– Адам, не нужно так коверкать язык Мольера и Бомарше, – под смех французов поддеваю американца и перехожу на английский, – Что касается участников из вашей страны, то я с нетерпением жду работу мистера Копполы. Мне кажется, что его фильмы должны сильно отличаться от стандартной голливудской продукции. Я пока не видел ни одного его фильма, но слышал много хорошего. И надо учитывать, что Френсис начинал с перемонтированных советских фильмов. Значит, его стиль будет понятен и близок европейцам.
– То есть вы всё‑таки скептически относитесь к Голливуду? – продолжал гнуть свою линию Хоберман, – Но мне известно, что в Советском Союзе американские фильмы пользуются популярностью, даже очень старые.
Вот чего он привязался? Америкосам обязательно надо дерьма накинуть или политику приплести? Но мой позитивный настрой сегодня не сломить никому.
– Американское кино переполнено пафосом, слащавостью и наигранностью, не имеющей никакого отношения к реальной жизни. Это слова одного из ваших успешных продюсеров, а не мои. Поэтому ваши режиссёры будут адаптировать идеи итальянских, французских и даже советских режиссёров. На свой рынок конкурентов американцы не пускают, значит, вам придётся перестраиваться. Иначе хозяева голливудских киностудий, с продюсерами, потеряют самое святое в их тяжкой жизни – прибыль, – отвечаю по‑английски и тут же перевожу свои слова на французский для местных журналистов.
После моей последней сентенции, народ от души посмеялся. Даже американец изобразил усмешку. А вот далее мне пришлось выступать переводчиком. Две настырные особы, представляющие «Elle» и «Marie Claire» набросились на моих спутниц, как хищники на жертву. Журналистки просто залезли им под кожу, выспрашивая про наряды, драгоценности и причёски. Агапова сразу растерялась и стояла с каменным лицом. А вот Валентина Васильевна не подвела. Я и не знал, что она горазда так гладко врать. Оказывается, модельеры у нас лучшие, а ювелиры вообще кудесники, не говоря уже о куафёрах. То, что бижутерия из запасов Мосфильма и наверняка имеет историческую ценность, Серова скромно умолчала. С другой стороны – всё правильно. Если надо, мы и новое направление моды откроем! Что‑то меня совсем заносит.
Пробку мы создали немалую. Ещё и отвлекли на себя внимание прессы, мешая другим участникам купаться в лучах славы. К нам даже прибежал местный распорядитель, который жалобно попросил дорогих советских гостей пройти во Дворец и не рушить регламент мероприятия.
– Господа, – обращаюсь к довольным журналистам, которые искусственно спровоцировали небольшой скандальчик, – Приятно было пообщаться. Предлагаю встретиться на пресс‑конференции после демонстрации нашего фильма. Думаю, нам будет о чём поговорить.
Под одобрительный гул акул пера, подхватываю своих дам и поднимаюсь по ступенькам. А там меня ждал сюрприз. Если так можно выразиться.
Кузнецов, который заместитель Фурцевой, стоял с выпученными глазами и наблюдал за нашим дефилированием с последующим шоу. Судя по его красной роже и дёргающейся нижней губе, чего‑то товарищу не понравилось. Улыбаюсь ему, киваю, и прохожу в сторону зала. Чиновник стал похож на красную рыбу, которую выбросило на берег. Он открывал рот будто в попытке вздохнуть, но у него ничего не получалось.
Сука, боюсь представить, что будет дальше. Доиграюсь я однажды. Надеюсь, он не набросится на меня с кулаками прямо здесь. Вот будет хохма. Зато какая реклама для фильма!
Глава 7
– Это возмутительно! Так опозорить делегацию и нашу страну перед всем миром! – как я и ожидал, разбор полётов начался сразу после окончания церемонии открытия.
