от своей девушки.
Таня на мгновение осталась на танцполе одна. Увидев, как к ней решительно приближается Громов, сердце бешено застучало в груди, заставляя быстро метнуться к Арсению, буквально украв его у жены.
– Потанцуем? – нервно улыбнувшись, предложила она, обхватив ладонь шокированного Арсения.
– Ну-у, – растерялся он, бросив вопросительный взгляд на жену, – давай потанцуем.
Громову ничего не оставалось, кроме как пригласить на танец Алису.
– Мы опять это делаем? – с улыбкой поинтересовался Арсений, медленно покачиваясь в такт музыке вместе с Таней.
– Делаем что?
– Злим его, – уточнил Мельников, на мгновение посмотрев на супругу, танцевавшую с партнером. – После возвращения с чемпионата Европы ты пошла со мной в ресторан, только чтобы позлить его. Разве я не прав?
Татьяна стыдливо опустила глаза. Сейчас, вспоминая тот вечер, стало неловко.
– Не переживай, – поспешил приободрить Арсений, – я тебя позвал туда по той же причине.
Таня встретилась с ним взглядом, вопросительно нахмурив брови.
– Без обид, Таня, – начал пояснять он, – ты красивая и интересная девушка, но в тот вечер дома меня ждала Алиса, а вот шанс позлить Громова, учитывая то, как он на тебя смотрел, было глупо упускать… Да и мне хотелось узнать тебя поближе. Не каждый день видишь девушку, способную растопить сердце «ледяного короля».
– Почему ты думаешь, что…
– Потому, что знаю его действительно с детства. Хоть он мне и не пресловутый друг.
– Ты не забыл о том, что женат? – обратился к Мельникову тот, о ком они с Таней говорили. – Тебе не стоит увлекаться танцами с привлекательными незамужними девушками…
Громов красноречиво посмотрел на Таню, но она всячески избегала их зрительного контакта, а потому опустила взгляд, желая подхватить подол платья и выбежать из ресторана, а затем и вовсе из отеля, потому что танец с Евгением, похоже, был неизбежен.
– Ты прав, – согласился Арсений и шагнул к Алисе, намереваясь продолжить танцевать уже с ней. Они собирались отойти чуть в сторону, чтобы оставить наедине Женю и Таню, но… Громов, совершенно внезапно, протянул Мельникову ладонь для рукопожатия.
Таня и Алиса с долей тревоги переглянулись, не до конца понимая, что это значит. Однако Громов знал. Это решение далось ему с большим трудом. Но сегодня, увидев, как счастлива Алиса и впустив частичку её счастья внутрь себя, Евгений понял, что ради ещё большего счастья близких людей порой стоит наступить на горло собственной гордости.
Сегодня, оказавшись в окружении близких людей, он понял, каким дураком был, ведь всё это время они были рядом. И он мог бы быть счастлив в их обществе. Но предпочитал лишь причинять боль. Таня была права. В нем таилась огромная сила. Но она ошибалась в том, что эта сила не способна созидать.
– Мир? – улыбнувшись, предложил Евгений.
Мельников ещё несколько секунд с удивлением смотрел на протянутую руку, а Алиса от волнения приобняла Таню, не веря в то, что дожила до этого момента. Конец многолетнего противостояния.
– Мир! – живо отозвался Арсений, ответив на рукопожатие.
– Я берег её десять лет, – начал Евгений, бросив мимолетный, но полный тепла взгляд на Алису.
– А теперь моя очередь, – подхватил Арсений. – Надеюсь, она продлится, как минимум, лет семьдесят.
Алиса сжала плечи Тани от обуявшей радости. Она хотела прошептать шутку в духе «через пару лет мы будем дружить семьями», но не успела, так как Евгений вновь переключил внимание на Татьяну и подошел к ней.
– Это – лучший подарок, – одними губами выразительно произнесла Алиса, поймав на себе взгляд Громова, и счастливо вернулась в руки любимого мужа.
– Привет, – тепло улыбнулся Евгений, делая ещё один шаг навстречу Тане. – Не мог отвести от тебя взгляд весь вечер и решил познакомиться.
– Познакомиться? – не поняла она, наконец, посмотрев ему в глаза. Обычно холодная, тяжелая сталь сейчас была совсем другой. И Евгений в целом был сегодня абсолютно другим.
– Женя, – кивнул он, протянув ладонь.
