Читать интересную книгу "Слезы небожителей - Эйси Джей Миллс"

своим видом рыцарский шлем. На лобной части украшения рельефом сияла остроконечная звезда. Леон опустил взгляд на основание статуи и увидел название на высшей энрийской речи: «Мариас – даймон победоносной звезды».

– Мариас была верна народу Элеттеля и попыталась остановить богов, когда они замыслили деяния против детей Создателя, но те ее не послушали. Увидев погрязший в крови и огне город, она впала в безумие. Своей ненавистью она сломала печати, наложенные на клинок, и, когда божества вернулись в небесные чертоги, исполнив наказ Верховной Амаймон, Мариас обрушила его мощь на всех, кто запятнал руки в крови ее людей. Как и было предначертано, лезвие познало слезы небожителей.

Пазл в голове Леона начал складываться. Теперь даже неуместная усмешка Рэйдена в тот день под старой ивой не казалась случайной. Он знал, что она осталась жива. Но почему же смолчал и решился рассказать об этом только сейчас?

– В наказание за содеянное Верховная Амаймон прокляла Мариас и обрекла на бессмертное скитание, а тела богов обратила в прах, смешав с кровью, оставшейся на клинке, и создала амоны, чтобы те стали проводниками их душ в тела смертных, дав им шанс на второе вознесение.

– То есть амон связывает смертное тело и душу божества, – Леон в задумчивости потер подбородок, – но что случится, если амон будет уничтожен?

– Боль от разрыва этой связи соразмерна с гибелью сфер, – ответил Рэйден. – Если амон будет уничтожен, то дух божества никогда не сможет переродиться вновь. Он исчезнет, когда смерть настигнет его последнего носителя. Эйрена узнала об этом. И когда странники, вернувшие себе память, рискнули отомстить, она убила их всех и уничтожила амоны, чтобы те не смогли вновь переродиться.

– Но зачем она это делает? – недоумевал Леон. – Разве мало тех жертв, что она принесла в чертогах богов?

– Эйрена свято верит в то, что боги – проклятие для людей, и сделает все, чтобы те никогда больше не стали властны над судьбами смертных. Такова ее клятва – даровать свободу роду человеческому.

– Но откуда ты все это знаешь?

– Я один из тех, кому вверено быть хранителем прошлого. Я помню свою первую ипостась, но был слаб, чтобы противостоять натиску Эйрены. Те, кто не желают признавать свое божественное начало, – не враги ей, но она убила тех, кто дорог мне, и потому она мой враг.

– Почему ты рассказал мне это?

Рэйден отвел взгляд от статуи Мариас и посмотрел на Леона:

– Увидев, как Николь использует свой дар для создания проводника, я испугался, что это пробудит в ней воспоминания. Если это случится, ее жизнь будет обречена на вечное бегство от псов Эйрены.

– Только если она решит принять судьбу даймона Кроцелл.

– Ты знаешь? – удивился странник.

Леон пожал плечами.

– Джоанна рассказала. Признаться, сначала я ей не поверил, но теперь… Сложно представить, что те, кто стоял во главе небесного суда, смогли отнять жизни у невинных.

– Троица небесного суда никогда не поднимала оружие на людей. Они поплатились за свое невмешательство. Кроцелл знала, что ее решение могло изменить судьбы всех, но посеяло бы раздор в небесном пантеоне и повлекло бы еще большее кровопролитие, и потому осталась безучастной. Мариас обвинила ее в бездействии, поэтому Кроцелл с достоинством приняла смерть от ее руки.

– А что же сфероны Роновери и Гастион? Как они погибли?

От упоминания этих имен Рэйден вздрогнул и опустил взгляд в пол.

– Роновери всегда был излишне верен Кроцелл. Даже тогда этот глупец не смог дать ей умереть одной. Роновери надеялся защитить ее от клинка своим телом, но тот пронзил их обоих. Впрочем, я не осуждаю его. Любой, чьи чувства были сильнее страха смерти, поступил бы так же. Но даже на смертном одре он не нашел в себе смелость признаться ей в любви.

