это счастье вместе с ними, так как с первой встречи была очарована Женей и ждала, когда они вновь будут вместе. Только когда Таня была рядом с ним, материнское сердце было спокойно.
– Значит, на ужин у нас сегодня блинчики? – улыбнулась Марина Александровна, заходя на кухню небольшой съемной квартиры дочери и завязывая на талии фартук.
– Блинчики! – с детским восторгом воскликнул Евгений, заставляя Таню, сидевшую напротив, прыснуть со смеху.
– Спасибо, что вы снова с ней, – тихо обратилась к Жене мама Тани, когда та на несколько секунд ушла в гостиную, чтобы принести из чемодана вишневое варенье, так обожаемое Громовым.
– Без неё невозможно, – признался Евгений, – и, пожалуйста, обращайтесь ко мне на «ты».
* * *
Несколько долгих минут Таня и Женя стояли на лестничной клетке, прощаясь, будто были подростками. Громов хотел позвать её с собой в аэропорт, но передумал, понимая, что вряд ли она оставит маму, которую не видела даже дольше, чем его самого.
– Приезжай в Канаду за пару дней до финала гран-при, – предложил Евгений.
– Я не смогу, – покачала головой Таня, приподнимаясь на носки и поправляя шарф на его шее, а затем подняла воротник черного шерстяного пальто. – Тренировки…
– Я потренируюсь с тобой, – лукаво улыбнулся Евгений, смущая Таню, а затем поймал её ладонь и нежно поцеловал, – я теперь тоже тренер. Могу показать тебе такие методики, которые никто не покажет…
Громов положил руки на её талию, прижимая к себе.
– И оплачу. Всё. Только прилетай.
– Женя…
– Может, нам найти Илье другую партнершу? Или поговорить с бывшей? Она должна была уже восстановиться после травмы, – предложил Евгений.
– Может… – прошептала Таня, не в силах ни о чем думать.
– Береги себя, пока это не могу делать я, – попросил Евгений и поцеловал в лоб, а затем принялся спускаться по ступенькам.
У подъезда уже ждало такси.
Таня подошла к окну на лестничном пролете, провожая Женю взглядом. Прежде чем сесть в автомобиль, он запрокинул голову, ещё раз посмотрев на любимую, но такую несчастную Таню. Блестящие глаза он видел даже отсюда. Таня опустила взгляд на подоконник, размышляя о том, почему даже тогда, когда между ними всё улучшалось, на душе всё равно не было абсолютного счастья. Почему они всегда должны любить друг друга вопреки внешним обстоятельствам.
Но ответ ей был известен. И он совершенно не радовал. Они сами были во всем виноваты.
* * *
Таня нехотя собиралась на утреннюю тренировку, складывая вещи в спортивную сумку. Но сегодняшние сборы длились как никогда долго. Она нигде не могла найти коньки. И это было странным. Квартира была слишком маленькой, чтобы потерять такой важный для фигуриста предмет. Но их не было. Ни на том месте, где Таня обычно их сушила, ни в ванной, ни в прихожей…
– Громов! – гневно воскликнула она, совершенно забывая о том, что мама ещё спит.
– Я тебя кастрирую этими коньками! – сокрушалась Таня минутами позднее, прижимая телефон к уху одной рукой, а другой открывая дверь машины.
– Значит, я не зря забронировал тебе билеты, – сквозь смех произнес Евгений, направляясь в ледовый дворец Ванкувера. Впервые за всё время нахождения в Канаде у него было отличное настроение. Он понимал, что красть коньки Тани рискованно, но хорошо осознавал и то, что без них ей в России делать нечего.
– Какие билеты? А мои тренировки, Женя? – ругалась Таня, садясь за руль, но не торопясь выезжать на дорогу. – Ты оставил меня на десять дней без льда!
– А ты оставила меня на десять дней без себя! – попытался как можно строже парировать Громов, но Таня отчетливо слышала радостные нотки в его голосе. Он уже был уверен, что получил то, чего хотел. И это злило. Хотя и умиляло, конечно, не меньше.
– Я не приеду. Я… Куплю новые коньки! – воскликнула Таня, хотя и понимала, что этот вариант невозможен. Во-первых, покупка новых ботинок перед соревнованиями была плохой приметой. А во-вторых, она не успеет за десять дней их правильно разносить, чтобы комфортно чувствовать себя во время катания. Менять коньки лучше всего в межсезонье, во время неспешных тренировок, но никак не сейчас.
