Псих сел, кивнул и ухмыльнулся.
— Он в хорошем настроении.
Пристав сказал:
— Суд вызывает Стивена Досса Майклза.
Я встал.
Судья Фергюсон взглянул на меня, прикусил губу, потом сплюнул. Псих шепнул:
— Он так всегда делает, когда думает.
Я сказал:
— Здесь, сэр.
Судья качнулся на стуле.
— Похоже, тебя наконец сцапали.
— Да, сэр.
— С телевидением бороться трудно. И с вертолетами.
Я молчал. Он похлопал себя по груди:
— Я, как и большинство жителей округа, следил за развитием событий. Си-эн-эн. «Фокс-ТВ». Все крупные каналы… — Судья помолчал. — Где тебя взяли?
Хороший вопрос.
— В самом конце, сэр.
— Ты меня за дурака держишь?
Я покачал головой.
— Сэр?..
Он нахмурился.
— Ты понимаешь, какие обвинения против тебя выдвинуты?
— Прошу прощения?
— Ты понимаешь, почему стоишь здесь этим прекрасным воскресным утром?
Псих кивнул и задрыгал ногой.
— Ну вот, он разозлился.
Судья включил вентилятор. Таким образом, наверное, он боролся с исходившим от нас запахом. Мужчина с галстуком и в мокрых брюках начал икать. Он рыгнул, и все поняли, что сейчас будет. Он наклонился вперед, и его вырвало на пол. Судья покачал головой и жестом подозвал полицейского. Мужчина вытер лицо галстуком, и полицейский вывел его.
Вентилятор донес до меня аромат. Я обернулся и увидел журналистку. Ей, наверное, было за пятьдесят, и она быстро постукивала пальцами по столу. Я смотрел на нее, но мысли мои витали в Центральном парке.
И я не выдержал и спросил:
— Как называются ваши духи?
Судья Фергюсон стукнул молотком и повысил голос:
— Прошу прощения, мистер Майклз, я вам не мешаю? — Он прищурился. — Мы все вас ждем.
Псих отодвинулся от меня.
— Лучше не надо, парень.
Он разозлился.
Наручник на левой руке был мне тесен, и пальцы онемели. Край браслета натирал ссадины на запястье. Я разжал кулак и посмотрел на покрытую волдырями ладонь. Судья снова указал на меня молотком.
— Простите, сэр.
Как же называются эти духи?
Он вздохнул.
— Ты понимаешь, какие обвинения против тебя выдвинуты?
Я покачал головой.
Псих отодвинулся еще дальше:
— Нет-нет. Не надо. Нужно отвечать, когда тебя спрашивают.
Я взглянул на судью:
— Не совсем, сэр.
Судья изогнул бровь и поинтересовался:
— Здесь что, одни идиоты? — Он подался вперед. — Мистер Майклз, за вами числятся… — он просмотрел лежащие перед ним бумаги, — похищение человека, взлом и проникновение, нарушение границ частной собственности, кража в особо крупных размерах, владение запрещенными веществами, сопротивление при аресте, нападение, нанесение побоев должностному лицу, незаконное распоряжение наркотиками. И, наконец, заранее спланированное убийство. — Судья постучал указательным пальцем по столу. — В наших краях, мистер Майклз, «эвтаназия» — это лишь синоним убийства. К тому же предумышленного.
Псих кивнул и посмотрел на своих соседей.
— Правильно.
Я сглотнул. Судья продолжал:
— Вы поняли то, что я вам прочел?
— Да, сэр.
— И что вы можете сказать?
— Ну, я…
— Мистер Майклз, — лоб судьи покрылся потом; капли покатились по переносице, — выдвинутые против вас обвинения либо справедливы, либо… нет. Можем мы согласиться хотя бы на этом?
Вентилятор пощелкивал, вращаясь. Название духов буквально вертелось у меня на языке.
— Сынок, — судья помахал передо мной рукой, — ты виновен или нет?
Я обернулся к журналистке:
— Мэм… Прошу прощения.
Она перестала барабанить по столу и посмотрела на меня.
— Как называются ваши духи?
Судья встал и стукнул молотком по столу.
— Мистер Майклз! Я обвиню вас в неуважении к суду, если вы не ответите на мой вопрос! У нас еще полно дел. Итак… — Лоб у него начал блестеть. — Вы виновны или нет?
Перед моим мысленным взором пронеслись события последних двух недель. Скорбь, смех, боль — все вместе. Капли дождя на реке. Я смотрел на судью, а мои мысли блуждали в сотне миль отсюда.
— Сэр, я не убивал мою жену. По крайней мере, не делал этого преднамеренно.
— А некоторые весьма высокопоставленные люди считают иначе. — Судья сделал какую-то пометку. — Я записываю: «Не возражает».
— Сэр, можете записывать что угодно, но…
Он вскинул руку, но я продолжил:
— …но я бы сделал это еще раз.
Судья покачал головой и сел.
— Мистер Майклз, у вас есть консультант?
— Что?
— У вас есть адвокат?
Я покачал головой.
— Вы можете его нанять?
— Сомневаюсь.
Он смотрел на меня.
— Учитывая вашу нынешнюю популярность, думаю, вы найдете его без труда. Вам известно, что сегодня утром мне позвонили губернатор и сенатор Колмэн? И оба настроены к вам крайне негативно.
Судья обернулся к приставу и уже собирался что-то сказать, когда в зал суда ворвался Колмэн.
— Ваша честь, можно поговорить с вами наедине?
Он не ждал ответа — просто подошел к задней двери, и оба исчезли в кабинете. Арестанты ждали и перешептывались.
Судья вышел один, сел, стукнул молотком:
— Залог — двести пятьдесят тысяч долларов.
Псих шепнул:
— Ты ему точно не понравился.
Я опустился на скамью.
Два года назад. Три. Десять. Пятнадцать. Я возвращался назад во времени. Одни воспоминания были приятными, другие нет. И все причиняли боль. Я огляделся и понял, что витаю где-то между Центральным парком, набережной и Седар-Пойнтом.
Глава 50
День третий
Прошли два дня. Меня перевели в тюрьму округа Дюваль, где я ожидал суда. Поскольку большую часть «преступлений» я совершил на границе Флориды и Джорджии и поскольку во Флориде существует и активно применяется смертная казнь, сенатор настоял, чтобы меня судили именно там.
Охранника в блоке Е (в моем блоке) звали Джесс. Мы не причиняли ему особых беспокойств. Иногда поздно вечером он проскальзывал мимо камер видеонаблюдения и рассказывал мне о жене и детях. Ростом под два метра, он весил килограммов сто двадцать и, подозреваю, пришел работать в тюрьму, когда ему стало нечего делать в футбольной команде колледжа. Он никогда не жаловался, но думаю, Джесс просто слишком неповоротлив. Под грубой оболочкой скрывался человек, рисовавший животных на салфетках в закусочной. Наверное, он верил, что я не проболтаюсь.
Если провести какое-то время в тюрьме, начинаешь различать людей по походке — ширина шага, скорость, шарканье подошв. Джесс постучал дубинкой в дверь, потому что видел, как это делают в кино. Эту дверь нельзя было вышибить даже ручной гранатой. Он кивнул сидящему за стеклом охраннику в конце коридора, тот нажал на кнопку с цифрой 217, и дверь открылась.