Фрэнсис сразу заметил перемену, происшедшую с Кейтсби. Заговорщики собрались в комнате со стенами, отделанными панелями из красильного дуба, на которых не висело ни одной картины. Многостворчатые окна со стойками выходили в ухоженный сад и огород, где служанка старательно выбирала самую лучшую зелень, чтобы отнести ее повару на кухню. Трэшем с завистью смотрел на склонившуюся над грядками женщину, целиком поглощенную своей работой. Сможет ли и он хоть когда-нибудь зажить так же спокойно и мирно?
— Нам придется взорвать нескольких единоверцев. Речь идет не о простых людях, а о тех, кто нами руководит и от чьих решений зависит наша жизнь. Кем мы себя считаем: добрыми католиками или людоедами, которые пожирают себе подобных? — Трэшем особо подчеркнул последние слова.
Фокс презрительно усмехнулся. Говорил он редко, и его речь представляла странную смесь йоркширского и испанского акцентов.
— Люди гибнут на войне, невинные и виноватые, не говоря уже о солдатах.
— Слишком долго битва велась с помощью наших идей, убеждений и веры. А надо сражаться за них. И в этом заключается наш долг. Неужели вы думаете, что члены палаты лордов, которые могут погибнуть при взрыве, сочли бы свою жертву напрасной, если благодаря ей в Англию возвратится царствие Божье?
— Они не смогут нам ответить, так как будут мертвы, — хмыкнул Трэшем.
— Не все. Многие не придут на заседание, так как знают, что там будут приняты законы против католиков. Остальных мы можем предупредить.
Заговорщики стали изучать длинный список пэров, среди которых был молодой Томас Говард, недавно получивший титул графа Арундельского. Как можно отправить на верную гибель юного лорда Во? Ведь женщины его семьи так много сделали для католической веры. Трэшем, как и собирался, затеял спор по поводу своих родственников: Монтигла и Стоуртона. Оставался еще Монтегю… Господи, ведь с двумя из них Кейтсби ужинал на прошлой неделе. Неужели он ел угощение, зная, что подписывает им смертный приговор? Заговорив о лорде Мордаунте, Фрэнсис неожиданно для себя обрел союзника в лице Роберта Кейтса. Кейтс был крупным рыжебородым мужчиной одного возраста с Трэшемом. Несмотря на бедность, он имел благородное сердце. К заговору он присоединился одним из первых. Их дружное выступление в защиту Мордаунта и заставило Кейтсби показать клыки.
— Мордаунт! — с издевкой в голосе воскликнул он. — Да я не доверю ему тайну за все сокровища мира! Именно из-за таких людей мы не можем открыто говорить о своих намерениях, потому что они тут же нас погубят. Уж лучше самим пойти к королю и рассказать всю правду…
— Но молодой граф Арундельский! — перебил его Трэшем. — Убивая таких, как он, мы убиваем свою надежду на будущее!
— Так найди способ помешать ему прийти на заседание парламента. Неужели не отыщется человек, который легко ранит графа Арундельского, и тому придется неделю или две полежать в постели?
Заговорщики принялись обсуждать наболевшие вопросы, и Кейтсби некоторое время им не мешал.
— Хватит! — твердо заявил он после пятнадцати минут безрезультатных споров. — Я лично предупредил Монтегю. — Он оглядел всех присутствующих, как будто те собирались оспорить его право. — Возможно, я предупрежу еще одного или двух пэров за несколько часов до взрыва, если сочту нужным. Предоставьте решать мне.
Над столом повисло тягостное молчание.
— Это не какая-то мышиная возня, — продолжил Кейтсби тихим голосом, в котором зазвучал металл. — Речь идет о битве за душу Англии. Разве не принял смерть Христос, чтобы искупить наши грехи? А ведь сам он был безгрешен. И разве его мать и отец не оплакивали смерть сына? Иногда, чтобы выиграть сражение, невинные должны погибнуть вместе с грешниками.
Заговорщики решили встретиться еще раз 23 октября в трактире «Ирландец», а на следующий день была назначена более важная встреча в таверне «Митра» на Брэд-стрит, между Чипсайдом и Темзой. Но заговорщиков туда не пригласили. Кейтсби с бодрой улыбкой сообщил своей дьявольской компании, что встречается с послами к эрцгерцогам. Роберт распустил слух, что вместе с Чарльзом Перси, братом Томаса Перси, формирует отряд, который отправится сражаться в Европу. Это делалось, чтобы пустить по ложному следу шпионов, буде таковые присутствуют в трактирах и тавернах, где встречаются заговорщики, и чтобы успокоить Анну Во и отца Гарнета. На самом деле эта поездка служила прикрытием для закупки очередной партии оружия и лошадей.
Трэшем подумал, что с Брэд-стрит открывается прекрасный вид на Тауэр и Белую башню с новенькими куполами, похожими на перечницы, а также на собор Святого Павла, стоявший по-прежнему без шпиля, в который ударила молния еще во время царствования Елизаветы. Тауэр и собор Святого Павла являлись главными местами проведения казней. При этой мысли у Трэшема противно засосало под ложечкой. Неужели еще до 5 ноября в одном из этих мест соберется толпа зевак, чтобы полюбоваться, как его выпотрошат живьем?
Нет, это безумие надо остановить любыми средствами.
Глава 9
Горняки, худые и жилистые мужчины со стальными мускулами, работали быстро и молча, не обращая внимания на слой грязи, покрывающий их тела. Никто не должен заподозрить, что происходит под землей. Разместить горняков не составило труда. Все ставни плотно закрыли, и единственным источником света осталась одинокая свеча. Еду и питье привозили после полуночи, а потом те же люди вывозили на тележке отходы и мусор и сбрасывали в реку, где их сносило течением. Горняков предварительно проинструктировали и так загрузили тяжелой работой, что им с первых же минут стало не до любопытства, и вооруженным охранникам, которые следили, чтобы рабочие не глазели по сторонам, было просто нечего делать.
— Тихо! — хриплым шепотом скомандовал надсмотрщик, и рабочие застыли словно вкопанные, а те, кто еще оставался в туннеле, испуганно забились вглубь.
Стук копыт и грохот повозки, доносившиеся с улицы, затихли, затем возница что-то крикнул, и повозка покатилась дальше. Раздался всеобщий вздох облегчения, и остальные рабочие поднялись наверх через проделанный в полу люк. Пот с грязных тел ручьями стекал на посыпанный свежим песком пол.
В туннеле мужчины работали обнаженными, но некоторые соорудили мешочки из грубой ткани, чтобы защитить гениталии, и повязали головы косынками. По меркам горняков, работа не была трудной, главную выработку уже сделали, но открывшийся под землей вид напоминал картину преисподней. Тусклые отблески желтого света падали на потные обнаженные тела с темными пятнами въевшейся грязи, а затхлый воздух пропитался запахами пота, мочи и разложения. На шероховатых стенах туннеля тени землекопов, врубающихся в каменную породу, выплясывали причудливый танец сказочных чудовищ, которые обрушивают неравномерные удары на землю, стремясь наказать ее за непокорность. Скоро работа будет закончена, и разбогатевшие, но не набравшиеся мудрости горняки разъедутся по домам.