направлении Оукенглена.
– Послушайте, вы оба.
Все еще стоя у старого бревна, София скрестила руки под грудью и стала ждать, что он скажет. Мёрдок поднялся на ноги. Лунный свет отразился от его меча, когда наемник наконец вложил его в ножны.
– Если вы хотите пойти со мной, больше никаких секретов, – нужно было установить границы, нарушить которые они могли лишь на свой страх и риск. – Никакой лжи. Никакого утаивания. Мы должны доверять друг другу, – добавил Коннор, сердито взглянув на Софию. – Мы отряд, и мы должны работать вместе. Это ясно?
Мёрдок без раздумий отсалютовал. Бомон, хоть и негодующе взметнула волосами, в конечном итоге кивнула.
Коннор велел им следовать за ним.
– Хорошо. Пойдемте.
– Куда? – София, схватив сумку, надела ее на плечо. – Мне же не придется снова спать на дереве, да?
– Мы направляемся на юг, чтобы перегруппироваться. После того, что я пережил сегодня ночью, все, чего я, черт возьми, хочу, – это спать.
– Значит, деревья? – спросила она, разочарованно простонав.
– Да, София, – рассмеялся он, подавив зевок. – Мы будем спать на деревьях.
Глава 24. Коннор
Когда утреннее солнце проникло сквозь прорехи в листьях над головой, Коннор лежал на траве, подложив под голову сумку, служившую ему мешковатой подушкой. Глаза щипало от усталости из-за долгой ночи пешего хода и карабканья в попытках удалиться как можно дальше от Оукенглена.
Несмотря на то, что усталые глаза требовали сна, с городских стен разнесся пронзительный рев труб, напоминавший ночной вой. Очевидно, кто-то обнаружил тело Ричарда намного раньше, чем они ожидали. Крики людей в темноте заставили команду двигаться вперед – солдаты рассредоточились по залитому лунным светом лесу. Очевидно, жители Оукенглена боялись моровых волков не так сильно, как стоило бы.
Утренний бриз ласкал голую грудь, когда Коннор лежал в тени. Рядом трещал костер, успокаивающе потрескивая и шипя. Глаза слипались. Он выбрал это место на окраине Мёрквелла, потому что тут они были достаточно далеко от дороги, и никто не мог бы их обнаружить.
Каждый раз, когда Магнусон пытался провалиться в сон, на поверхность всплывало воспоминание.
Призрак, протянув костлявую руку, рассказывал Коннору о силе, которую ему еще только предстояло познать.
Коннор распахнул глаза, но взгляд был затуманен от усталости.
Отец взъерошивает ему волосы летним днем на берегу.
Он снова открыл глаза, так устав, что даже не заметил, как они закрылись.
Сэр Бек вытирает тыльной стороной измазанной кровью ладони вспотевшие брови.
Хотя Коннор и попытался снова открыть глаза, побороть всплывавшие воспоминания, он не смог этого сделать. Проваливаясь в сон, он задумался о том, что стало с его бывшим наставником. Добрался ли он до дома дочери в Брайр-Медоу, чтобы доживать свои дни в покое, как и хотел?
* * *
Напряженно кряхтя, Коннор замахнулся топором на бревно, которое поставил на колоду у амбара Бека Арбора. Лезвие разрубило дерево с громким глухим стуком, парню удалось расколоть бревно с одного удара. Деревяшка свалилась в тень растущей неподалеку ивы.
Коннор с гордостью улыбнулся, когда кучка дров на траве стала расти. У него сто лет ушло, пока он окреп настолько, чтобы раскалывать бревно с одного удара. Мозоли на руках зарубцевались, держать топор стало легче.
Жарким летним вечером с обнесенного оградой поля неподалеку донеслось ржание клыкастой лошади. Кусочки засохшей грязи посыпались с ее серой в яблоках шкуры, когда она протопала по траве. Прядь длинной серой гривы зацепилась за оттягивавший нижнюю губу клык. Лошадь заржала вслед уходящему дню. Ноздри ее раздувались, когда она наклоняла голову, чтобы понюхать траву, наверняка охотясь на очередную белку.
Обжора. Коннор поставил расколотое бревно на колоду, чтобы разрубить его в последний раз для растопки. За сегодняшний день он уже скормил лошади три сырых стейка из оленины, но, похоже, ей вечно было мало.
Где-то в амбаре протестующе застонали ржавые петли, и Коннор поморщился, когда скрип прорезал воздух. Лошадь испугалась и умчалась прочь, стуча копытами по траве.
Сбоку амбара распахнулась дверь, покрытая тусклой красной краской. Из нее вышел морщинистый мужчина со слегка ссутуленными плечами. Он прищурился от солнца, словно привык к темноте и не был знаком с ярким диском в небесах.
Коннор вытер лицо краем рубахи, отирая пот, пока Бек Арбор хромал к нему. И без того постоянно недовольное, покрытое морщинами лицо бывшего солдата еще более посуровело, и он забормотал проклятья себе под нос. С каждым хромым шагом мышцы на его шее напрягались все сильнее, и Коннор решил, что, похоже, намечается дождь, раз снова расшалилась старая рана его наставника.
Когда он спрашивал, почему старик хромает, тот каждый раз рассказывал новую историю. К этому моменту Коннор уже понял, что, пожалуй, это случилось из-за какой-то глупой ошибки, в которой Бек не хотел признаваться.
– Добрый вечер, сэр Бек, – ухмыльнулся парень, изобразив поклон и кивнув на сокращавшуюся кучу бревен рядом с ним. – Не хотите попробовать силы в колке дров? Мне бы не помешал такой сильный помощник, как вы.
Старик предостерегающе погрозил пальцем.
– Однажды я вышвырну тебя отсюда.
Коннор рассмеялся и поставил очередное бревно на колоду. Старик угрожал этим уже три сезона, и было очевидно, что он этого не сделает.
Скрестив руки на груди, Бек перевел вечно недовольный взгляд на груду дров.
– Ты вообще планируешь заканчивать в этом году?
– Я почти закончил, – замахнувшись топором, Коннор расколол бревно безукоризненно четким ударом.
– Хорошо. Значит, твой урок начинается сейчас. Хочу лечь пораньше.
Коннор в притворном разочаровании зацокал языком, устанавливая очередное бревно на колоду.
– Мы так не договаривались, Бек. День работы за жилье, еду и два часа занятий каждый вечер. – Он прервался и указал на залитое ярким солнцем небо. – Не лишайте меня тренировок лишь потому, что вы старый ворчун.
– Вот станешь старым ворчуном, тогда посмотрим, как ты запоешь, – предупредил Бек, присаживаясь на ближайший пенек в тени ивового дерева. – Тебе тоже понадобится отдых, как и мне.
Кроме шуток, Коннору необходимо было поторапливаться. Он не хотел терять время тренировки из-за нетерпения старика, поэтому быстренько схватил очередное бревно, которое требовалось расколоть.
– Сегодня поговорим об отступлении, – с досадой застонал Бек, удобнее устраиваясь на пне. Подняв увечную ногу, он положил ее стопой на колено другой ноги. – Когда нельзя сдавать позиций, а когда необходимо бежать? Ты это знаешь?
– Убегают, когда проигрывают, наверное.
Бек рассмеялся. Старик нечасто себе это позволял. Коннор с удивлением свел брови, отвлеченный звуком. Топор упал в траву у его ног, и парень выругался себе под нос, досадуя на свою беспечность. Он чуть было не отрубил себе ногу.