Диметриуш медленно склонился к манящему рту, на языке ощущая вожделение женщины, обежал жадным взором дышащее страстью лицо… и замер, вдруг услышав резкий хлопок, словно кто-то с размаху хлопнул дверью. Женщина прикрыла веки, скрывая промелькнувшее в них торжество, но Димону этого хватило, чтобы прийти в себя. Уж слишком она была совершенной для настоящей. Даже если допустить на секунду, что она суккуб, а суккубом дама не была, суккубу не посопротивляешься, если уж он положил на тебя глаз.
«Значит, иллюзия», — догадался Диметриуш и, намеренно причиняя боль, выкрутил женскую кисть так, что захрустели тонкие косточки.
— Убью, — даже не предупредил — констатировал он, и неудачливая похитительница захрипела, задёргалась, прожигая демона полным ненависти взглядом. Только Димону от этих взглядов было ни жарко, ни холодно.
— Кто такая? — спросил он, хорошенько встряхнув соблазнительное тело. — Снимай личину!
Женщина затрясла головой и попыталась завизжать, но Бьёри быстро зажал ей ладонью рот и нос, полностью перекрыв доступ кислорода.
— Значит, по-хорошему мы не хотим, — проговорил он и улыбнулся. О да, когда надо, он умел улыбаться так, что и сильные духом подозреваемые делали в штаны от страха. Лже-суккуб к сильным очевидно не относилась, она пискнула сдавленно и закатила глаза, собираясь упасть в обморок.
— Этого нам ещё не хватало! — деловито проворчал Димон и наотмашь ударил женщину по лицу.
«Не женщину», — мысленно исправил сам себя, но все равно поморщился.
От удара злоумышленница рухнула на колени, но сознание не потеряла, а опершись о землю руками попыталась отползти от Бьёри.
— Куда же ты? — схватил женщину за волосы и дёрнул вверх. — Ох уж это хвалёное женское непостоянство!
Она тихонько скулила и не сводила с него перепуганного взора.
— А как же «я вкуснее, чем твоя смертная мышка»? Может, я решился попробовать?
Облизнулся плотоядно, демонстрируя белизну ровных зубов. И тогда она, отбросив всякое притворство заверещала противным писклявым голосом:
— Отпусти-и-и! — и в тот же миг её лицо как-то расплылось, теряя форму, на месте сексуального рта образовалось тупенькое рыльце, глаза уменьшились в размере, шикарные волосы выпали, а щёки наоборот покрылись густой рыжей шерстью.
— Это что у нас тут такое?
Кем стало существо, которое ещё минуту назад выдавало себя за суккуба, Диметриуш знал. Правда, не сталкивался с ними очень давно. Да и где? Дома он бывает редко, а на Тринадцатом даам-ши были вне закона. На Тринадцатом вообще многие из демонов были вне закона, но, как Димон только что убедился на собственной шкуре, это мало кого останавливало.
Даам-ши не были полноценными демонами, как не является полноценным человеком, к примеру, питекантроп. Тупиковая ветвь эволюции. Ошибка природы. В Империи они жили в охраняемых резервациях, за высоким-высоким забором, что было мерой вынужденной, но, увы, недостаточной. Даам-ши, как и многие демоны, были паразитами, то есть жили за чужой счёт. Но если инкубы и суккубы лакомились человеческими эмоциями, эти существа не брезговали кровью и мясцом. Не то чтобы у них это было повседневностью или нормой, однако, так или иначе, примерно раз в пять лет у кого-то из них сносило крышу, и Империя сотрясалась от новости, что даам-ши снова принесли в жертву туриста (всегда туриста, местные их резервации обходили стороной). Дикари!
— Не убива-а-а-ай! — скулила диковинная зверушка, окончательно впав в истерику, и Бьёри понял, что прямо сейчас ответов ему не добиться.
По ощущениям, в момент соприкосновения с «лже-охотником» его отбросило куда-то в сторону. Но как? Это что за новая метода такая? Огляделся по сторонам, чтобы определить, где находится, не понимая, как вообще он здесь очутился. Действительно, метрах в пятидесяти (пятидесяти!) от себя он увидел корпус, у которого оставил Машу, схватил скулящего от страха даам-ши за шиворот и быстрым шагом направился к кирпичной нише, в которой создал для девушки простенькое, но весьма надёжное убежище.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Отпусти-и-и, — скулило существо, — ну, пожа-а-а-луйста! У нас дети. И жена. И дети…
— Жена у него, — Димона передёрнуло, — а целоваться тогда зачем лез?
