Читать интересную книгу Укрощение - Камилла Лэкберг

— Представить себе — очнуться в такой щели! — молодой человек почувствовал, как приступ клаустрофобии сдавил ему грудь.

— Думаю, он предварительно усыплял их своим снотворным. Видимо, из практических соображений — а также чтобы Молли и Марта ничего не услышали, — предположил Рюд.

— Он возил с собой собственную дочь, когда похищал девушек того же возраста, что и она, — сказал Йоста без всякого выражения, просто констатируя факт. Он стоял позади всех, сложив руки на груди, и его взгляд говорил о том, что он все еще не верит своим глазам.

— Мы должны найти фильмы, — произнес Патрик.

— И Юнаса, — добавил Мартин. — Может быть, он почувствовал, что его вот-вот выведут на чистую воду, и сбежал за границу? Но где в таком случае Марта и Молли? И Хельга?

Хедстрём покачал головой. Лицо его посерело от усталости. Он еще раз оглядел тесное пространство под дном вагончика.

— Не знаю, — повторил он в очередной раз.

* * *

— Наконец-то ты пришел! — воскликнула Марта, когда зажегся свет и шаги достигли нижней ступеньки.

— Я торопился, как только мог. — Ее муж опустился на колени и обнял ее. Как всегда, у обоих возникло чувство, что они слились воедино.

— Юнас! — закричала Молли, но ее отец даже не пошевелился. Лишь спустя несколько секунд он выпустил из объятий Марту и повернулся к дочери:

— Успокойся. Я сейчас освобожу вас.

Девочка начала истерично рыдать, и у ее матери возникло желание залепить ей увесистую оплеуху. Ведь теперь уже все хорошо! Они свободны — о чем все это время ныла дочь. Сама же Марта ни секунды не волновалась. Она знала, что Юнас найдет их.

— Что тут делает бабушка? — проговорила Молли сквозь слезы.

Глаза ее родителей встретились. Младшая фру Перссон вычислила все за долгие часы, проведенные в подземелье. Сладкий чай, которым угостила их Хельга, то, как после этого все резко погрузилось в темноту… Поразительно, как свекрови удалось запихнуть их с Молли в машину, а потом притащить сюда! Однако женщины куда сильнее, чем принято думать, и долгие годы работы по хозяйству придали старшей фру Перссон сил, которые для этого потребовались.

— Бабушке пришлось приехать сюда со мной. Ведь у нее ключи, не так ли? — Юнас протянул руку в сторону матери, которая молча стояла позади него с равнодушным выражением лица.

— Иным способом было нельзя. Ты сам понимаешь, — произнесла она тихо. — Полиция села тебе на хвост, и я должна была сделать что-то, чтобы снять с тебя подозрения.

— Ты пожертвовала моей женой и дочерью, — ответил ее сын.

После секундного колебания Хельга засунула руку в карман и достала два ключа. Перссон вставил один из них в замок наручников Марты. Он не подошел, но зато второй ключ с легким щелчком отпер наручники, и женщина стала массировать запястья.

— Черт, как больно! — проговорила она, поморщившись, а затем, встретившись глазами с Хельгой, порадовалась выражению страха, промелькнувшему в глазах старой женщины.

Юнас подошел к Молли и опустился на четвереньки. Ему трудно было вставить ключ, потому что девочка цеплялась за него и плакала у него на плече.

— Она не твоя, — тихо проговорила старшая фру Перссон.

Марта вытаращила на нее глаза. Больше всего ей хотелось кинуться вперед и заставить старуху замолчать, но она решила сохранять спокойствие и подождать дальнейшего развития событий.

— Что? — Юнас вырвался из рук Молли, так и не отомкнув ее кандалов.

— Она не твоя дочь. — Хельга уже не могла скрывать, с каким удовольствием произносит эти слова.

— Ты врешь! — воскликнул мужчина, выпрямляясь во весь рост.

— Спроси ее, и узнаешь, — ответила его мать, указывая на Марту. — Мне ты можешь не верить, но спроси ее.

Ее невестка мгновенно оценила все возможные пути к отступлению. Разные стратегии и варианты лжи пронеслись в ее мозгу, но все было напрасно. Она могла солгать в глаза любому, не моргнув и глазом, но с Юнасом все было по-другому. Правда, ей пришлось жить с этой ложью пятнадцать лет, но сейчас она не смогла бы солгать ему.

— Не факт, что это так, — ответила Марта, не сводя глаз с Хельги. — Она может быть дочерью Юнаса.

Пожилая женщина фыркнула:

— Уж что-что, а считать я умею! Она была сделана в те две недели, когда Юнас уезжал на учебу.

— Что? Когда? — переспросил ветеринар, переводя взгляд с матери на жену.

