забываем обо всем на свете.
– Мне никогда так не хотелось поправиться поскорее, – говорю я, надеясь, что Джейми поймет, о чем я.
– Я, Скай, об этом же чуть ли не молюсь, честное слово.
– Скоро, обещаю тебе, совсем скоро. А пока давай лучше вернемся к отчетам о погоде.
– Кроме тебя, никто не в состоянии переключиться с «этого» на погоду!
– Но ведь погода – это так важно!
– Ладно-ладно, – улыбается Джейми. – Давай о погоде, раз она доставляет тебе столько же удовольствия.
– Данные в отчетах, которые нам послали, и близко не лежат с тем, что происходит сейчас: а сейчас с погодой просто полная путаница. Вальтер говорил, что до нашего приезда он тоже замечал всякие странности. Может быть, это он отчетами нас сюда вызвал. Но тебе не кажется, что это все-таки маловероятно?
– Понятия не имею. О том, что нормально, а что нет, у меня нет никакого представления. Я всего-навсего диктор, ведущий прогноза погоды. Ты же, Скай, сама мне постоянно об этом напоминаешь.
– Уверяю тебя, будь то погода или все остальное, то, что происходит сейчас на Авроре, – одна сплошная аномалия. Даю слово, я буду не я, если со всем этим не разберусь.
На следующий день я позволила себя убедить, что нет ничего страшного в том, чтобы отправиться в город в кресле-каталке. Главный аргумент: «перемена обстановки пойдет мне на пользу». И про «перемену обстановки», и про то, что что-то «пойдет мне на пользу», я много раз слышала от всех, кто когда-либо хотел мне помочь. Но на сей раз я соглашаюсь с Джейми и Талией совершенно искренне. Отчасти потому, что мне не хочется их огорчать, а отчасти потому, что Джейми обещает отвезти меня к Вальтеру, с которым мне хочется поговорить.
Надо признаться, одеться и собраться, чтобы не просто подняться на нашу смотровую башню, а чтобы по-настоящему уйти из дома, доставляет мне удовольствие; потом я даже ухитряюсь самостоятельно добраться на костылях до нашей маленькой пристани. Что, понятно, меня очень радует.
Море стоит высоко, и, взяв с собой собак, мы с Джейми едем на лодке, а Талия остается дома дежурить. Несемся по волнам к гавани, и щеки у меня приятно горят от свежего морского воздуха. Волосы развеваются на ветру, в лицо несутся соленые брызги, и мне кажется, что я освободилась от боли и усталости, не покидавших меня все последние дни.
Смотрю, как ветер треплет собакам уши, как Фиц и Комета высунули языки, и чувствую, что ожила, – ощущение, которого я не испытывала с тех пор, как… Я уже и забыла, когда испытывала что-то подобное.
– Нравится? – кричит мне Джейми от руля моторки.
– Еще как! Ты был прав. Буду теперь тебя слушаться.
Причаливаем в гавани. Джейми аккуратно пристраивает лодку у пристани и помогает мне выбраться. Я неохотно усаживаюсь в кресло, и недавнее чувство свободы немедленно улетучивается.
Потом мы уезжаем: Джейми толкает кресло, Комета послушно идет на поводке рядом с ним, а Фиц сидит у меня на коленях. С каждой минутой я раздражаюсь все больше и больше.
– Ты как? – спрашивает Джейми у меня за плечом.
Приходится ему соврать:
– Нормально. Все в порядке.
Мы останавливаемся неподалеку от гавани, там, где прилив оставил довольно широкую песчаную полосу и где собаки могут побегать.
Спускаем их с поводков, они тут же принимаются носиться друг за дружкой, а я смотрю на них думаю: «Как бы мне хотелось побегать с вами…»
Джейми поворачивает на пляж. Я говорю:
– Креслу там не проехать. Оставь меня лучше здесь.
– Ты уверена? – Он подходит ко мне, глядя на удаляющихся собак. – Давай я попробую толкнуть посильнее.
– Ты уж мне поверь, я лучше знаю. – Я стараюсь сдерживаться. – Чтобы по песку проехать, нужны специальные колеса. Иди за собаками, а я на вас отсюда посмотрю. Иди-иди, а то они слишком далеко убегут.
По белому мягкому песку Джейми легко бежит за собаками, а я изо всех сил стараюсь подавить зависть: я бы тоже с удовольствием с ним пробежалась.
Но мне и в лучшем-то состоянии не придет в голову бегать, хотя когда-то могла просто для удовольствия с легкостью отмахать не одну милю. Я бормочу:
– Как же давно это было.
– Сама с собой уже разговариваешь? Первый симптом безумия, – раздается позади меня, и ко мне подкатывает Джек. На нем спортивный костюм, и едет он в спортивном кресле, рядом с которым мое похоже на старый трактор. – Для полноты картины тебе не хватает только пледа на коленях.
У меня такой несчастный вид, что он оторопел:
– Прости, я, кажется, наступил тебе на любимую мозоль?
– Да нет, ничего. Я просто ненавижу эту каталку.
Джек со всех сторон оглядывает мое кресло:
– С тобой не поспоришь. Транспортное средство у тебя страшновато.
Он расплывается в широкой улыбке, и мне тоже становится смешно.
– Извини, нечего мне привередничать. По крайней мере не с тобой. Ты и так… – Я махнула рукой на его кресло.
– Что? Прикован к этим колесам? – съязвил Джек. – Да уж, лучше не привередничать, но я отлично тебя понимаю. Так что же все-таки случилось, что ты опять оказалась в кресле?
Мне нравится его прямота. С ним можно не притворяться; в отличие от большинства, он напрямую говорит, что думает.
– Перенапряглась, – честно признаюсь я. – Не послушалась, когда организм требовал остановиться. Надеялась, обойдется. И вот, пожалуйста, – приступ. И к тому же тяжелый.
– Бывает, – спокойно замечает Джек. – Думаешь, у меня всегда не жизнь, а малина? Я, случается, тоже меры не знаю – спроси у Кейт. К тому же я упрямый осел и пропускаю мимо ушей, когда она просит притормозить. Но я, по крайней мере, сам на своих колесах передвигаюсь. А кабы меня надо было толкать на такой тачке, мою физиономию бы тоже перекосило.
Джек мне подмигивает, я опять улыбаюсь и объясняю:
– Другого кресла не нашлось. Хорошо хоть такое. А то я бы на острове надолго засела. Я сегодня и так первый раз выбралась.
Вдалеке Джейми играет с собаками в мяч. Фиц стрелой летает по пляжу, поднимая тучи песка, а Комета плещется по мелководью, доставая свой мяч из воды. Джейми оборачивается и машет мне рукой.
– Это он тебе кресло раздобыл? – спрашивает проницательный Джек.
– Он, а ты откуда знаешь?
– Догадался. Главное, помни, он от чистого сердца. Иногда люди вокруг нас не знают, как нам помочь. Им просто необходимо что-то для нас сделать, а что – они не знают; вот и делают то, что им самим кажется нужным.