Читать интересную книгу Я, снайпер - Стивен Хантер

Набрав побольше воздуха, Гроган откинулся назад и уставился на Боба.

— Дело вот в чем. Есть предложение, на которое ты даже не надеялся. Ты получаешь свою жизнь.

— Как же так? — вмешался Имбирь. — Ты согласовал это с его светлостью?

— Помолчи, Имбирь. Его светлость отправился играть в ковбоев. Так что все решаю я, но если тебя это беспокоит, то напомню: его светлость не Клара Бартон. Так что, ребята, мы просто отпустим снайпера. Нам потребуется только его содействие, а затем честное слово. Он получит свободу, вернется к своим дочерям и той красивой женщине, к своей ферме или какой там еще земле обетованной. Только представь себе, подумай хорошенько: дом, очаг, любовь. Ты уже мысленно попрощался со всем этим, но, возможно, преждевременно.

Наступившая тишина быстро стала неуютной. Боб молчал, глядя в пустоту, будто слова Энто не имели для него никакого значения.

— Сейчас ты посулишь ему бабки, — предположил Джимми.

— На деньги он плюет, правда, снайпер? Он идеал, а мы четверо лишь плохенькие третьи копии. Доллары только запятнают его благородство. Нет, мы купим его другим. Мы должны заплатить ему честью.

— О чем это ты, Энто? Честь не монета, которую можно передать из рук в руки.

— Тут ты ошибаешься. Вот мое предложение, снайпер. Ты соглашаешься все это забыть. Поскольку ты держишь обещания, я уверен, что как ты скажешь, так и сделаешь. Мы, наемники, выполнили заказ его светлости. Но должна быть изюминка, и вот она: я уберусь отсюда, но не в Испанию, а в какое-нибудь другое место, похуже, и уже там взорву бомбу. Я выдам тебе его светлость на блюдечке, во всем признаюсь федералам, с копиями во все газеты и в Сеть. Я выложу все в долбаный Интернет. Представлю кое-какие специфические доказательства, отпереться от которых невозможно. Тем самым брат Хичкок будет очищен от обвинений и снова поднимется на пьедестал. А его светлость будет низвергнут. Я оскверню кодекс чести наемников, причем трусливо, в какой-нибудь стране, не имеющей соглашения с Америкой о выдаче преступников. Я буду жить в позоре и стыде, подсяду на наркотики и через пять лет убью себя сверхсильной дозой удовольствия. Вряд ли его светлость попадет под суд и отправится в тюрьму, но уверен, что его репутация будет разрушена и травля на протяжении оставшихся лет обеспечена, что, вероятно, ускорит конец. Итак, снайпер, подводим итог: в мире восстановлена справедливость, а ты жив и имеешь возможность все это видеть. Лучшего предложения не получал ни один человек.

Свэггер молчал.

— Однако в его глазах я увидел тень мысли, — сообщил Имбирь. — Зрачки расширились, затем сузились и обратились к небу, то есть он задумался. Мысль пустила ростки у него в сознании. Ты делаешь этому человеку чертовски замечательный подарок, Энто, и он это понимает. Лично я ни за что бы так не поступил, снайпер. Я бы всадил тебе пулю в голову, и точка. Тебе повезло, что здесь заправляет Энто, который гораздо умнее всех нас. — Имбирь повернулся к Грогану. — Он еще не готов говорить, но пусть он проспится, а затем окажется перед выбором: или вода, разъедающая легкие, или правосудие в мире, о котором он даже не мечтал. Надеюсь, он примет правильное решение.

— Возможно, он просто устал, Имбирь, — заметил Реймонд. — В конце концов, ему выпало гораздо больше, чем нам, а я определенно с ног валюсь.

— Ну хорошо, мальчики, — заключил Гроган, — упакуйте снова его запястья и щиколотки в гибкие наручники; в этих кандалах у него слишком большая свобода движений. Потом отведите в камеру; мы дадим ему немного покемарить и сами отдохнем. А потом так или иначе завершим дело.

Глава 42

Мемфис почувствовал себя кинозвездой, только без приятной части. Когда перед домом остановилась машина и он направился к ней, его буквально захлестнуло человеческое море. Вокруг защелкали цифровые «Никоны», замигали вспышки, зажглись лампочки видеокамер, словно все эти люди ждали, что он им поклонится, помашет рукой и проводит богиню к лимузину. Но яркие лезвия света резали Ника, он непроизвольно вздрагивал и съеживался, как преступник. Вопросы висели в воздухе, и хотя Ник притворялся, что не слышит их, разве можно было от них укрыться?

— Ник, сколько денег вы получили от оружейной компании?

— Ник, вы подадите в отставку сегодня?

— Ник, поставит ли крушение вашей карьеры крест на карьере вашей жены?

— Ник, вы сожалеете о своей любовной связи с оружием? Это разбило вам жизнь?

— Ник, вы являетесь членом Национальной стрелковой ассоциации?