— Мы не лезли! Нам надо было! Нас заставили!
Бьёри сплюнул в сторону, вспомнив, что даам-ши существа стадные, «семейники», так сказать, а значит, весьма вероятно, что где-то здесь может ошиваться ещё один. Или больше. За себя Димон не переживал, но вот Маша может испугаться. (О том, что ведьмочка может ещё и пострадать, думать он себе запретил).
Ниша была пустой. Отказываясь верить в то, что его не просто обвели вокруг пальца, но при этом ещё и развели, как лоха, Диметриуш негромко позвал:
— Мария Ивановна, прятаться изволите?
Тишина. Лишь сиплое дыхание рыжего смертника да гул крови в ушах.
— Маша! — уже взволнованно. — Маша, твою мать, я тебе где велел стоять?!
На «твою мать» она тоже не отреагировала. И это уже было плохо! Очень-очень плохо! Нехорошее подозрение возникло в мозгу, а вкупе со слышанным ранее треском от захлопнувшейся двери оно из нехорошего стремительно превращалось в паническое.
— Кто за этим стоит? — прошипел Диметриуш, за шею поднимая существо до уровня своих глаз.
— Блок! — просипело то и засучило коротенькими ножками в воздухе. — У нас б-блок! Мы все равно не можем сказать!
— Блок? — Бьёри наклонил голову к правому плечу. — Эт-то интересно… Эт-то оч-чень интересно.
Почувствовал, как мозг затопило горячей волной, как в детстве, когда он сражался с неконтролируемыми выбросами магии, схватил даам-ши за рыльце и рявкнул:
— В глаза мне смотри!
В чёрных перепуганных щёлках полыхнуло на миг красным, а затем существо завопило, оглушая окрестности истеричным воем:
— Пощади, Кровавый! Мы не знали! Нам не сказали! Нам просто велели взять ведьму! Ничего личного, у нас дети, у нас семья, мы не могли! Мы не…
— Вы взяли мою женщину, — рыкнул Димон и не узнал собственный голос. И даже испугался. Нет, если бы Маша и в самом деле была его женщиной, можно было бы понять и огненную волну, и кипящую лаву магии, и даже частичный оборот. Всё-таки все Бьёри в какой-то степени оборотни, только обращаются они не в животных, а в первозданное пламя. Но девушка его женщиной не была, а взятые обязательства — это лишь временная ширма, чтобы проще было утрясти все проблемы, чтобы уговорить Машу на взаимовыгодное сотрудничество. Откуда тогда это жжение в груди? И боль? И желание уничтожить всех, кто за этим стоит? Не желание. Насущная потребность. Когда перед тобой небогатый выбор: убей или умри.
— Мы не видели-и-и-и! — заскулило существо. — Мы не смотрели.
— Не видели печать слова Красного Императора? — ни на секунду не поверил Бьёри. — Кому ты врёшь, даам-ши? Уж я-то знаю, что вы как никто умеете видеть невидимое.
— Пощади-и!!!
— Где она?
И, не дожидаясь ответа, вломился в мечущийся мозг, без седативов, без обезболивающего, по-мясницки кромсая воспоминания и отсеивая нужное, по крупицам выхватывая то, что просочилось за рамки надёжно поставленного блока. А блок был хорош. Как каменная стена — не подкопать, не просочиться. Не Димону с его слабеньким на фоне остальных родственников менталом. А вот дед, пожалуй, сможет. Особенно, если будет знать, что от того, взломает он чью-то защиту или нет, зависит жизнь первенца его сына. Да что там первенца?! Если Диметриуш окажется прав, прямо сейчас угроза нависла над всей семьёй. Ибо в мозгу даам-ши, конечно, тёмных пятен было больше, чем светлых, но не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы сопоставить звук закрывающихся дверей Лифта с исчезновением Маши. А значит, это был либо кто-то из семьи (а он говорил, говорил деду! Но тот же никогда его не слушает!), либо, что ещё хуже, грядёт очередная война за передел территорий.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
По рыжей морде даам-ши текли мутные от крови слёзы, но Диметриуш не испытывал жалости и сожалений из-за того, что слегка переборщил, читая демона. Руки дрожали от желания прикончить скулящее существо, а висках свирепо пульсировала ярость. И не убивал он лишь потому, что из трупа даже дед ничего не вытащит.