улыбается, продолжая смотреть мне в глаза.
— Так просто?
— Прости.
Касаюсь ее рук, на которых видны мерзкие разводы крови, она сжимает мои пальцы и тихо, словно успокаивая шепчет.
— Я порезалась сама. Готовила…
Как от сердца отлегло. Я даю себе этот момент, чтобы поймать спокойный ритм сердца, сжимая ее пальцы. Амелия мне его дарует, молчит, и спрашивает только тогда, когда уже можно, словно чувствует меня, как себя.
— Откуда ты узнал?
— Отец позвонил! — грубо прерывает нас Лекс, который стоит спиной.
Теперь я хмурюсь, потому что не понимаю, какого хрена он делает и почему, пока не вспоминаю — ее одежду порвали, а это знак уважения мне. Амелия, конечно, этого не понимает, но понимает, что почти голая, так что неловко прикрывается руками, краснеет и смотрит на меня так жалобно, испугано, что я невольно улыбаюсь вновь.
— В прошлый раз ты не была такой стеснительной, котенок.
— Макс, твою мать! — снова грубо влезает Лекс, — Хватит миловаться, он приедет с минуты на минуту! Прикрой ее наконец, чтобы я мог повернуться, и мы нормально решили, что делать!
Понимаю, что он прав, но как же мне нравится этот огонь в ее необычайно красивых глазах…Я, как придурок, своих оторвать не могу. Смотрю, любуюсь, смакую…
— Всё?!
«Нет, сегодня нам не дадут побыть наедине!» — фыркаю про себя, после стягиваю плед и накидываю ей на плечи, а потом приближаюсь и на ухо шепчу.
— Иди оденься, только побыстрее, хорошо? Пожалуйста.
Амелия отстраняется, но, вроде как, не собирается спорить. Слегка кивает, неловко встает, идет на полупальчиках в сторону комнаты, но замирает. Я было думаю, что из-за трупа и море крови, но взгляд ее направлен в прихожую. Лекс резко поворачивается, я тоже, правда из-за угла моего обзора, мне видна только боковая стенка и все. Сердце на секунду останавливается, будто сейчас я услышу шаги отца — их нет. Амелия увидела свою кошку, которую Лекс бережно поднял, несколько мгновений прислушивался, а потом тихо сказал:
— Она жива, но, похоже, без сознания. Иди одевайся.
Милый жест, особенно учитывая тот факт, что Амелия по-прежнему не противится, а снова слегка кивает и быстренько убегает в сторону спальни. Я же наконец сбрасываю с себя все радости встречи, вспоминаю: угроза более, чем реальная.
Смотрю на брата. Тот укутывает кошку, косится на труп, потом касается мимолетно меня и снова опускает глаза на животное.
— Ты его чуть не убил.
— Да.
— Это все равно плохо.
Решаю не отвечать. Вместо того встаю и отхожу к окну, осматриваю гостиную — здесь полно ее вещей, вот что действительно очень плохо.
— Надо срочно придумать, как мы объясним все эти вещи.
— Макс, уже нет никакого смысла пытаться. Он приедет через пятнадцать минут максимум и увидит ее. Я считаю, что раз мы оказались в этом положении, надо признаться, что вы встречаетесь.
Лекс укладывает животное на диван, за чем я пристально наблюдаю, чувствуя всполохи какой-то иррациональной ревности, потом встречаюсь с ним взглядами и отсекаю.
— Нет.
— Нет?! Что значит «нет»?!
— Это как «да», только наоборот.
— Оставь свой сарказм, это больше не вопрос выбора! — орет в голос, указывая на труп в середине гостиной, — Как ты объяснишь все это?!
— Выкручусь.
— Как ты выведешь ее?!
— Ты выведешь.
— КАК?! Может ты не знаешь, но внизу две машины его людей! Как я проскользну мимо них, мимо отца, мимо всей охраны и сотрудников здания незамеченным?! Амелия маленькая, но я не смогу спрятать ее в карман!
— Прекрати орать! — делаю на него шаг, тоже повышаю голос, но сразу сбавляю обороты, — Она итак напугана и…
— Да мне насрать! Я тебя предупреждал, чем все это может кончится! Единственный вариант сказать, что вы встречаетесь! Другого выхода нет или все накроется медным тазом, и пострадает моя мать!
— Никто не пострадает! Ты выведешь ее через пожарную лестницу, а я останусь тут и скажу, что он на меня напал, а я защищался!
— Ты не заметил, что у тебя снова разошлись швы?! А?! — Лекс быстро подходит и резко тянет футболку, оголяя кровоточащую повязку, — Как ты объяснишь «ЭТО»?!
— Я выкручусь.
— Как. Ты. Объяснишь?! Я ХОЧУ УСЛЫШАТЬ! КАК.ТЫ.ЭТО.ОБЪЯСНИШЬ?!
— Скажу, что он в меня выстрелил!
— Видно, что твоя рана не сегодняшняя!
— Я выстрелю еще раз!
— Ты безумный?!
— Я СКАЗАЛ, ЧТО НЕ СТАНУ ГОВОРИТЬ ЕМУ О НЕЙ!
Мы тяжело дышим, стоим друг к другу почти нос к носу, и каждый, спорю на что угодно, каждый! мечтает врезать второму. Вряд ли это произошло бы, конечно, хотя и могло на таких эмоциях и с такими высокими ставками, но градус разряжает ее уверенный голос.
— Почему ты не станешь говорить обо мне?
Я резко поворачиваю голову, Амелия стоит в проходе, одетая в черный свитер и джинсы. Хмурится. Переводит взгляд на Лекса, когда тот цыкает и отходит от меня на пару шагов.
— Потому что… — начинает разгоняться, что я тут же жестко прерываю.
— Закрой рот! Ты просил защитить тылы, а теперь просишь меня их же и сдать?! Ты в своем уме?!
— Да признай, что ты просто боишься, что если он узнает…
Подлетаю и хватаю его за грудки, приближаюсь и хрипло шиплю, не сводя глаз с Лекса.
— Я серьезно. Закрой. Свой. Сраный. Рот.
— Отпусти меня, или клянусь, я тебе отвечу, не смотря на то, что у тебя всего одна рука рабочая.
— Прекратите!
Амелия втискивается между нами так ловко, что я и не успеваю сообразить, а уже и не держу Лекса. Она как-то умудряется нас расцепить, кладет руки мне на грудь и смотрит в глаза.
— Макс, отойди и успокойся.
«Как тут успокоишься, когда я вижу, как тесно она прижата задницей к его члену?!»
Дергаю ее за руку и отхожу, но крепко сжимая запястье, на что Лекс, конечно же, не может промолчать и издает злой, но вполне заслуженный смешок.
— Вы должны уйти, — говорю, когда мы на безопасном расстоянии от детородных органов моего родственника, и снова слышу смешок.
— Ты псих. Он ни за что не поверит! Тут вещей целый склад!
— Скажу, что они принадлежат Адель. У нее как раз ремонт.
— А рана твоя кому принадлежит, а?!
— Я еще раз повторяю: я выстрелю в себя снова.
— Макс… — вступается Амелия, но я тут же жестко смотрю на нее и пресекаю любой спор.
— Я все сказал, а значит так и будет. Нет времени на споры — уходите сейчас. Сейчас, Лекс!
Подхожу к телу и присаживаюсь на корточки, выуживаю пистолет, который, как оказалось, находится в его руке. Вот что