дорогу, ведущую вниз по холму. Толпа поредела, и Световидица смогла вздохнуть свободнее. Лавки большинства мастеров по усилителям можно было найти на самом высоком холме Зачарованного Базара, однако лучших из них сослали на задворки общества: их преступление состояло в том, что они оказались женщинами, посягнувшими на мужскую территорию.
Туве Уоррен, пожалуй, лучшая мастерица по усилителям на континенте, но слишком скромная, чтобы это признать.
Лучи утреннего солнца согрели мостовую, по которой шагала Куинн к двери Туве. Разросшаяся гортензия закрывала дорожку, нежно-фиолетовые цветы подрагивали на легком ветру.
В витринах лавки по обе стороны от входа были выставлены узоры в рамках, демонстрирующие ее стиль рисунка, чтобы заманить потенциальных покупателей внутрь.
Роза, обвивающая кинжал, ее шипы грудой лежат под клинком.
Дракон, обнявший хвостом башню, извергает пламя.
Корона, криво висящая на рукояти меча, словно королю в самом деле было плевать на нее, и он бросил и то и другое.
Один набросок за другим были расставлены строгими рядами на витринах, тянувшихся над цветами, каждый рисунок был исполнен в ее уникальной манере, сочетавшей одновременно несовершенство и элегантность. Грубые линии. Изящные изгибы. Идеальное сочетание загадочности и точности, которое впервые и заманило Куинн внутрь много лет назад.
Прежде чем шмыгнуть в салон, она остановилась у входа и прислушалась. Говорили две женщины, их голоса заглушала дверь. Половица скрипнула всего в нескольких десятках сантиметров от нее, говоря о том, что внимания Туве ждет еще один клиент.
Компания.
Как жаль. Старлинг не обладала такой роскошью, как время.
Куинн оглядела улицу и увидела, как отец загоняет трех мальчишек на холм. В салоне Туве у нее было больше шансов остаться незамеченной, чем снаружи, на базаре. Обреченно вздохнув, она вошла внутрь.
– … и тогда я сказала ему, чтобы сам покупал себе табак, раз он так чертовски придирчив, – произнесла незнакомка.
– Угу, – ответил знакомый голос.
Туве за работой.
Над головой Куинн тихо и ненавязчиво зазвенел колокольчик, и она, войдя, опустила взгляд в пол. Не стягивая капюшон с головы, она сразу же ступила в уютный торговый зал в правой части салона и повернулась спиной к голосам.
Высокое зеркало, висящее на ближайшей стене, отражало свет в противоположном конце комнаты и освещало пространство. Пока женщина продолжала бубнить что-то насчет табака и покупок, Куинн использовала зеркало, чтобы посмотреть, что происходило у нее за спиной.
За последние несколько недель ничего не изменилось. На той половине салона, где находилась она, на нескольких рядах полок, прибитых к стене, стояла разноцветная армия разномастных пузырьков с зельями. Плотная синяя штора, висевшая на дальней стене, скрывала коридор, ведущий в другую часть дома, а левая часть салона была отведена непосредственно для работы с усилителями.
Золотой трон для нанесения усилителей Туве стоял на возвышении, прижатый к стене и обрамленный книжными полками от пола до потолка, выкрашенными белой как снег краской. Каждый сантиметр свободного пространства занимали книги – все это были справочники по тому или иному реагенту.
На черных атласных подушках на троне восседала блондинка, юбки ее струящегося синего платья ниспадали каскадом, словно застывший во времени водопад. Ее правая рука мелькала в воздухе, когда она подчеркивала каждую фразу жестом.
Рядом с ней на простом табурете сидела женщина с темными волосами и крепко держала блондинку за левое предплечье. За спиной брюнетки стоял длинный стол со стопками белых полотенец и полупустыми банками с изумрудно-зелеными чернилами.
– …но он никогда не слушает, – закатила глаза женщина.
– Ага, – ответила Туве с табурета, не отрывая взгляда от кожи женщины в процессе работы.
Художница перекинула густые каштановые волосы через плечо, сосредоточенно сведя брови. Ее шею обвивал, словно лоза, зеленый усилитель в виде розы, заканчиваясь у подбородка и поблескивая магией, содержащейся в чернилах.
Он был новым. Куинн хотелось разглядеть его поближе, но она подавила в себе желание подойти и посмотреть. Лучшие наброски Туве всегда сохраняла для себя – и, как она утверждала, для Куинн.
– И он еще имел наглость проигнорировать меня, – фыркнула блондинка.
– Хм, – пробормотала Туве, все еще поглощенная работой, и что-то зажужжало у нее в руках.
Куинн пришлось приложить все свои усилия, чтобы не рассмеяться. Всем, кто нанимал Туве, должно было быть хорошо известно, что во время нанесения усилителя вовлечь ее в разговор практически невозможно. Королевство могла осадить армия, а она бы этого не заметила, пока клиент не попытался бы встать.
Снова скрипнула половица, и Куинн притворилась, что разглядывает окружающие ее полки с зельями, держа при этом всю лавку в поле зрения с помощью зеркала. На мягком кресле рядом с другим окном в левой части комнаты сидела маленькая девочка. Ей было не больше двенадцати, и она постукивала каблучками туфель о пол, пока ждала. Губы побелели оттого, что она крепко сжимала их, скорее всего, потому что ей велели вести себя тихо. Сложив руки на коленях, она пялилась на пол и ерзала на месте. Под туфлей снова скрипнула половица, и она бросила обеспокоенный взгляд на Куинн.
Куинн слегка повернула голову, чтобы спрятать лицо, на случай если девочка бросит взгляд на зеркало.
– А затем я сказала: «Идиот, ты хоть понимаешь, с кем говоришь?» А он даже не ответил. Представляете? – фыркнула женщина и заерзала в кресле.
Когда блондинка пошевелилась, Туве дернулась. Сработали стремительные, как молния, рефлексы опытного мастера по усилителям, и она подняла небольшое жужжащее устройство, которое прежде пряталось за ее плечом. Оно представляло собой несколько дюжин крошечных перьев, скрепленных вместе золотом. На кончике блеснули зеленые чернила, и капелька их упала на предплечье женщины.
– Прошу, не двигайтесь, – Туве схватила свежее полотенце, лежавшее у нее за спиной, и стерла чернила с кожи. – Я понимаю, что вам неудобно, но мы уже почти закончили.
– Это больно, мама? – спросила маленькая девочка, очевидно, больше не в состоянии хранить молчание.
Женщина сердито посмотрела на ребенка. Девочка испуганно втянула воздух, как будто ее застали за кражей печенья.
Куинн нахмурилась.
Туве невозмутимо подняла глаза на девочку и улыбнулась.
– Зависит от того, куда наносить усилитель, милая. Здесь, на предплечье, почти не больно, – указала Туве на незаконченный рисунок цветка на руке женщины. – Но здесь будет очень чувствительно, – поднесла она иглу к внутренней части локтя женщины и подмигнула.
– Потрясающе, – прошептала девочка.
– Да, – сухо произнесла женщина. – И мне бы хотелось, чтобы вы закончили сегодня, пожалуйста.
В уголках глаз Туве появились морщинки, когда она попыталась сдержать улыбку, и она просто кивнула.
Куинн изучала полки с зельями вдоль стены, чтобы чем-то себя занять, пока Туве не закончит – и чтобы удержаться от того, чтобы раскрыть свою личность и