Читать интересную книгу Десять писем - Лия Аструм

ощущала необъяснимую лёгкость, пока шла в сторону Ричарда. Давно нужно было прийти сюда и скинуть, как мне казалось, совсем неподъёмный для моих плеч груз. Мне представлялась эта встреча намного тяжелее. Что стоит мне только увидеть её памятник, как я тут же впаду в неконтролируемую истерику – это в лучшем случае. В худшем – умру от разрыва сердца. Всё обошлось, и внутри маленький побег одного очень упёртого лотоса всего на пару сантиметров показался над водой.

Остановившись рядом с отчимом, я проследила за его взглядом. Мы стояли возле очень старого надгробия. Невооружённым взглядом было заметно, что ему уже не один и, скорее всего, не два десятка лет. На нём не было ни имени, ни дат. Одинокий, местами почерневший камень с маленькой, еле заметной в правом нижнем углу буквой «М».

– Ты должна уехать из города, – спокойно произнёс Ричард, словно предлагал мне выпить чашку кофе в ближайшем семейном кафе. – Я всё устрою. Дам тебе новую личность и обеспечу деньгами до конца жизни.

– А если не уеду, заставишь?

– Приму меры, – последовал уверенный ответ. – Я лишь надеюсь на твоё благоразумие. Ты сама понимаешь, что вы не будете вместе.

– Почему? – Даже я услышала в своём голосе плохо скрытую горечь. Значит, от проницательного Ричарда это никак не могло укрыться.

– Ты знаешь, почему. Я ни за что не позволю разрушить его жизнь. У него блестящее будущее. С его упрямым характером он поднимется туда, куда даже я не надеюсь попасть.

– Ты боишься за себя, Ричард, а не за него.

– Ты ошибаешься, Вивиан, – обманчиво ласково проговорил он. – Я никогда не причинял ему вреда. Только воспитывал, заботился и без всех условностей любил. У меня не самые приятные методы, но то, каким он вырос, отчасти моя заслуга. Я им горжусь. И неужели ты действительно думаешь, что история очень сомнительной давности, без каких-либо доказательств рассказанная одной девочкой с печальным прошлым, может встать между нами? Я – его самый близкий, единственный родной человек.  Он любит меня, и ты прекрасно это знаешь.

Ричард без малейшего труда нащупал мой самый главный страх. Что, если он просто мне не поверит?

– Я хочу рассказать тебе историю своей семьи, – неожиданно сказал он, и эта фраза выбила меня из равновесия, вызвав огромный шквал неподдельного удивления.

Он никогда не говорил о своей семье. Ни разу за все восемнадцать лет!

– Мою маму звали Маргарет. Она была необычайной красоты женщиной. Высокая, стройная. Всегда горделивая осанка и тонкие длинные пальцы, которыми она с особым изяществом перебирала клавиши рояля. Отец был от неё без ума. Считал, что прекрасней женщины в жизни не видел и исполнял любой её каприз. Он любил её очень сильно. Как и я. Но вопреки её красоте, грации и неповторимым талантам, он была холодной и депрессивной женщиной. В один миг она смеялась и нежно трепала меня за щёки, а в другой застывала, словно самая прекрасная статуя, и подолгу смотрела в одну точку, не замечая ничего вокруг. Мы с отцом жаждали её внимания. Я в большей степени, потому что был ребёнком. Я не мог понять, почему один день меня любят, обнимают, играют со мной, а в другой не одаривают даже самым минимальным вниманием. И поэтому очень старался ей угодить. Спустя годы, я осознал, что у неё было психическое расстройство, которое нужно было лечить, над которым нужно было работать. Но отец не замечал ничего, считая это поведение её особенностью. Она всегда была для него особенной. В мой седьмой день рождения я проснулся очень рано и забежал на кухню, чтобы, пока никто не видит, стащить кусок торта, который, как я знал, наш повар готовил всегда заранее. Она неподвижно стояла возле стола в одной белой ночной рубашке. Слегка растрёпанная после сна. На столе перед ней сверкал всеми красками мой торт, с воткнутыми в него семью разноцветными свечами. Мама держала в руках нож, и я подумал, что вот сейчас мне достанется тот самый кусок, ради которого я поднялся на целых два часа раньше. Я подошёл к ней поближе, и она, услышав посторонний звук, подняла голову. Она плакала. Так сильно плакала. Я тогда испугался и решил, что расстроил её тем, что прокрался на кухню без спроса. Тут же начал просить прощения, обещал больше никогда так не делать. Она слушала меня и улыбалась сквозь слёзы. Она перерезала себе горло прямо на моих глазах, – размеренно проговорил Ричард, и в моих лёгких застрял воздух.

Я так резко повернулась в его сторону, что свело мышцы шеи. Мои глаза были неестественно расширены от неимоверного шока, пока я смотрела на высокого мужчину, стоящего по левую руку от меня и спокойно рассказывающего историю своей жизни, больше напоминающую самый настоящий фильм ужасов. Я не могла выдавить ни слова. В глотке застрял противный огромный ком, который закрыл проход для кислорода, и я, словно рыба на суше, беззвучно открывала рот, стараясь вымучить из себя хоть что-то, все ещё до конца не осознавая масштабы трагедии, произошедшей в его семье.

– Я закричал и побежал к ней, – сложив руки за спиной и словно не замечая моей реакции, продолжил он спокойным, обыденным тоном, от чего вся ситуация казалась ещё большее жуткой. – Хотел её спасти. Крови было очень много, я поскользнулся на ней и опрокинул торт. Перепачканный синим кремом и красными пятнами я прижимал руки к её горлу, рыдал и просил прощения. Думал, я виноват. На крики прибежал отец. Он оттаскивал меня от неё, а я всё орал, что это моя вина. Она похоронена на этом же кладбище. Иногда я навещаю её, – будто между прочим подметил он, и я непроизвольно отшатнулась от могилы с той самой злосчастной буквой «М».

Маргарет.

Моё сердце барабанило в грудной клетке как сумасшедшее. Страшная история и неухоженная могила у наших ног поселили беспросветный страх в моей груди. Казалось, даже на улице стало темнее. Эта до жути страшная история взорвала во мне миллиарды нейронных клеток, и я совсем не понимала, как можно рассказывать подобное таким бесстрастным тоном.

– Дальше всё было вполне ожидаемо, – равнодушный голос Ричарда просачивался сквозь барабанные перепонки и попадал прямиком в мозг, заставляя слушать, анализировать и осознавать, какой кошмар он пережил в детстве. – Отец спивался, пока меня таскали по разным врачам. Он тоже страдал болями в сердце, и в итоге оно его подвело. Меня забрал к себе дедушка по отцовской линии. Воспитал, дал образование, помог с бизнесом и