– Таня… – заторможено ответила она, не до конца понимая странную игру Громова, но всё же вложила свою ладонь и ощутила маленький удар током. – Зачем ты это делаешь?
– Я хочу начать всё сначала, Таня, – серьезнее ответил Евгений, вплотную приблизившись, и, услышав музыку, понял, что они не могут оставаться на танцполе без движения.
– Боюсь, это невозможно. Слишком много всего произошло. Невозможно всё это забыть…
– Но можно исправить, – уверенно произнес Громов, но всё же чувствовал волнение. – Я верю, что у нас есть шанс.
Он протянул ей руку:
– Потанцуй со мной.
Seal – Kiss from a rose
Таня с волнением посмотрела на его раскрытую ладонь, чувствуя, что уже сдалась. Уже проиграла собственным чувствам, плескавшимся внутри. Она может сделать многое. Может терпеть длительную физическую боль на тренировках, психологическое давление общественности, но не может сделать одного – противостоять ему. Противостоять бешеному влечению. Противостоять этой химии, обволакивавшей их каждый раз, когда они касались друг друга. Противостоять этим глазам, безбожно красивым…
Таня вложила в его ладонь свою и сделала шаг навстречу. Как в прямом, так и в переносном смысле слова. Все убеждения, что о Жене нужно забыть, в одну секунду развеялись. Он здесь. Он приехал. Он переступил через собственную гордость. И теперь у них действительно был шанс.
Евгений крепко прижал её к себе, сжимая ладони на тонкой талии и всем телом ощущая наслаждение от долгожданной близости. Таня здесь. В его руках.
– Ты сам на себя не похож… – смущенно призналась Таня и вновь опустила взгляд, цепляясь им за пуговицы белой рубашки. И без того всегда выразительные глаза Жени, сегодня лишали дара речи. Они говорили без слов. Они искрились чем-то светлым, теплым… Чем-то таким непривычным для Евгения Громова. И это же придавало ему какой-то внутренней свободы. Легкости. Сегодня он не тяготил себя мрачным прошлым. Не тяготил утратами. Сегодня он хотел лишь держать в своих руках Таню – девушку, осветившую его душу.
– Просто ты не представляешь, как я счастлив тебя видеть. Как я счастлив танцевать с тобой… – трепетно признался он, проведя тыльной стороной ладони по её щеке, запуская волну мурашек как по телу Тани, так и по своему собственному.
Таня посмотрела на мочку его уха и заметила, что прокол, в котором раньше было серебряное кольцо, затянулся, оставив после себя лишь небольшую точку. Ей хотелось верить в то, что и рана на душе, оставленная потерей мамы, сможет когда-нибудь затянуться. И он каждый день будет таким, каким был сейчас. Счастливым. Влюбленным. Дышащим полной грудью.
Таня прикрыла глаза, чуть покачиваясь в такт музыке и позволяя полностью раствориться в этом моменте. В этом мужчине. Она чувствовала аромат его парфюма, ощущала крепкие руки и горячий торс, к которому была прижата. Хотелось забыться и просто… Уткнуться в грудь. Раствориться.
Евгений сильнее прижал её к себе, прикрывая глаза и утыкаясь носом в макушку, вдыхая сладкий, едва уловимый аромат волос. Его Плюша. Его маленькая, хрупкая девочка. Она осталась такой. Сохранила в себе свет, что пленил его почти год назад. Сохранила глубоко внутри. И сейчас он чувствовал его присутствие. Чувствовал тепло. И чтобы это ощущение тепла её души и тела длилось всю жизнь, он готов был на всё.
Пока остальные пары кружились в полумраке зала, Татьяна и Евгений не заметили, как остановились у панорамного окна, за которым столицу застилала ночь. Им было неважно, что окружающие наверняка смотрели на них, что они явно выбивались из танцующих пар. Они просто не могли оторваться друг от друга. И этим объятием без слов говорили друг с другом.
Полумрак большого зала и два совершенно разных человека. Две фигуры. Высокая, облаченная в строгий костюм, а рядом – совсем небольшая, в длинном платье. А у их ног расстилалась ночная Москва, переливаясь огнями.
Таня несмело приподняла голову от груди Евгения, открывая глаза. Но в следующую секунду они изумленно округлились: в воздухе, по другую сторону панорамного окна, кружились крупные, пушистые снежинки, укрывая улицы столицы. Перекрывая собой осеннюю грязь. И давая надежду на что-то