Плоскому миру, под названием «Ловкий Мастер». Пока они не вернули заем, Терри поддразнивал Изобель вопросами в духе: «Как там твой отец? Здоров? Ох, какая жалость». «Мне правда было смешно, – говорит Изобель, – хотя другие за меня обижались». Ссуду они вернули полностью – с процентами, как требовал Терри, – и магазин быстро сделал себе имя. В 2011‐м, когда к бизнесу официально присоединились вышеупомянутый Иэн Митчелл и его партнер Реб Войс, он стал называться «Лавкой Плоского мира». До закрытия летом 2021 года и решения полностью перейти в интернет «Лавка» была для фанатов единственным местом, связывавшим Плоский мир с миром реальным. Как и для Терри. В свои последние годы он время от времени звонил в магазин, явно желая развеяться. «В магазине кто-нибудь есть? Вид хотя бы приличный? Хорошо, тогда приеду, побуду со своим народом».
Терри нравилось иметь в телефонной книге скульптора – не только для мерчандайза, но и для личных заказов. Это Бернард отлил ему кольца с черепами из разных металлов, а также несколько набалдашников для резных тростей. А в 2004 году, когда Transworld праздновало 21‐летие Плоского мира в Королевском обществе искусств в Лондоне, именно Бернард соорудил дубовую кафедру с прикованной к ней моделью Октаво – книги заклинаний, хранящейся в закрытой комнате в подвалах Незримого Университета, – в качестве подарка-сюрприза для Терри; хотя, учитывая известную ненависть Терри к сюрпризам, кафедру делали в сотрудничестве с ним и по его же четким спецификациям. Более того, он нетерпеливо забрал кафедру у Бернарда и привез ее в Часовню за неделю до мероприятия, чтобы самому нанести финальные штрихи. Мы с Терри целые выходные вырезали в Октаво полость и прилаживали оптоволоконный кабель для мерцающих световых эффектов. Его ошарашенное изумление и нерешительная радость на официальном открытии смотрелись идеально. А кафедра с тех пор поселилась в библиотеке Часовни.
И именно Бернард же откликнулся на желание Терри установить на территории особняка фонтан в форме Плоского мира. Это была удивительно масштабная задумка для Терри, который обычно не стремился увековечивать свои творения в виде огромных и закрытых для публики уличных монументов. С другой стороны – Великий А’Туин, слоны, Диск, стекающий с краев океан… что-то в этом было. «Только никакого стекловолокна, – говорит Бернард. – Это Терри обозначил четко. «Мне не нравится стекловолокно, – сказал он. – Из него делают яхты и машины “Лотус”». Уже были составлены подробные чертежи, просчитана сложная гидродинамика, но в конце концов в мастерской Бернарда попросту не хватило места, чтобы отлить самые крупные части фонтана. Идея зашла в тупик. В области заказных садовых украшений Терри удовольствовался скромной коллекцией статуй, символизирующих природные стихии – огонь, воду, землю и воздух.
Но суть капризности, конечно, в том, что никогда не знаешь, когда она нанесет удар. В 2001 году Бернард привез в Часовню, на суд Терри, восковую модель нового пополнения коллекции «Нереальной недвижимости». Как и всегда в таких случаях, она была завернута в газету и лежала в сетчатой корзине. Бернард распаковал модель на столе, они приступили к обсуждению. Я всегда жалел, что фанаты не могут видеть такие сцены – не знают степень их соавторства, внимания к деталям и понимания, что роль играют даже самые крошечные штрихи. В тот раз речь шла о штаб-квартире Стражи. Терри как раз писал «Ночную стражу» (Night Watch) и показал Бернарду пару отрывков, где Ваймсу, которого преследует убийца, надо вломиться в штаб ночью. Они обсуждали, где для этого добавить водосточную трубу.
В конце абсолютно позитивной и конструктивной беседы Бернард снова завернул модель и вернул в корзину.
– Спасибо, ребята, – бодро сказал он. – Больше не буду отнимать у вас время.
Не успел он переступить порог, как Терри, уже вернувшийся за рабочий стол и, казалось, полностью сосредоточившийся на экране компьютера, бросил походя, не поднимая глаз:
– Бернард, думаю, после этого больше зданий не надо.
Бернард посмотрел на меня. Он был совершенно раздавлен. Сокрушительный удар. Без зданий Плоского мира у него и бизнеса-то не было. Он ушел, понурив голову.
Но больше об этой реплике не вспоминали, и оказалось, здания таки никто не отменял. Их выпускали еще несколько лет, пока пальцы Бернарда в конце концов не потеряли прежнюю ловкость.
* * *
В течение девяностых Терри проводил два трехнедельных книжных тура по Великобритании в год: один в мае, один в ноябре. Каждый день он посещал два или (очень редко) три книжных магазина и подписывал около тысячи книг. Это приносило ему ни с чем не сравнимое удовольствие – за исключением тех случаев, когда не приносило (а это случалось очень часто). «В туре я довольно вздорный», – признавал Терри, подтверждая, что семи-восьмичасовым автограф-сессиям свойственно «подтачивать светские манеры».
В годы, когда я еще у него не работал, я всегда старался попасть на одну-две встречи так же, как старался сходить на концерты любимых групп, когда они выступали поблизости. Те из нас, кто, как я, отстаивал очередь, клал перед ним новообретенную книгу на подпись и наслаждался секундой в обществе автора, потом обычно уходили довольными. Но сколько эти туры приносили самому Терри нескончаемого фонового – а иногда и первопланового – раздражения, можно очень точно измерить по отчетам, которые он по окончании туров отсылал в издательство. Их задачей было оценить организацию мероприятий в книжных магазинах и помочь с отбором мест для проведения следующих туров; в издательстве этих отчетов ждали с нетерпением и тревогой, хотя никто и не просил Терри их писать. Для кристальной ясности он пользовался авторской звездной шкалой – в основном чтобы оценивать магазины и/или организацию, но порой – и отели, в которые его заселяли издатели. Каждый раз он пояснял систему в начале отчета:
Ноль звезд: Можно было и не ездить.
*: Автограф-сессия состоялась. Без изысков.
**: Что-то пошло не так.
***: Стандартная хорошая сессия, магазин не подкачал с такими вещами, как столы, планировка, организация.
****: Три звезды плюс радушный персонал, дружелюбная атмосфера, фактор комфортности.
*****: Лишь Аллах совершенен.
Достойные заслуживали похвалу, но те магазины, в которых Терри больше не желал появляться, бесцеремонно отправляли в «дерьмовый список», как его категорично прозвал автор.
Перечитывая эти отчеты сейчас, не могу не прийти к выводу, что Терри был живым «Трипэдвайзером» до того, как придумали «Трипэдвайзер». Иногда он сразу видел, что ему не нравится, – например, «запах рыбы в лифте» в отеле «Фолкстоун» или разочаровывающий фастфуд после автограф-сессии в филиале «Оттакарс» на острове Уайт: «Перекусил на обед «филе-о‐фиш» из «Макдоналдса», чувствовал вкус испорченного жира еще несколько дней». В других случаях, чтобы понять, что не понравилось, ему самому приходилось задуматься. «Пытаюсь понять, почему там было так ужасно, – писал Терри