Это было так похоже на Викери. И в той, и в этой жизни он бы, не думая, защитил Николь собой, но, обладая даром убеждения, не мог убедить себя признаться в чувствах, что давно теплились в его сердце.

– А Гастион? – не унимался Леон.

– Ты правда хочешь знать, как погибла твоя прошлая ипостась? – По лицу Рэйдена стало понятно, что он надеется услышать отрицательный ответ. Но Леон был непреклонен. Кассерген вздохнул и продолжил: – Как и Роновери, он был предан убеждениям Кроцелл. Обстоятельства его гибели мне неизвестны, но уверен, что он сам решился на это. Гастион был человеком с твердыми принципами.

– Стоит ли нам рассказать об этом остальным? – спросил Леон, осознавая, что принять столь трудное решение самостоятельно он не в силах.

– Мы расскажем, – кивнул Рэйден, – но не сейчас. Если Николь решит последовать пути Кроцелл и не вмешиваться в дела Эйрены, мы никогда не найдем клинок.

– Хорошо, – согласился Леон и протянул страннику руку. – Но как только клинок будет у нас, мы расскажем им правду и дадим самим сделать выбор. Я не хочу, чтобы они повторяли судьбу своих богов.

– Даю тебе слово. – Рэйден пожал его руку, скрепляя договор о молчании.

Глава 13. Бабочки на сожженных кораблях

К следующему утру все уже было готово к отбытию. Джоанна собрала в походную сумку все запасы еды, что были в доме, и заперла все окна и двери, чтобы в их отсутствие никто не посмел мародерствовать. Впрочем, ребята сомневались, что кто-нибудь вообще рискнул бы миновать пепелище, чтобы поживиться старьем в полуразрушенном особняке. Легенды, ходившие в городе о поместье Кронхилл, пугали даже тех, кто ни разу его не видел.

– А где Рэйден? – спросил Викери, запихивая в сумку Джоанны коробку со швейным набором.

Странник не попадался им на глаза с самого утра. Не то чтобы юношу волновало его отсутствие, но порядком раздражало то, что он даже не спустился, чтобы помочь им со сборами.

– Может, решил напиться перед «сухим законом»? – сострил Леон.

– Он отправился в город, чтобы арендовать нам лошадей, – пояснила Джоанна и спрятала в одном из карманов коробку с лекарственными травами, которые прикупила у Морбелля. – Впрочем, ты неплохо знаешь моего брата, – усмехнулась она. – Наверняка он уже успел припрятать флягу в своей сумке.

Скрип половиц прервал их смех. Держась за перила, к ним спустилась Николь. Ее кожа уже выглядела порозовевшей и здоровой, но все еще оставалась бледнее обычного.

– Почему вы не сказали мне, что уже собираете вещи? – с ходу возмутилась странница. – Я бы помогла.

– В этом не было нужды, – приобняла ее за плечи Джоанна. – А почему ты еще не переоделась? Не понравился наряд, который я подготовила?

– Напротив, – сменила гнев на милость Николь и оглядела платье бессферы. – Но ведь и ты не переоделась по случаю.

– И правда, – рассмеялась Джоанна. – Нам всем следует сменить наряд до того, как вернется Рэйден. Ехать в платье на лошадях – такое себе удобство.

– Мы поедем верхом на лошадях? – В глазах Николь затанцевали искры восторга.

Юная Аверлин любила этих благородных животных. Вместе с матерью они нередко выбирались на конные прогулки и, невзирая на высокий статус, лично заботились о своих лошадях. Тетушка же подобного увлечения Николь не одобряла. «Таскать сено и мять дорогими туфлями навоз – не дело для юной леди, – каждый раз повторяла она. – Пусть этим занимаются конюхи».