– Если и покупать, то здесь, в Канаде, – резонно подметил Громов, – но только на будущее. Кстати, что там у нас с совместным будущим?
– Это с каким таким? – улыбнулась Таня, откидываясь на спинку сидения и понимая, что разговор поглотил полностью, заставляя забыть об остальном мире.
– В котором ты моя жена и партнерша, – деловито отвечал Громов.
– Кто?
– Только не начинай опять давить на жалость со своим Ильей, пожалуйста! Мы что-нибудь придумаем и снова станем партнерами, а затем…
– Я не об этом, – прервала Таня, цепляясь взглядом за небольшой брелок в виде олимпийских колец, который привезла из Ванкувера. – Тебе не кажется, что ты торопишь события?
– А тебе не кажется, что ты испытываешь моё терпение? – шутливо проворчал Евгений, но Таня слышала, что вопрос его задел. – Я готов ждать разрешения ситуации с Ильей. Но я не смогу долго делить тебя как партнершу с кем-либо другим. А ещё больше я не могу делить тебя с кем-то как женщину. Или, может, хочешь сказать, что и тут у меня есть какой-то конкурент?
Таня прикрыла глаза, счастливо улыбаясь. Нотки злости и ревности в голосе Громова звучали забавно и соблазнительно. Он и раньше как-то неосознанно заявлял на неё свои права, опираясь на их партнерство, но сейчас делал это совсем иначе. И теперь Таня этим наслаждалась.
– Ты вне какой-либо конкуренции.
– Ещё бы! – самодовольно произнес он. – Самолет в шесть вечера. Я пришлю тебе на почту электронный билет.
– То есть выбора у меня нет никакого?
– Ну, почему же. Есть. Вистлер, Сквомиш, Саншайн Кост или Белла Кула?
Таня нахмурилась, совершенно не понимая, что Женя только что произнес. То ли это приворотное заклинание, то ли какие-то помехи с международной телефонной связью.
– Просто выбери что-то одно, – мягче добавил Евгений.
– Белла Кула, – неуверенно ответила Таня, опираясь на то, что первое слово явно говорило о красоте чего бы там ни было…
* * *
– Я правильно тебя понимаю… – медленно уточнял Арсений, стоя у борта катка в ледовом дворце. – Ты хочешь улететь в Канаду на десять дней раньше?
Таня тяжело вздохнула. Она понимала, что ведет себя безрассудно. Что нельзя так плевать на целую декаду тренировочных дней. Но мысленно оправдывала тем, что Громов не оставил выбора.
– Я буду тренироваться там с Женей, – парировала Таня, произнося имя гораздо тише, так как Илья раскатывался неподалеку. И она опасалась, что это может травмировать его.
Мельников покачал головой, снова проклиная себя за мягкосердечность. Если бы Таня не была его другом, а только лишь ученицей, он запросто мог бы запретить это. И имел бы полное право. Но он хотел, чтобы Таня была счастлива. А Алиса хотела бы, чтобы счастлив был Громов. А желания беременной супруги – закон.
– Точно будешь тренироваться? – сощурил глаза он, проявляя напускную тренерскую строгость.
– Буду, – кивнула она, пытаясь сдержать счастливую улыбку.
– Таня, – Илья подъехал к борту, приветливо улыбнувшись. Свадьбу тренера он пропустил по причине болезни и сейчас, несмотря на возвращение к тренировкам, выглядел всё ещё бледным. – Я уже раскатался.
Арсений выразительно посмотрел на ученицу, намекая, что ей самой стоит обо всем рассказать партнеру. Она едва заметно кивнула, понимая, что разговор будет тяжелым.
– Я улетаю сегодня в Канаду, мы увидимся уже там перед самым финалом…
– Вот как, – Томилин раздраженно сжал губы, от чего те стали белее. – Всё ясно.
– Илья! – воскликнула Таня, ощущая, как участилось сердцебиение. – У меня будет день рождения. И я просто хотела бы провести его…
– В лапах Громова? – сквозь зубы уточнил он. – Может, мне вообще не нужно приезжать? Выступишь с ним!
– Илья! – вмешался Арсений. – Вернись к тренировке.
Томилин гневно посмотрел на тренера, несколько секунд раздумывая над тем, стоит ли что-то сказать, но смог сдержаться и, убрав руки в карманы спортивных брюк, уехал на другой конец катка.
– Беги, Таня, – устало улыбнулся Арсений. – Я с ним поговорю. Точнее, попробую. Увидимся в Канаде.