— Кстати, о наших друзьях. Какая судьба ждет Монтегю, Мордаунта и моих родственников, Монтигла и Стоуртона? Нельзя же перебить всех английских католиков знатного происхождения!
Трэшем тяжело опустился на табурет и сделал большой глоток вина, чувствуя, как бешено колотится его сердце.
— Мы постараемся предупредить их, — пообещал Кейтсби. — Наступили страшные времена, и всем людям приходится сталкиваться с серьезными опасностями.
— Что касается денег, я их вам дам.
Кейтсби поднялся с места, с трудом сдерживая желание заключить Трэшема в объятия.
— Нет, я дам денег не для того, чтобы осуществить ваш дурацкий план, а чтобы вы смогли уехать из страны. — При этих словах Кейтсби нахмурился. — Пусть парламент проведет заседание — и посмотрим, какие законы он примет. Кто знает, может быть, все зловещие слухи так и останутся пустыми сплетнями? Возьми сто фунтов или больше, забирай нетерпеливых друзей и отправляйся вместе с ними в Испанские Нидерланды. Обдумайте все хорошенько и посмотрите, как будут развиваться события.
— И оставить тридцать бочонков с порохом под палатой лордов, чтобы их случайно обнаружили, а нас всех казнили на площади за то, что мы не сумели вовремя расправиться с врагами? Нет, кузен, об этом не может быть и речи.
Кейтсби разговаривал с Фрэнсисом и упрекал его, словно ребенка, который наделал ошибок в переводе.
— Так ты идешь с нами или предашь общее дело?
Несмотря на волнение, Трэшем подумал, что обвинение в предательстве звучит весьма странно из уст человека, собирающегося взорвать правительство Англии. Фрэнсис почувствовал непреодолимое желание бежать куда глаза глядят от Кейтсби и его проклятых затей, но он прекрасно понимал, что это совершенно бесполезно. Слишком уж он сблизился с заговорщиками, и когда все выйдет наружу, их повесят вместе. Разговор с Кейтсби определил дальнейшую судьбу Трэшема. Уж если смогли бросить в темницу Рейли, то что говорить о таком незначительном человеке, как Фрэнсис Трэшем? Кроме того, чувство самозащиты подсказывало, что единственный путь к спасению ведет к человеку с пронзительным взглядом и его красивой шлюхе. Какая теперь разница?! С этого момента, что бы Трэшем ни сделал, его будут считать одним из заговорщиков. Он посмотрел Кейтсби в глаза и понял, что совсем не знает этого человека. В случае отказа он просто убьет Фрэнсиса, а его спокойствие и невозмутимость гораздо опаснее любого гнева.
— Вы втянули меня в свой запутанный заговор. На прошлой неделе мы вместе ужинали, а сегодня обедали. Ты ведь постарался, чтобы даже самая тупая ищейка могла сразу же выйти на мой след! Мы знакомы друг с другом всю жизнь, и если этот заговор провалится, неужели ты надеешься, что кто-то из нас уцелеет? Ты подцепил меня на крючок, кузен, а я даже не заметил, как проглотил наживку.
— Так ты идешь с нами или предпочитаешь стать предателем? — Голос Кейтсби звучал мягко, но в нем чувствовалась непреклонность.
— Я боюсь твоих затей, Робин, а в труса меня может превратить только очень скверное дело.
Когда Фрэнсис пулей вылетел из дома лорда Стоуртона, уже начало смеркаться. Он с трудом пробирался по улочкам Кларкенуэлла. Летняя пыль превратилась в липкую грязь, заполнившую глубокие выбоины, и попавшего в них пешехода не спасали самые высокие сапоги, которые можно было легко потерять, увязнув в густой навозной жиже. Трэшем отыскал трактир «Русалка» и, как было договорено, спросил мистера Робина Сесила. Угрюмый хозяин позвал слугу, который проводил Фрэнсиса до комнаты на втором этаже. Трэшем постучал в дверь, но никто ему не ответил. Он осмотрелся по сторонам. На деревянном балконе, окружающем трактир с трех сторон и выходящем во двор, не было ни души. Казалось, все обитатели «Русалки» внезапно вымерли. Люди, живущие в Кларкенуэлле, имели достаточно средств, чтобы питаться дома, и не ходили по тавернам. Фрэнсис снова постучал, а затем толкнул дверь, которая сразу же открылась. В комнате было темно, и создавалось впечатление, что здесь давно никто не живет. Оставив дверь открытой, Трэшем спустился по шатким ступенькам и вышел на улицу, где уже почти совсем стемнело.
— Какие новости? — громом прозвучало над ухом.
От неожиданности он вздрогнул и схватился за шпагу, но тут же узнал человека в черной одежде.
— Не здесь же, — заикаясь пролепетал Фрэнсис.
По лицу его собеседника пробежала усмешка. Он отвел Трэшема в комнату с другой стороны двора, войдя в которую тот сразу же заметил на столе остатки роскошной трапезы. Сказочная красавица и верзила-слуга находились здесь же. Слуга принялся молча убирать со стола, а женщина стала ему помогать. Этих людей связывали какие-то непонятные отношения. Кто они: хозяин, слуга и любовница — или все же законная жена? Может, они друзья или участники какого-нибудь невероятного заговора? Они понимали друг друга без слов и не соблюдали субординации.
Трэшем уселся на табурет и взял кубок с вином, который ему предложили.
— Я знаю, что они задумали. — Трэшем заметил, что после этих слов женщина и слуга пододвинулись поближе.
— Говори, — приказал человек в черном одеянии.
— Мой кузен спрятал под палатой лордов тридцать шесть бочонков с отменным порохом. Он хранится в погребе, в доме, который арендует Томас Перси. Заговорщики собираются взорвать парламент, когда тот соберется на заседание, убить короля, наследного принца, лордов и членов палаты общин, всех, кто там будет. Это произойдет пятого ноября. Осталось всего три недели. — Трэшем с трудом перевел дыхание.
Джейн изумленно вскрикнула, и даже невозмутимый Манион не мог скрыть своего потрясения. Грэшем сидел неподвижно, словно каменная статуя.
— У них серьезные намерения? — спросил он после долгого молчания.
— Серьезнее не бывает. Они сделают то, что задумал и, — Трэшем вновь вернулся к волновавшей его теме. Странно, но он чувствовал себя гораздо комфортнее в обществе этих почти незнакомых ему людей, чем рядом с мужем сестры и кузеном Кейтсби. — Порох доставил в погреб человек по имени Гай Фокс, которого наняли по рекомендации Стэнли. Он приехал из Европы. Дом снят на имя моего кузена Перси, который получил должность постельничего, а Фокс выступает в роли его слуги, и его называют Джоном, или Джеком Джонсоном. Они собираются похитить принцессу Елизавету и посадить ее на трон.
— Они сошли с ума! — прошептал Грэшем.
— Я сказал Кейтсби то же самое, но он никого не хочет слушать.
— Кто еще замешан в заговоре?
— Одних вы знаете, а других — нет. Если нужно, я назову их имена.
— Думаю, они все получат по заслугам, но не от меня.