Он уворачивался и уклонялся, отскакивал в сторону, и в конце концов ему удалось добраться до автомобиля, не растеряв достоинство.

— Трогай, — велел он водителю. — Сдавай назад, дави всех, мне без разницы.

Но водитель, хороший парень из федеральной службы охраны, лишь рассмеялся, не теряя хладнокровия, и вскоре машина уже въехала в центральную часть Вашингтона. По обеим краям федеральной реки тянулись берега автостоянок, над которыми тут и там возвышались величественные мраморные монументы. Через реку были перекинуты изогнутые арки белых мостов, а сияющие белым мрамором здания в древнегреческом стиле провозглашали торжество демократии. «Ну да, только тот, кто придумал демократию, никогда не слышал о „Нью-Йорк Таймс“», — подумал Ник.

Водитель доставил его на место чуть раньше назначенного срока, к непримечательной боковой двери, выходящей на Эйч-стрит, поэтому Ник, скрываясь в крепости имени Гувера, был избавлен от внимания в духе Кларка Гейбла. До встречи с директором оставалось еще немного времени, и Ник направился в оперативный отдел. Ему было любопытно, открывает ли перед ним двери его пропуск с вмонтированной микросхемой или же дежурные, держащие ухо востро, уже определили его как персону нон грата. Однако все двери распахивались, лифт останавливался на всех этажах, и Ник удивился, как быстро попал в царство, которым совсем недавно сам повелевал. Прежде чем его увидели, он увидел всех: Филдса, Старлинг перед компьютерным монитором, десяток других сотрудников, прильнувших к экрану или разговаривающих по телефону, — все поглощены работой, словно вокруг не клубится грозовая туча. Собственный кабинет Ника за стеклянной перегородкой оставался прежним: стена славы с фотографиями, отмечающими этапы его карьеры, со всеми остановками в маленьких и не очень маленьких городах, триумфы и неудачи, снимки вдвоем с Салли на том или ином курорте, снимки с теми четырьмя мужчинами, которые меняли друг друга на посту директора, снимки с двумя сенаторами и другими представителями класса вашингтонских пресмыкающихся и так далее и тому подобное. За письменным столом сидел Робот, и хотя Нику следовало бы презирать Робота, на самом деле он относился к нему спокойно, как к человеку, который просто чересчур много внимания уделяет собственной карьере, к тому же Робот не спешил очистить кабинет от следов пребывания Ника Мемфиса — опозоренного бывшего главы оперативной группы.

Наконец его заметил Филдс.

— Ребята, к нам Ник пожаловал! — радостно воскликнул великан, и тут же дюжина голов повернулась к дверям.

Ник явился не из долгого плена, его неофициальная ссылка продолжалась всего неделю, и все же в комнате воцарилась атмосфера радушной встречи. Все повскакивали с мест и устремились к Нику, спеша пожелать ему всего наилучшего.

— Мы рады снова видеть вас, Ник, — с теплотой в голосе произнес Филдс, и его глаза сверкнули, правда не силой ума. — Я верил, что вы справитесь со всем этим дерьмом. Мы знаем, кто за ним стоит.

Старлинг улыбнулась. Ник улыбнулся в ответ, но тут его окружили со всех сторон, и он ограничился лишь такими банальностями, как: «О, ребята, счастлив вас видеть. Эй, как у вас дела? Отличная прическа. У тебя новый галстук? Как поживает Мери?»

Наконец Ник спросил:

— Ну а теперь кто-нибудь введет меня в курс дела? Что тут у вас?

— Ну… — начала Старлинг. — Я работаю над подготовкой отчета, еще мы перебрали большинство фамилий из нового списка и пытаемся разобраться, что к чему. Может, кто-либо из оставшихся даст толчок, но даже это кажется…

Старлинг замолчала, потому что как раз в этот момент из кабинета вышел Робот. Остановившись в дверях, он сказал:

— Ник, если хочешь заглянуть к себе, я не буду мешать. Схожу прогуляюсь. Я постарался ничего не трогать; все мое барахло сложено в углу.

— Спасибо за предложение, но мне там ничего не надо, — отказался Ник.

Это квазивоссоединение, омраченное необходимостью избегать прямых упоминаний о фото в «Таймс» и о том, что привело сюда Ника, продолжалось какое-то время, затем Ник взглянул на часы и понял: осталось всего пять минут, надо закругляться. Постояв еще немного и показав всем своим видом, что пора уходить, он направился к двери.

Ник удивился, увидев в коридоре человека, который, несомненно, ждал его, чтобы проводить к лифту. Это был Рей Кейс, сотрудник отдела по расследованию поджогов и ограблений, легендарный оперативник, вместе с Ником состоящий в наблюдательном совете комиссии по выбору новой снайперской винтовки. Однако в отличие от Ника Рей относился к своему членству в комиссии серьезно. Что здесь делает Рей? Или это чистая случайность?