Читать интересную книгу Укрощение - Камилла Лэкберг

— Но ведь с кишечным гриппом такого вроде бы не бывает. Ты не задумывалась о другой альтернативе?

Их взгляды встретились в зеркале, и Анна замерла. Выплюнув пасту, она обернулась к любимому и уставилась на него.

— Когда у тебя в последний раз были месячные? — спросил он напрямик.

Она напряженно задумалась:

— Не помню… Давно… Но я думала, что все это… от стресса. Ты думаешь, что… ведь это было всего один раз!

— Одного раза вполне достаточно, ты прекрасно знаешь, — ответил мужчина, улыбнувшись и погладив ее по щеке. — Согласись, было бы здорово, если бы это оказалось так?

— Да, — проговорила женщина и почувствовала, как на глаза ей наворачиваются слезы. — Это было бы чудесно.

— Хочешь, поеду в аптеку и куплю тест?

Анна молча кивнула. Ей не хотелось обманывать себя пустыми надеждами, если речь идет об обычном кишечном гриппе.

— Хорошо, я поеду прямо сейчас, — сказал Дан и поцеловал ее в щеку.

В ожидании она уселась на кровать, прислушиваясь к своему телу. И правда, грудь у нее болела и набухла, да и живот тоже слегка увеличился. Неужели новая жизнь могла зародиться среди того унылого пейзажа, в который превратилось ее тело? Если это так, она готова была поклясться никогда ничего не принимать как данность, никогда не рисковать потерять нечто столь дорогое.

Дан, вбежавший, чуть запыхавшись, в комнату, отвлек ее от этих мыслей.

— Вот, — сказал он, протягивая жене аптечный пакетик.

Дрожащими руками она достала коробочку и, бросив на супруга полный паники взгляд, пошла в ванную. Усевшись на унитаз и держа полоску между ног, Анна постаралась попасть куда надо. Потом она положила полоску на край раковины и стала мыть руки. Они все еще дрожали, и женщина не могла оторвать глаз от маленького окошка, которое должно было показать, изменится ли их будущее, ожидать ли им появления новой жизни.

Она слышала, как открылась дверь. Дан вошел, встал позади супруги и обнял ее. Вместе они смотрели на полоску теста. И ждали.

* * *

Эрика проспала лишь несколько часов, забывшись тревожным сном. На самом деле ей хотелось отправиться в тюрьму немедленно, но она понимала, что не сможет встретиться с Лайлой раньше десяти, если о визите не было объявлено заранее. Кроме того, сперва надо было отвезти детей в садик.

Писательница вытянулась на кровати. От усталости ее тело было вялым и непослушным. Она ощупала рукой пустое место рядом с собой. Патрик все еще не вернулся домой, и его жена очень хотела бы знать, что произошло там, на ферме, нашли ли они Молли и Марту и что сказал Юнас. Но ей не хотелось звонить супругу и отвлекать его, несмотря даже на то, что ей и самой было что ему рассказать. Авось он будет доволен ее вкладом в расследование! Иногда ее любимый сердился, что она лезет в его работу, но больше от того, что он тревожился за нее. А на этот раз он сам попросил ее о помощи. Да и что ей сейчас может угрожать? Эрика только переговорит с Лайлой и после этого передаст все сведения Патрику, чтобы он использовал их в расследовании.

В одной ночной рубашке, со взъерошенными после сна волосами, она тихо вышла из комнаты и бесшумно спустилась по лестнице. Краткие минуты тишины, возможность спокойно выпить чашку кофе, пока дети не проснулись, были для нее на вес золота. Фальк взяла с собой несколько распечаток, чтобы снова прочесть их. Перед визитом следовало хорошо подготовиться. Однако она мало что успела сделать, когда со второго этажа раздались возгласы проснувшихся малышей. Вздохнув, писательница встала, чтобы пойти наверх и заняться своими не в меру бодрыми отпрысками.

Закончив утренние процедуры и отправив детей в садик, она получила еще часок свободного времени и решила перепроверить еще кое-что. Войдя в кабинет, женщина снова остановилась перед картой. Долгое время она стояла, не замечая никакой закономерности, но потом прищурилась — и рассмеялась от неожиданности. Как она могла не заметить это раньше! Ведь все так просто!

Сняв трубку, Фальк позвонила Аннике в участок. Закончив разговор пять минут спустя, она была еще больше уверена в своей догадке.

Картина все больше прояснялась, и если Эрика расскажет то, что выяснилось вчера, то Лайла просто не сможет дальше молчать. На этот раз ей придется рассказать всю историю.

Преисполненная надежд, женщина вышла на улицу и села в машину. Прежде чем стартовать, она еще раз убедилась, что не забыла открытки. Они пригодятся ей, чтобы заставить Ковальскую раскрыть те тайны, которые та носила в себе столько лет.

