понял. И сообразил, что беседу с уважаемой Номбеко надо срочно закруглять.
– Обещаю вам передать это и королю, и премьер-министру и могу вас заверить, что практически не сомневаюсь: их реакция последует немедленно.
Тут председатель вернулся к изумленной супруге на красную дорожку, ведущую в Драбантский зал, где ожидали их величества.
Все гости уже прибыли, и смотреть стало больше не на что. Туристы и другие зеваки разбрелись в разные стороны и с разными планами на остаток чудесного стокгольмского июньского вечера 2007 года. Номбеко стояла одна, сама не зная, чего ждет.
Спустя двадцать минут к ней подошла женщина. Протянув руку, она вполголоса представилась референтом премьер-министра и сообщила, что ей поручено проводить посетительницу в более укромный уголок дворца.
Номбеко идею одобрила, добавив, что хотела бы забрать машину, припаркованную снаружи. Отлично, сказала референтка, это как раз по пути.
Хольгер-1 по-прежнему сидел за рулем, рядом с ним – Селестина (наручники она спрятала в сумочку). Референтка тоже села в кабину, отчего там стало тесновато, и Номбеко с Хольгером-2 перебрались в кузов.
Поездка была недолгой. По переулку Челларгрэнд и вниз по Слоттсбаккен. Потом налево на парковку и обратно наверх. Не мог бы водитель сдать чуточку назад? Стоп! Достаточно.
Референтка выпрыгнула из кабины, постучала в неприметную дверь и, едва та открылась, скользнула в нее и исчезла. Затем оттуда, один за другим, вышли премьер-министр, король и Ху Цзиньтао с переводчиком. Похоже, председатель КНР и правда замолвил за Номбеко словечко – во всяком случае, персонал службы безопасности остался стоять на пороге.
Китайского переводчика Номбеко узнала и двадцать лет спустя.
– Стало быть, ты не умер, – отметила она.
– Это я еще успею, – уныло ответил тот. – Судя по тому, с чем вы тут разъезжаете.
Хольгер-2 и Номбеко пригласили премьер-министра, короля и председателя КНР в кузов картофелевоза. Премьер не колебался ни минуты. Надо получить подтверждение всем этим ужасным заявлениям! За ним последовал король. А вот председатель КНР решил, что проблема эта чисто внутренняя, и деликатно попятился обратно во дворец, в отличие от своего любознательного переводчика, захотевшего глянуть хоть одним глазком на пресловутое ядерное оружие. Телохранители на пороге дворца поежились. Что королю и премьеру делать в кузове картофелевоза? Им это крайне не нравилось.
Тут по иронии судьбы подошла заблудившаяся группа китайских туристов вместе с экскурсоводом, и дверцу кузова захлопнули так поспешно, что любопытному переводчику, зажатому соотечественниками, прищемило пальцы. Номбеко и остальные услышали его вопль: «Помогите, умираю!», а Хольгер-2 постучал в окошко кабины и попросил первого номера включить в кузове свет.
Хольгер-1 послушно зажег его, оглянулся – и увидел короля! И премьер-министра!
Но главное, короля! Боже!
– Папа, это король, – шепнул Хольгер-1 пребывающему на небесах Ингмару Квисту.
– Давай, сынок! – отвечал папа Ингмар. – Жми!
И Хольгер нажал на газ.
Часть шестая
Я никогда не встречал фанатика с чувством юмора.
Амос Оз
Глава 20
О том, что могут короли, и о том, чего не могут
Едва картофелевоз тронулся с места, как Номбеко бросилась к окошку и потребовала, чтобы Хольгер-1 немедленно остановил машину, если хочет дожить до утра.
Однако первый номер, не уверенный в том, что хочет именно этого, попросил Селестину поднять стекло, чтобы не слышать шума из кузова.
Та с удовольствием выполнила просьбу, да еще опустила занавеску, чтобы не видеть величества в темно-синем кителе, белом жилете, темно-синих брюках с золотыми лампасами, белой фрачной сорочке и черном галстуке-бабочке.
Ее переполняла гордость собственным бунтом.
– Куда едем – к бабушке? – спросила она. – Или у тебя есть идеи получше?
– Откуда, любимая? – сказал Хольгер-1. – Ты же прекрасно знаешь, что у меня их не бывает.
Король скорее удивился, зато премьер возмутился до глубины души.
– Что вообще происходит? – воскликнул он. – Это что, похищение короля и премьер-министра? Вместе с атомной бомбой! Атомной бомбой у меня в Швеции – да кто вам позволил?
– Королевство Швеция все же скорее мое, – поправил его король и уселся на ближайший ящик из-под картошки. – А в остальном я, разумеется, разделяю возмущение господина премьер-министра.
Кому именно принадлежит страна, рискующая взлететь на воздух, в данном случае момент второстепенный, заметила Номбеко и тотчас пожалела, поскольку премьер пожелал узнать о проклятой бомбе побольше.
– Какой она мощности? – сурово спросил он. – Говорите!
Но Номбеко решила, что настроение в кузове и так невеселое, чтобы портить его дополнительно. Дернул же черт за язык! И она постаралась повернуть разговор в другое русло.
– Я приношу искренние извинения в связи со сложившейся ситуацией. Ни вы, достопочтенный господин премьер-министр, ни величество рядом с вами ни в коей мере не похищены – во всяком случае, мной или моим бойфрендом. Как только машина остановится, обещаю как минимум открутить нос этому типу за рулем и все исправить! – И для смягчения драматизма добавила: – А уж тем более обидно сидеть взаперти в кузове в такую прекрасную погоду!
Последнее замечание заставило короля – большого любителя природы – упомянуть белохвостого орлана, которого он чуть раньше этим вечером видел над Стрёмменом.
– В центре города! – восхитилась Номбеко и на секунду поверила, что отвлекающий маневр сработал.
Но едва секунда прошла, как вклинился премьер и потребовал, чтобы группа немедленно прекратила обсуждение погоды и природы.
– Лучше скажите, какой ущерб способна причинить бомба. Каков масштаб бедствия?
Номбеко отвечала уклончиво. По всей видимости, пара-тройка мегатонн.
– Сколько именно мегатонн?
– Ну, две. Или три, не больше.
– А это значит?
Вот же он упертый, этот премьер.
– Три мегатонны – это примерно двенадцать тысяч пятьсот пятьдесят два петаджоуля. А король уверен, что орлан был именно белохвостый?
Фредрик Райнфельдт так зыркнул на главу государства, что тот воздержался от ответа. А премьер задумался о том, что такое петаджоуль и насколько опасно, когда их двенадцать тысяч, и решил, что их спутница попросту уходит от ответа.
– Будьте любезны выложить все как есть! – потребовал он. – Так, чтобы людям было понятно.
Номбеко уступила. И выложила все как есть: что бомба уничтожит все в радиусе пятидесяти восьми километров и что непогода и ветер способны удвоить ее поражающее действие.
– В таком случае хорошо, что сегодня ясно, – рассудил король.
Номбеко кивнула, одобряя столь позитивный взгляд на вещи, но премьер-министр заметил, что Швеция стоит на пороге едва ли не величайшего общенационального кризиса с момента своего образования. Главу государства и правительства вместе с оружием массового уничтожения везет неведомо куда человек, чьих намерений никто не знает.
– Не