— Я буду скучать по тебе, мама, Пейдж — плачу и говорю одновременно. — Мне жаль, что я уезжаю навсегда. Но вы знаете, что я всегда буду любить вас.
Очень стараюсь не плакать в самолете на обратном пути. Эдвард не отпускает мою руку. Мы привлекаем любопытные взгляды, но остаюсь спокойной, когда стюардесса спрашивает меня, нужна ли мне помощь. Несколько часов спустя мы приземляемся в Британии целыми и невредимыми.
Мы не теряем времени, чтобы добраться до Корнуолла. Мы с Эдвардом чувствуем, что заклинание Якуба угасает — нам нужно глубже дышать, когда мы спешим из аэропорта, вызываем такси и начинаем быстро уходить с ближайшей остановки. Мое сердце прыгает, когда мы достигаем холма, на который прибыли. Как будто магия была брошена над порталом, он начинает светиться, когда мы приближаемся. Как только мы пройдем через блестящее кольцо, это будет навсегда.
Обращаю последней взгляд на свой мир. Мое сердце чувствует, что оно заполнено песком, мое горло болит. Я глубоко вздыхаю. Задыхаюсь.
— Готова?
Перешагиваю через портал, заставляя себя идти вперед.
— Давайте уйдем.
Прощай, мой собственный мир. На этот раз это действительно будет навсегда.
Глава 49
Кэт
Мы с Эдвардом женимся, как только возвращаемся из моего мира. Как Генри и Элли, выбираем простую свадьбу, хотя церемония состоялась в его частном саду. Там только наши самые близкие друзья и родственники, окружавшие нас в полукруге, их выражения лиц сияющие и восторженные. Вокруг моей шеи ожерелье мамы, в ушах серьги Пейдж, а на груди у меня изысканная брошь, подаренная леди Грегори. Кружева на подоле моего платья были сшиты Амелией и Мейбл, розы прямо из сада Эдварда.
Никогда не забуду, когда появляется Крю, прямо в тот момент, когда Эдвард надевает кольцо на мой палец.
— Поздравляю, девочка, — говорит он, морщась, прежде чем поцеловать меня. — Это от Пиппи, а не от меня. Она приставала ко мне, чтобы я заглянул и увидел, что ты счастлива в браке с Эдди.
У меня нет зеркала, но я знаю, что мое лицо сияет счастьем. Крю показывает мне большие пальцы, а затем исчезает.
Никогда не забуду брачную ночь, когда Эдвард вошел в мою комнату и обнял меня.
— Кэт, — бормочет он, опуская меня на кровать. — Моя жена.
Его поцелуи заставлют меня гореть от желания, его руки обжигают мою кожу.
— Моя любовь.
Больше не обман, потеря памяти или проблемы с дыханием. Мы едины в браке, как любая нормальная пара в Ателии, готовая написать следующую страницу нашей совместной жизни.
Я прогуливаюсь по садам, наслаждаясь солнцем, пока оно длится. Уже почти осень, и после долгой зимы, что у нас была, хочу насладиться оставшимися днями, которые могу провести на открытом воздухе в светлом хлопчатобумажном платье. Особенно в выходные, без утомительных встреч и кропотливых документов.
В ярком дневном свете на безымянном пальце блестит мое новое обручальное кольцо. Чистое серебро с группой бриллиантов, подмигивающим сверху, и нашими именами вырезаными изнутри. Оно причудливее, чем фальшивое кольцо, которое он заставил меня носить, когда я работала в курятнике, но менее сложное, как у той Катрионы, когда она вернулась к своему телу. Новое кольцо означает наш новый старт. Надеюсь, что это также принесет удачу после всего, что мы пережили.
Поскольку должна успеть на чай с королевой, прохожу короткой дорогой через сады. И сталкиваюсь с Мейбл, присевшей за массивную, гладко обрезанную изгородь, похоже, что она что-то затевает.
— Что ты…
— Ш-ш-ш! — она прикладывает палец к губам.
Озадаченная, приседаю рядом с ней. Это не похоже на Мейбл, рассматривающую меня так, как будто я ребенок, которого нужно дисциплинировать.
— За кем ты следишь? — шепотом говорю я.
— Смотрите, — она показывает мне дыру в изгороди.
Через эту маленькую дыру вижу, что Амелия и Бертрам стоят под большим коническим вечнозеленым деревом, оба красные, как школьницы «Принцесс-колледжа» в присутствии Эдварда. Бертрам держит кучу розово-белых цветов в правой руке за спиной.