Приехав в тюрьму, писательница заявила о своем прибытии дежурному:

— Я хотела бы встретиться с Лайлой Ковальской. Я не договаривалась о сегодняшнем визите, но не могли бы вы узнать — может быть, она все равно согласится меня принять? Я хотела бы поговорить с ней об открытках.

Стоя в ожидании у решетки ворот, Эрика затаила дыхание. Вскоре механизм загудел, ворота открылись, и она с бьющимся сердцем направилась к зданию. В крови гулял адреналин, заставляя ее дышать часто и поверхностно — ей пришлось остановиться и сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Теперь речь шла не только о давнем убийстве, но и о пяти похищенных девочках.

— Что тебе нужно? — спросила Лайла, когда ее посетительница вошла в комнату для свиданий. Она стояла спиной к ней, глядя в окно.

— Я видела открытки, — сказала Фальк. Она села, достала их из сумочки и разложила на столе. Заключенная стояла неподвижно, и солнце просвечивало сквозь ее коротко подстриженные волосы, так что кожа ее головы была хорошо видна.

— Их не должны были хранить. Я ясно просила их выбросить, — произнесла она тихо.

Тон у нее был не сердитый, а скорее обреченный, и Эрике даже почудился в нем призвук облегчения.

— Их не выбросили. И мне кажется, ты знаешь, кто их послал и зачем, — сказала она Ковальской.

— Я догадывалась, что ты рано или поздно что-то учуешь. Наверное, в глубине души я даже на это надеялась. — Лайла повернулась и медленно опустилась на стул напротив писательницы. Некоторое время она сидела неподвижно, разглядывая свои руки, лежавшие на столе.

— Ты не решалась рассказать, потому что открытки были скрытой угрозой. В них содержался посыл, который могла понять только ты. Так? — спросила Фальк.

— Да. Да и кто бы мне поверил? — Ковальская пожала плечами, и ее руки чуть заметно задрожали. — Я вынуждена была защищать то единственное, что у меня осталось. Единственное, что для меня еще имеет значение.

Она подняла свои холодные голубые глаза и посмотрела на Эрику.

— Ты ведь тоже это знаешь, не так ли? — добавила она.

— Петер жив, и у тебя есть основания полагать, что он в опасности, да? И именно его ты пытаешься защитить? Да, я догадалась, — подтвердила ее мысли посетительница. — И мне кажется, что вы с сестрой куда ближе друг другу, чем стараетесь показать. А разрыв отношений между вами — всего лишь дымовая завеса, чтобы скрыть, что она забрала к себе Петера, когда умерла ваша мать. — Эрика улыбнулась. — В одной из наших бесед ты упомянула, что твой сын шепелявил, а когда я звонила твоей сестре, мне ответил мужчина, который представился как ее сын. Он тоже шепелявил — поначалу мне показалось, что это легкий испанский акцент. Прошло немало времени, прежде чем я это связала — и то наугад.

— Какой у него был голос? — спросила заключенная.

Сердце у Эрики сжалось, когда она осознала, что Лайла все эти годы не видела сына и не разговаривала с ним. Повинуясь внезапному чувству, она положила ладонь на руку Ковальской:

— Он показался мне очень приятным и симпатичным. А на заднем плане я слышала голоса его детей.

Лайла кивнула, не отдернув руку. Глаза ее увлажнились, и писательница увидела, что она борется со слезами.

— Он вернулся домой и нашел бабушку, мою мать, убитой. Он догадался, кто это сделал, и понял, что ему самому угрожает опасность. Тогда он связался с моей сестрой, которая помогла ему перебраться в Испанию. С тех пор она воспитывала его как собственного сына, — вздохнула Лайла.

— Но как ему удавалось все эти годы обходиться без удостоверения личности и других документов? — удивилась Эрика.

— Муж Агнеты — высокопоставленный политик. Ему каким-то образом удалось раздобыть для Петера новые документы, по которым он был записан как их сын.

— Ты поняла, как связаны почтовые штемпели на открытках? — спросила Фальк.

Лайла изумленно посмотрела на нее и высвободила руку:

— Нет, я о них даже не подумала. Знаю только, что каждый раз, когда кто-то исчезал, мне приходила открытка, а несколько дней спустя я получала письмо с газетными вырезками.

— Да что ты говоришь! А откуда они были посланы?

Эрика не могла скрыть своего удивления. Об этом она даже не подозревала!

— Понятия не имею. Отправитель указан не был, и я выбросила конверты. Но адрес был отпечатан штампом, как на открытках. Само собой, я испугалась до смерти. Я поняла, что укрытие Петера обнаружено и что он, возможно, станет следующей жертвой. Сюжеты на открытках я не могла истолковать иначе.