Изумительно, по-моему, читает Белла Ахмадулина. Хотя все, кажется, придумано: и ее голос, и она сама, — но это прекрасно.
Было непередаваемым счастьем слушать В. Маяковского и А. Ахматову…
Видела я за эти годы у нас и англичан, и французов, и поляков. Англичане поразили меня. Не только Пол Скофилд, но все вместе. Я как пришла на спектакль («Гамлет»), как села на кончик стула (вообще я не люблю сидеть удобно, особенно в мягких креслах и на диванах), как села, так и не шелохнулась и не дышала до антракта — дай им бог здоровья.
Потом были французы. Помню «Три мушкетера», где слуги сцены, когда герою надо было выскочить в окно, подносили ему сложенный квадратом белый шнур, в который он и прыгал, как в окошко. Так же делали и двери, если героям надо было войти или выйти. Все было талантливо. И поставлено мастерски.
Спустя какое-то время я увидела другую труппу французов в новом здании МХАТ на Тверском бульваре (оно строилось, по-моему, тридцать один год). Я увидела там спектакль о нищем рыцаре и его судьбе — «Фракасс». Я впервые видела трагедию и ее исполнение: актеры рычали, шептали, вопили, убивали, пронзали, падали, прыгали со второго этажа, умирали. И мне показалось, что я в Театре.
И еще не забуду Польский народный театр. Как это было прекрасно! Будто открыли все окна. И так дышалось, словно ты стоишь в чистом поле на ветру.
Спасибо всем
Я также всегда с громадной благодарностью помню о спектаклях и актерах сегодняшних. Одни из них были моими друзьями, другими я наслаждалась издалека, из зрительного зала. С Иннокентием Смоктуновским я даже не знакома, но буду любить его и в театре, и в кино.
А знаменитый, всеми любимый Ростислав Плятт — мой друг. Я восхищаюсь его огромным талантом, который покоряет зрителя, какой бы образ ни создавал этот артист — трагический или острокомедийный.
Наша дружба стала особенно тесной в годы войны. В то время мы вместе записывали на радио детскую передачу «Беседы умного крокодила». Я и Плятт — мы очень любим петь в кино и передачах. В кино нам это удавалось редко, да и сейчас не дают. А там, в передаче, мы и поврозь, и вместе пели часто и воодушевленно.
Было холодно и голодно. Мы все работали в студии не раздеваясь, в шубах и шапках. Однажды кто-то сжалился над нами, и в комнату внесли громадный электрический рефлектор. Раскаленные спирали этой печки быстро согрели воздух, в студии стало тепло, а немного погодя — жарко. Мы записывали новую программу до одурения. Хоть мы и не люди, а актеры, но все-таки тоже устаем иногда. И вот вдруг обезумевший от усталости Плятт воскликнул:
— Да что это тут жарища такая! — И, сбросив с себя шубу, швырнул ее прямо на горелку.
Я закричала:
— Что вы делаете! Опомнитесь, дедушка!
От такого неожиданного обращения Плятт, тогда молодой, еще ни разу не бывший дедушкой, мгновенно пришел в себя, схватил шубу, и она не успела загореться…
В кино сейчас появилась огромная плеяда новых великолепных актеров, и, разумеется, я, как все, жадно ловлю у экрана возможность встречи с ними. Имена Евгения Леонова, Вячеслава Тихонова, Олега Стриженова, Леонида Куравлева, Станислава Любшина, Андрея Миронова и других встают рядом с прославленными именами А. Кторова, О. Андровской, М. Жарова, Ф. Раневской (с которой я снималась и дружила), Э. Гарина (которого знала и люблю и с которым тоже не раз снималась в кино), Н. Крючкова и М. Яншина (с Михаилом Михайловичем мне приходилось озвучивать мультфильмы, и я ценила его уважительное, серьезное отношение к этой работе. Многие считали этот вид искусства второсортным и озвучивали мультфильмы, как бы делая одолжение).
Я ни разу не встречалась с Василием Шукшиным, но «Калина красная» остается в сердце как часть твоей собственной судьбы. А в картине «Они сражались за Родину» В. Шукшин поистине достигает вершин актерского мастерства.
Пустите меня сниматься в кино!
Сколько ни откладывай, сколько ни обдумывай, пиши про то, это, другое — никуда не денешься: придется рассказывать о работе в кино, в моем любимом, дорогом, окаянном кино.
Началось оно для меня первой советской звуковой картиной «Путевка в жизнь». Позвал меня режиссер Николай Экк на маленький эпизод девчонки в шалмане и попросил спеть какую-нибудь самую хулиганскую песенку. Я, разумеется, выбрала сразу — какую. Ему понравилось. Меня загримировали и одели, как полагалось. А песенка, на самый залихватский мотив, была такая:
Юха-юха, юха-ха-ха,Чем я, девочка, плоха?Юбочка бордовая,Сама — чернобровая!
Юбку новую порвалиИ подбили правый глаз.Не ругай меня, мамаша,Это было в первый раз.
На столе стоит бутылка,А в бутылке лилия.Скоро будем мы с тобоюОдного фамилия.
На столе стоит чернило,А в черниле два пера.Прощай, папа, прощай, мама,Я поеду на Кавказ!
Песенка всем очень понравилась и чрезвычайно удачно подходила для этой сценки. Но я до сих пор не могу понять, почему, когда я пою ее, в это время на экране не мое лицо, а черная полоса. И только мой голос. А личность моя появляется в кадре лишь в последнем куплете. И когда переписывали заново и опять я озвучивала, так и осталось в картине — черная пустая полоса и голос.
Вот в том-то и дело, что сейчас мне придется начинать жаловаться. Я этого так не хотела, а приходится. Сколько писем я получала, как всякий актер, с вопросами, укорами: «Почему Вы не снимаетесь?»
Понимаете, зрители думают, что в кино так: захотел — пошел сниматься. Это, может быть, так. Но не для всех. И вот так получилось, что «Путевка в жизнь» не стала для меня путевкой в кино, и после длительного ожидания я подумала, что в кино никому не нужна — всех снимают, а я в театре. Потом, уже много лет спустя, обратили внимание, что я в кино хорошо играю. Я сама подумала — правда, хорошо (ведь в картине смотришь на себя со стороны, не как в театре, судишь себя как постороннего актера).
И вот что удивительно — все говорили: «Рина! Рина!», а снимали других актрис. Наверное, тогда надо было выйти замуж за какого-нибудь кинорежиссера. Но мне это прямо не приходило в голову. Да и им, наверное, тоже. А все были друзья: Козинцев и Юткевич, Барнет и Пудовкин, и Кашеверова, и Михалковы — отец и сыновья.
Иногда при встрече со мною режиссеры и сценаристы, всплескивая руками, кричат:
— Ах, батюшки мои! Как же про вас забыли? Был чудный эпизод! Вы бы так прекрасно это сыграли!