать.
- Да проблема не в хореографии, - пробормотал Маллион, потирая обратной стороной руки свой подбородок.
Там, где Эннис приложил его немного ранее уже начал образовываться синяк. Позади Маллиона, двое актёров помоложе держались за свои локти.
Эннис ссутулился и понурил голову. С того момента, как он встретил Мномену, он стал удивительно неуклюж. А когда она присутствовала на репетиции, его неуклюжесть только возрастала, но даже через день, после её последнего визита для консультации с Талботом, её аура всё ещё висела в воздухе, вводя почти всех актёров в творческое исступление. Все хотели угодить новому спонсору. Вернее все, кроме таслоев, которые, когда она приходила, торопились убраться подальше и Пресбарта, который в её присутствии становился на удивление тихим. Казалось даже, что старый актёр хотел отказаться от заказа – довольно бесполезный акт, учитывая, что все остальные дольщики театра были за – пока не увидел чемодан, полный драгоценных камней, которые она предложила в качестве первоначальной оплаты.
Талбот взглянул вниз с верхней галереи, где он соорудил себе, между зрительскими скамьями, стол, чтобы он мог работать на свежем воздухе. Во время репетиций он уделил пристальное внимание боевой сцене, где опозоренный, но верный королю вассал сражался с солдатами мятежных принца и принцессы. Обычно, Талбот находил особенное удовольствие в постановке именно таких сцен, однако в этот раз, он, впервые в жизни обнаружил себя ушедшим в текст.
Когда он убедился, что все в сознании и ни у кого не идёт кровь, он снисходительно махнул пером и сказал:
- Маллион, позаботься об этом. Мне нужно поработать над диалогом между Крионом и Несмой.
- Да ладно тебе, Тал, - возмутилась Сивана. - Ты тоже самое говоришь о каждой сцене с ними. Диалог и без того хорош, чего я не могу сказать об этой битве.
- Он довольно хорош, - подтвердил Пресбарт.
Эта ремарка привлекла внимание Талбота, ведь Пресбарт всегда был исключительно критично настроен к любым текстам, которые он декламировал со сцены, даже к тем, которые были написаны профессиональными драматургами.
- Думаю Талу просто нужен повод для обсуждений сценария с Мноменой, - сказал Эннис.
Его улыбка испарилась, когда он увидел как Сивана, глядя на него, нахмурилась и, с выражением мести в глазах, подняла тренировочный меч.
Тал отложил перо, посыпал страницу, над которой работал, песком.
- Ну ладно, - сказал он, вздохнув.
Он встал и потянулся, пока кости его шеи не хрустнули. Затем он соскользнул по опоре на перила балкона, с которых он, сделав сальто, спрыгнул на сцену.
От главного входа раздались аплодисменты от единственного зрителя. Все актёры повернулись и увидели входившую Мномену. Но Талбот почуял её на мгновение раньше.
- Что за выпендрёж? – громко прошептала Сивана.
Обострённые чувства Талбота и его физические возможности уже не удивляли никого из актёров.
Талбот бросил на Сивану укоризненный взгляд. Да, он выпендривался, но он не хотел, чтобы это было так очевидно, особенно для Мномены.
- Приветствую, миледи. Мы не ожидали вас до завтра, - сказал он. – К сожалению, я ещё не закончил проверки.
- Ничего страшного, - сказала она, грациозно показывая жестом на балконы. – Они наверху?
- Да, но они не готовы к…
Но, прежде, чем Талбот успел закончить предложение, Мномена, с помощью левитации уже поднялась на балкон и мягко приземлившись рядом с его столом, начала изучать написанный им материал.
- Я же говорил, что она колдунья, - прошептал Маллион.
Талбот пожал плечами. Его брат тоже был волшебником, хотя никто, до недавнего времени, об этом не знал. Члены его семьи были столь эксцентричными личностями, что от любого человека, входящего в его жизнь, ожидалось, что он окажется магом, монстром или какой-нибудь потусторонней сущностью.
В тот момент, задрав наверх голову и глядя, как Мномена читает его текст, он даже не задался вопросом, кем именно