Элиза.
– А почему нет?
– Ты знаешь. – Она неприязненно покачала головой. – Ты ведь граф, а я… меня кличут ведьмой. Разве дозволено мне…
Гийом громко фыркнул, презрительно закатив глаза.
– Элиза, как ты верно заметила, я граф. Так покажи мне того, кто запретит мне привести тебя на танцы. – Он подмигнул ей, все еще не отпуская ее руки.
Элиза выдохнула и улыбнулась, как не улыбалась уже очень давно. И улыбка эта была такой светлой, что, казалось, могла озарить своим сиянием всю комнату.
– Значит, станцуем! – Гийом вдруг прижал ее руку к своим губам, продолжая безотрывно глядеть ей в глаза. Это не было вежливым церемониальным поцелуем, каким одаривают дам на светских приемах. Он смотрел на нее поверх руки, к пальцам которой не переставал нежно прижиматься губами, и в глазах его бесстыдно, открыто, во всю силу сверкало то, что он так долго сдерживал, считая грехом.
– Моя Элиза, – произнес он.
Элизе казалось, что она и вправду может расслышать стук собственного сердца, словно рухнувшего куда-то вниз, подскочившего вновь и пустившегося в бешеную пляску. Пламя, разгоревшееся где-то в груди и там, на самых кончиках пальцев, которые он целовал, было почти ощутимым, будто жар и вправду охватил ее, пронесшись по всему телу вспышкой грозовой молнии, и замер где-то на дне горящих страстью голубых глаз Гийома де’Кантелё.
«Я люблю тебя», – подумала Элиза.
Гийом заговорщицки улыбнулся, медленно отступая и плавно отпуская ее руку.
–До встречи, – вкрадчиво проговорил он и вдруг сорвался с места, скрывшись за дверью.
Элиза, не в силах шелохнуться, осталась стоять посреди комнаты.
– До встречи, – тихо сказала она и расплылась в счастливой улыбке.
***
Руан, Франция
Год 1356 от Рождества Христова
Епископ Кантильен Лоран окинул недовольным взглядом конюшню, словно обвиняя коней, упряжь, стены и охраняющих все это конюших в том, что из-за них ему приходится выполнять работу, которая ему не в радость. Не пытаясь скрыть своего недовольства происходящим, он запрыгнул в седло с прытью, впечатлившей двух сопровождающих его стражников. Те не сразу догадались, что стоит последовать примеру епископа, и лишь после его властного взмаха рукой засуетились, чтобы поспеть за ним.
Лоран прищурился, глядя на них.
«Стоило ли брать с собой стражников? Я ведь хочу только посмотреть, как там все обстоит, чтобы не делать поспешных выводов». – Он задумался, вспомнил о множественных покушениях на служителей инквизиции с момента ее учреждения и все же решил, что повышенная безопасность не помешает.
Выехав из конюшни в сопровождении стражников, Лоран огляделся и возблагодарил Господа хотя бы за то, что его молодые помощники не кинулись к нему с расспросами. Епископ не знал, обсуждал ли Ансель де Кутт с кем-нибудь из них то, что в последнее время инквизиция в его – Лорана – лице проявила интерес к Кантелё. Если бы обсуждал, Вивьен и Ренар, скорее всего, караулили бы каждый шаг епископа, не в силах проявить равнодушие к Кантелё, непосредственно завязанного с судьбой их учителя. Они, безусловно, уважали этого человека, и то, что судья инквизиции захотел переговорить с ним и его учеником, внезапно дорвавшимся до власти, должно было неумолимо привлечь их внимание. Однако их не было видно.
Лоран вдруг задумался о том, что толком не знает, насколько Ансель де Кутт сблизился с Вивьеном и Ренаром за время обучения. На площадке они всегда вели себя сосредоточенно и уделяли внимание только делам, однако по их реакциям друг на друга Лоран делал вывод, что эти трое общаются с большим удовольствием. Похоже, Ансель стал им хорошим приятелем.
«Что ж, если бы месье Ансель вызывал подозрения, Ренар и Вивьен незамедлительно сообщили бы мне об этом. Стало быть, подозрения по поводу Кантелё тоже могут оказаться домыслами».
Лоран вспоминал недавние отчеты своих осведомителей. После нескольких мелких доносов на графскую семью он приказал более пристально следить за Кантелё. Сообщения осведомителей были не особенно содержательными и больше походили на домыслы, мотивированные желанием угодить епископу, чем на обоснованные обвинения. Однако несколько тревожных упоминаний о чересчур строгих постах, которых придерживаются некоторые жители графских владений не только в необходимый период, и о каких-то строительных работах в отдельных частях особняка всерьез обеспокоили Лорана. Игнорировать это было невозможно. И тем подозрительнее казалось епископу, что Ансель де Кутт ни о чем таком не упомянул. Это невольно заставляло Лорана задуматься о том, что и сам месье Ансель мог быть замешан в еретических делах Кантелё.
«Да, он исправно посещает богослужения, когда объявляется в Руане. Но мало ли встречалось еретиков, которые соблюдали церковные обряды лишь для вида? Впрочем, даже если Ансель де Кутт не замешан в этом, под подозрением все еще остается юный Гийом, который, по стечению обстоятельств, чуть больше месяца назад стал управлять графством. Даже малая вероятность того, что хозяин целой земли обратится в еретическое учение, должна была быть устранена».
Мрачные рассуждения захлестывали Кантильена Лорана по дороге в Кантелё, и он искренне надеялся, что его осведомители все же жестоко ошиблись. Он знал, что, если молодой граф окажется еретиком, под подозрения подпадут все его приближенные. В том числе и Ансель де Кутт. А это значит, что и юные инквизиторы, которых он обучает и с которыми находится в приятельских отношениях, будут замешаны в разбирательстве. Не как следователи. В лучшем случае – как свидетели.
Лоран поежился.
Это был бы настоящий скандал! И если об этом станет известно папе, с епископским саном можно будет попрощаться. Даже если все еретические владения в Кантелё отойдут Церкви после следствия, это не перекроет собой остальные проблемы. Сама возможность, что кто-то из инквизиторов руанского отделения мог обратиться в ересь или покрывать еретика, была катастрофической.
«Боже, я молю Тебя, направь этих людей на истинный путь. Воле Твоей подвластно молвить лишь Слово, дабы исцелить их души!» – думал Лоран, постепенно приближаясь к землям Кантелё.
Оглянувшись на стражников, сопровождавших его, епископ тяжело вздохнул.
«Хотел бы я быть столь же спокойным, как вы», – стараясь подавить в себе легкую волну осуждения, подумал он и попытался отогнать от себя дурные мысли.
***
Кантелё, Франция
Год 1356 от Рождества Христова
Весть о приезде епископа разнеслась быстрее, чем тот успел подъехать к воротам графского особняка.
Любопытствующие селяне предпочли скрыться в домах и разглядывали гостя издалека, стараясь при этом не попасться ему на глаза. Обыкновенно люди высыпали на улицу навстречу епископу и просили у него благословения, однако Кантильен Лоран, будучи судьей Святого Официума, вызывал, скорее, опаску.
Прислуга на конюшне быстро приняла