Кузнецов мечет молнии, чуть ли не ногами топает и разоряется уже несколько минут. Я же стою перед ним с каменным лицом и исподтишка рассматриваю малый зал для конференций Карлтона. А неплохо здесь всё обставлено. Да и лобби просторное, не то что у нас в пансионе. Любят советские чинуши жить с комфортом. Представляю, какие у них номера. Понятно, что меня этим не удивить, на взгляд жителя XXI века, отель выглядит немного вычурно. Но это и не наш простенький пансионат. Хотя более уютная атмосфера заведения мадам Серве мне нравится больше, чем помпезность и показная роскошь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Сегодня же затребую машину, и ты возвращаешься домой, – продолжал разоряться замминистра, – Первым же рейсом полетишь. И вот тогда посмотрим, как ты будешь в Москве выкручиваться. А то взял манеру барина из себя строить. Ничего, мы тебе крылышки подрежем и обломаем, если надо. Давно пора было, только ты Екатериной Алексеевной прикрывался. Запудрил голову товарищу министру и думаешь, твоя антисоветская деятельность останется без внимания? Ты кто вообще такой?
– Вы, – прерываю брызжущего слюной товарища, – Я с вами на брудершафт не пил и прошу обращаться ко мне на «Вы».
– Чего? Да я тебя сейчас! – хам сделал шаг вперёд, но быстро дал заднюю, увидев, как я хрустнул шейными позвонками и сжал кулаки.
С трудом удержался, чтобы не дать в начальственную морду. Партократ чего понял и возмущённо засопел, не находя слов.
– Предлагаю всем успокоиться и поговорить без излишних эмоций, – вдруг предложил человек, который тихо зашёл в помещение.
– Владимир Евтихианович, – Кузнецов перевёл взгляд на главу нашей делегации, – Ты посмотри на этого наглеца. Более того, это самая настоящая контра, пригретая на груди советского народа! И ведь ни грамма раскаяния, смотрит и ухмыляется. Ещё и на «Вы» я к нему должен обращаться!
Последнюю фразу чиновник произнёс таким тоном, будто я человек третьего сорта или раб, посмевший перечить природному аристократу.
А вот Баскаков, который был вторым человеком в Госкино, придерживался совершенно иного мнения. Приходилось уже слышать про него от коллег. И к моему глубочайшему удивлению, режиссёры с актёрами отзывались о высокопоставленном товарище только в положительных тонах. Похвала в устах этой вечно недовольной, капризной и фрондёрствующей публики просто удивительное событие. Адекватный, дипломатичный, умеющий выслушать, старавшийся разобраться в ситуации и не рубить сплеча, он сильно отличался от стандартного советского начальника. Нет, здравомыслящих людей на ответственных должностях в Союзе хватает. Только вот всякие Кузнецовы и Романовы всё портят. Плохо, что последних становится всё больше и больше. Я вообще не понимаю, как Баскаков работает с таким начальником. Значит, за что‑то ценят. Скорее всего, даже самые тугие чиновники понимают, что в системе должны быть профессионалы, а не только верные и исполнительные.
– Давайте успокоимся и выслушаем товарища Мещерского, – дипломатично произнёс глава делегации, – Присаживайтесь, товарищи.
– Чего его выслушивать? – опять взвился замминистра, – Сейчас же собираем советскую делегацию, приглашаем атташе по культуре из нашего посольства и принимаем меры. Коллективным решением исключаем Мещерского из состава делегации и отправляем в Москву. Пусть там решают, что с ним делать. Я бы начал разбирательство и по партийной линии. Подобный поступок позорит гордое звание советского человека и коммуниста.
– Выслать Алексея Анатольевича домой мы всегда успеем. И устроить общественное порицание тоже. Но, насколько мне известно, товарищ Мещерский беспартийный, но не это главное. В первую очередь надо задуматься, какой будет общественный резонанс, если завтра режиссёр нашего фильма вдруг исчезнет. Это же скандал европейского уровня. Кто возьмёт на себя ответственность за возможные провокации в капиталистической прессе? Не можем мы просто так взять и отправить домой члена делегации. Оплачена гостиница в Каннах, куплены обратные билеты до Парижа и Москвы. Вы готовы нести ответственность за превышение бюджета? Я даже не понимаю, как всё это организовать. Разве что попросить помощи у нашего куратора. Но наш герой не совершал деяний, которые попадают в поле зрения одной организации. Ещё надо учитывать, что и мы отвечаем за нашего подопечного. Поэтому давайте всё‑таки выслушаем, чем мотивировался молодой человек, устраивая этот балаган.