Молли тоже стихла и растерянно смотрела на взрослых.

— Как ты это выяснила? — спросила Марта, поднимаясь. — Ведь никто ничего не знал.

— Я вас видела, — ответила ее свекровь. — Я видела вас в сарае.

— А ты видела, что я сопротивлялась? Что он взял меня силой?

— Как будто это имеет значение, — пожала плечами Хельга, оборачиваясь к сыну. — Твой отец переспал с твоей женой, пока ты был в отъезде — и именно он отец Молли.

— Скажи, что она лжет, Марта, — умоляюще проговорил Перссон, и его супруга ощутила приступ раздражения от его возмущения. Какое это имеет значение? Ясно же, что это был всего лишь вопрос времени — когда Эйнар набросится на нее. Это даже Юнас должен был бы понять. После всего, что произошло, он хорошо знает своего отца. То, что она забеременела, оказалось неприятной случайностью, однако ее муж никогда ничего не ставил под сомнение, никогда сам не сосчитал по пальцам недели, хоть и был ветеринаром — он просто признал Молли как свою дочь.

— Все так, как говорит Хельга, — призналась младшая фру Перссон. — Ты был в отъезде, а твой отец не мог устоять перед соблазном. Тебя это не должно было бы удивлять.

Она посмотрела на Молли, молча сидевшую с широко раскрытыми глазами, на которые медленно наворачивались слезы.

— Хватит хлюпать! — шикнула на нее мать. — Ты достаточно взрослая, чтобы узнать правду, хотя лучше было бы, если бы никто из вас ничего не узнал. Но все так, как оно есть. Так что ты намереваешься предпринять, Юнас? Ты хочешь наказать меня за то, что твой отец меня изнасиловал? Я молчала ради общего блага.

— Ты больная, — проговорила Хельга, сжимая руки.

— Я — больная? — переспросила Марта, чувствуя, как в ней начинает бурлить смех. — В таком случае я бы сказала — с кем поведешься, от того и наберешься. Ты тоже не вполне здорова — учитывая то, что ты сделала.

Она указала на кандалы, по-прежнему державшие Молли.

Перссон стоял молча, глядя на жену, и дочь схватила его за ногу:

— Пожалуйста, освободи меня! Мне страшно!

Он резко сделал шаг вперед, так что руки девочки разжались. Она громко всхлипывала, продолжая тянуться к нему:

— Я не понимаю, о чем вы говорите, но мне страшно!.. Освободите меня!

Юнас подошел к Марте, и она вгляделась в его лицо, которое теперь было так близко к ней. Потом женщина почувствовала, как он приложил руку к ее щеке. Их единство осталось нерушимым. Оно существовало и всегда будет существовать.

— Это не твоя вина, — сказал Перссон. — Ты ни в чем не виновата.

Некоторое время он стоял, гладя супругу по щеке. Марта ощущала силу, исходившую от него — ту дикую необузданную силу, которую она почувствовала в нем с самой первой их встречи.

— Нам надо кое-что сделать, — сказал ветеринар, пристально глядя ей в глаза.

Она кивнула:

— Да, надо.

* * *

Впервые за долгое время Анна спала глубоко и без сновидений — естественно, когда ей удалось заснуть. Накануне они с Даном проговорили несколько часов и пришли к выводу, что надо дать ранам затянуться, хотя это и потребует времени. Оба решили, что останутся вместе.

Повернувшись на бок, она протянула руку к Дану. Он лежал рядом и теперь не отвернулся, а взял ее руку и приложил к своей груди. С улыбкой она ощущала, как тепло распространяется по ее телу, до самых пяток, разливается у нее в животе, и… Женщина выскочила из постели, побежала в туалет и едва успела поднять крышку унитаза, как ее вывернуло наизнанку.

— Любимая, что с тобой? — взволнованно спросил Дан, остановившись в дверях. Несмотря на неприятную ситуацию, на глаза у его жены навернулись слезы счастья от того, что он назвал ее любимой.

— Мне кажется, у меня кишечный грипп, — сказала Анна. — Это у меня уже давно.

Она поднялась на дрожащих ногах, пустила воду в раковине и прополоскала рот. Во рту все еще ощущался неприятный привкус, так что она намазала пасту на щетку и принялась чистить зубы.

Дан встал позади нее, глядя на ее отражение в зеркале:

— Как давно?

— Точно не помню, но последние недели две меня то и дело тошнит. Такое ощущение, что болезнь все не может разгуляться по-настоящему, — ответила она со щеткой во рту и почувствовала на плече руку супруга.

— Но ведь с кишечным гриппом такого вроде бы не бывает. Ты не задумывалась о другой альтернативе?

Их взгляды встретились в зеркале, и Анна замерла. Выплюнув пасту, она обернулась к любимому и уставилась на него.