Читать интересную книгу Десять писем - Лия Аструм

безжалостно хлестали меня по лицу. Редкие мелкие капли дождевой воды падали с неба и оседали на моих холодных, плотно сжатых губах. Чавкающие звуки земли и шорох опадающей разноцветной листвы безнаказанно нарушали могильную тишину кладбища. Один из листов, словно вырезанный из красной бумаги, прилип к рукаву моего пальто и, подцепив его пальцами, я отпустила его вниз, наблюдая, как он плавно, с некой грациозностью и воздушностью опустился на сырую землю, покрытую такими же, как и он, отслужившими свою службу поделками осени.

Небольшое каменное надгробие из бело-розового гранита добавляло определённой мрачности в окружающий пейзаж, напоминая о том, что в этом мире умирают не только листья. На камне не было её фотографии, и это единственная посетившая меня позитивная мысль за последние десять минут.

Я не хотела видеть её среди мёртвых. Знание – меньшее из страданий. Гораздо, гораздо больше боли приносили собственные глаза, неотрывно смотрящие на самую невосполнимую для моего сердца утрату. Она проникала внутрь сквозь зрачок, попадала в кровь и струилась по венам разъедающей серной кислотой. Ни с чем не сравнимое чувство, которое никому и никогда не захочется испытать дважды.

Сегодня годовщина её смерти, и я, наконец, за столько лет нашла в себе силы почтить её память на том самом месте, где ровно двенадцать лет назад, в этой самой могиле, я похоронила часть своего сердца. Тогда я ещё не знала, что с каждым годом оно будет становиться всё меньше, и что этот самый важный в организме орган может так надрывно болеть.

Пышный букет из ярко-красных амариллисов лёг у основания скользкого камня. На фоне разозлившейся природы и тёмных от дождя надгробий они смотрелись кровавой размытой кляксой. Это были её любимые цветы. Она увидела их где-то на юге Африки, и с тех самых пор, ни один праздник не обходился без этих красочных цветков. После её смерти их аромат из дома отчима исчез навсегда и теперь проскальзывал лёгким шлейфом лишь на её могиле.

– Я рад, что ты поехала со мной. – Мужская рука в чёрной кожаной перчатке смахнула прилипшие к посмертной надписи листья. – Она бы очень этого хотела.

Чего бы она хотела? Чтобы я стояла здесь рядом с тобой и пыталась сдержать слёзы? Сомневаюсь.

– Здравствуй, Мария. – Имя матери, произнесённое проникновенным, с некими бархатными нотами голосом, царапнуло слух. – Столько лет прошло, а я до сих пор не встретил той, которая бы хоть отдалённо была похожа на тебя.

Я догадывалась, что будут произнесены подобные слова, и всё же была морально не готова их услышать вот так близко. Мне не хотелось портить этот день, а ругаться на её могиле я считала вопиющим неуважением. Потому я еле сдерживалась, чтобы не открыть рот и не заорать во всю глотку своё яростное, пропитанное злостью и бессилием: «Убирайся!». Больше всего страшило то, что он сам верил в то, что говорил, и это моментально поднимало вверх градус кипения в котле ненависти внутри меня.

Он продолжал и продолжал говорить ей какие-то тёплые слова, пока я, как заезженная пластинка, стараясь абстрагироваться от его вкрадчивого голоса, прокручивала в голове песню Love the Way You Lie. Мне хотелось, чтобы он отошёл, исчез, испарился или хотя бы замолчал, потому что я, вероятно, переоценила собственные силы и теперь всячески пыталась усмирить дрожащие, истекающие презрением внутренности. Прикрыв глаза, я, еле шевеля губами, прогоняла один и тот же припев по кругу, всё больше увеличивая громкость звука внутри черепной коробки, дабы заглушить ласковые слова, отравленные лживым ядом.

– Вивиан. – Сквозь вакуум услышала я своё имя и мгновенно распахнула глаза, чтобы посмотреть в мужественное лицо, взирающее на меня в немом ожидании.

– Хм… Что ты сказал? Я не расслышала.

– Я спросил: «Оставить ли тебя одну?»

– А, да. Конечно. На пару минут.

Он молча кивнул и, повернувшись ко мне спиной, медленно пошёл вглубь кладбища. Ветер раздувал полы его расстёгнутого пальто, теребил слегка отросшие тёмные волосы и искажал безупречную укладку их владельца. Обладая высоким ростом и одетый в чёрную одежду, он казался на фоне низких бездушных камней массивной величественной фигурой, излучающей непомерную мощь лишь одним своим присутствием. Ричард остановился возле одной из могил в нескольких метрах от меня, и я, потеряв к нему всякий интерес, вернула все своё внимание надгробному камню передо мной.

– Привет, мам, – тихо сказала я, спрятав замёрзшие руки в карманы пальто. – Я всё также забываю надевать перчатки. Почему-то мне не нравится ощущать что-то лишнее на своих руках. Это странно. – Молчание повисло свинцовым облаком. Оно было гораздо тяжелее тех, что сейчас сгустились над моей головой, и я судорожно терзала зубами нижнюю губу, лихорадочно соображая, с чего начать наш односторонний разговор. –  Я получила диплом дизайнера интерьеров. Ты, наверное, очень удивилась бы моему выбору, ведь я никогда не проявляла тяги к подобным вещам. Это пришло гораздо позже, когда тебя уже не стало. – Один взмах ресниц, и мой взор устремился в печальное небо. – Раньше я много думала о жизни после смерти. Потому что боялась там встретиться с тобой. Боялась посмотреть в глаза. Боялась увидеть в них разочарование. Но спустя годы, я могу сказать, что, когда мы встретимся, первое, что я сделаю – это крепко обниму тебя и попрошу прощение за все мои ошибки. Ты не гордилась бы моим прошлым, но я обещаю, что ты будешь гордиться моим будущим.

Присев на корточки, я протянула руку к холодному скользкому камню. Я вырисовывала пальцем выбитые на надгробии буквы любимого имени, чувствуя их шероховатость и прилипшую к коже грязь.

– Прости меня. – Я не услышала свой шёпот сквозь завывания пронизывающего ледяного ветра. – За то, что так долго шла к тебе. Больше я никогда так не поступлю.

Сильные порывы воздуха до боли резали глаза, и я, машинально прищурившись, словила онемевшими губами солёную каплю. Это не мои слёзы. Это плачет стихия.

– Я влюбилась, мам, – признание так легко сорвалось с языка. – В Алекса. Думаю, ты бы даже не удивилась. В него невозможно не влюбиться. Наверное, я всегда его любила. Он самый лучший, и если он покажет, что то же самое чувствует ко мне, я сделаю правильный выбор. А если нет… Я всё равно сделаю правильный выбор.

Выпрямившись в полный рост, я отошла на пару шагов назад и ещё раз окинула взглядом бездушный гранит, пересекаемый мутными струйками дождя. И в этот раз громко, чётко, чтобы каждая захороненная в этом месте душа слышала моё признание, сказала: – Я люблю тебя, мама.

Я