— Но у Амелия аллергия на цветы, — говорю я удивленно.
— Это не настоящие цветы, принцесса. Он спросил меня, как сшить искусственные цветы из шелка.
Представляю Бертрама с иглой и ниткой, и изображение шокирует меня.
— Разве его пальцы не слишком большие, чтобы держать иглу? — спрашиваю я, прилагая все усилия, чтобы понизить голос, наблюдая за дальнейшими движениями Бертрама.
— Мне пришлось учить его часами, чтобы все прошло успешно, — Мейбл пожимает плечами. — Он мог бы выбрать что-то еще, как ожерелье или брошь. Но он знает, что Амелия любит цветы, но не может приблизиться к ним из-за ее аллергии. Поэтому он придумал эту идею, чтобы сделать шелковые, которые не заставят ее чихнуть.
— Отличная идея, — говорю я.
Бертрам прошел долгий путь от увлеченного молодого человека, который даже не знал об аллергии Амелии.
Мы похожи на ищеек, прячущихся за этой изгородью и ждущих, чтобы увидеть, что происходит, но, честно говоря, в моей жизни, где нет телевизора или интернета, это ближе всего к сериалам, которое я могу получить.
Бертрам опускается на одно колено и протягивает свой изысканный букет из шелковых роз.
— Дор… дорогая… Амелия, ты… ты-ты-ты-сделаешь-меня-счастливейшим-мужчиной-н-на-земле? — Последняя часть его фразы выходит в такой спешке, что я только догадываюсь, что он имеет в виду.
Амелия смотрит на него, опустившегося на колени на земле. Даже если она не услышала последнее предложение, нет никаких сомнений в том, что Бертрам намеревается сказать. Ее щеки розово-красные, она открывает рот и отвечает ему. Бертрам остается на коленях. Озадаченная Амелия повторяет свой ответ.
Медленно она берет букет. И затем сжимает его в руках и похлопывает им по голове Бертрама.
— Разве ты меня не слышал?
Бертрам поднимает голову, смутившись, несколько лепестков застряли в волосах. Я думаю, он так нервничал, что даже не слышал ответа Амелия.
— Да, ты идиот! — она говорит, ее голос громко слышен через изгородь. — Я сказала «да»!
Бертрам выглядит так, как будто он выиграл в лотерею. Он хватает Амелию, поднимает ее высоко в воздух, его глаза сверкают. Он так тронут, что она, наконец, открыла свое сердце и готова провести с ним всю оставшуюся жизнь, несмотря на переживания ее матери и сестры.
Мейбл хватает меня за руку.
— О, я просто знала, что это случится, но разве это не грандиозно — слушать, когда она говорит: «Да»?
— Определенно, — улыбаюсь я. — Хорошо, Мейбл, нам пора идти. Мы итак здесь достаточно долго…
На меня накатывает тошнота, и у меня едва хватает времени, чтобы отойти от Мейбл, прежде чем меня тошнит на тщательно охраняемый травяной газон Галена.
— Поздравляю, ваше высочество.
Я сижу на кровати, а Мейбл и Амелия стоят в дверях. Бертрам в гостиной, из-за приличий он может войти в спальню Эдварда, но не в мою. Доктор Дженсен держит меня за руку и улыбается.
— Вы собираетесь стать матерью.
— У принцессы будет ребенок! — кричит Мейбл, обнимая Амелию.
Счастье, смешанное с облегчением, наполняет меня. Мы с Эдвардом начали спать вместе, но ничего не случилось. Я начала волноваться, что никогда не смогу родить детей — не то, что боюсь общественного мнения или давления на семью, но это успокаивает меня, я нормальная. Даже с волшебством вы никогда не можете быть уверены в том, что может произойти в будущем.
Снаружи раздаются шаги и в комнату вбегает Эдвард с тревогой на лице.
— Я слышал, тебе стало сильно плохо в садах. Какие…
Доктор Дженсен поднимается.
— Не нужно беспокоиться, ваше высочество. Принцесса Кэтрин беременна.
Эдвард, похоже, собирается взорваться от радости.
— Она… у нее будет мой ребенок?
— Наш ребенок, — говорю я, но снова начинается тошнота, и я хватаю ведро, которое принесла Мейбл. Эдвард выглядит безумным, но доктор уверяет его, что моя болезнь совершенно нормальная. Бертрам уходит, чтобы сообщить королю и королеве хорошие новости. Я воображаю заголовки: «Принцесса Кэтрин в ожидании».