Прервав поцелуй, Кэтрин тотчас вспомнила о Поппи и экономке, миссис Пенниуисл. Она ожидала возмущения, негодования, но, робко выглянув из-за плеча Лео, обнаружила, что экономка по-прежнему повернута к ней спиной. Поппи лукаво сверкнула глазами.
— Миссис Пенниуисл, — бойко затараторила она, потянув за собой экономку в коридор, — пойдемте в холл. Кажется, на днях я видела ужасное пятно на ковре. Я хотела показать его вам. Где же оно? Вроде бы здесь… Нет. Может, там? Тьфу, черт возьми, куда же оно подевалось?
Кэтрин и Лео на время остались одни.
— Зачем вы это сделали? — Голос Лео прозвучал хрипло. Голубые глаза его, полускрытые тяжелыми веками, смотрели вопрошающе.
Кэтрин попробовала отшутиться:
— Я хотела, чтобы вы испытали мои мыслительные способности.
Уголки губ Лео насмешливо дрогнули. Он медленно перевел дыхание.
— Если вы вошли в темную комнату со спичками в руках, что вы зажжете раньше, масляную лампу или растопку в камине?
Кэтрин нахмурилась, обдумывая вопрос.
— Лампу.
— Спичку, — с мягким укором проворчал Лео, качая головой. — Маркс, вы даже не пытаетесь думать.
— Еще один вопрос, — предложила Кэтрин.
Лео без колебаний исполнил ее пожелание. Склонив голову, он приник к ее губам. Поцелуй был долгим и страстным. Пальцы Кэтрин зарылись в волосы Лео.
— Законно ли, когда мужчина женится на сестре своей вдовы? — спросил он, оторвавшись от ее губ.
— Незаконно, — слабым голосом отозвалась Кэтрин, пытаясь снова притянуть к себе голову Лео.
— Это невозможно, потому что мужчина мертв. — Решив проявить несговорчивость, Лео выпрямился и посмотрел на Кэтрин с кривой усмешкой. — Пора остановиться.
— Нет, — запротестовала она, подставляя губы для поцелуя.
— Уймитесь, Маркс, — прошептал Лео. — Одному из нас следует сохранять здравомыслие, и на самом деле лучше бы это были вы. — Он нежно поцеловал Кэтрин в лоб. — У меня есть для вас еще один подарок.
— Какой?
— Посмотрите у меня в карманах. — Он вздрогнул и издал смущенный смешок, когда Кэтрин принялась его обыскивать. — Нет, маленькая грабительница, не в карманах брюк. — Лео сжал запястья Кэтрин, словно пытаясь усмирить игривого котенка. Не в силах противостоять искушению, он наклонился и снова завладел ее губами. Поначалу Кэтрин испугалась (Лео крепко сжимал ее руки, не давая вырваться), но уже в следующее мгновение ее захватило новое, волнующее и приятное ощущение. Лео прервал поцелуй и выпустил запястья девушки, у него вырвался хрипловатый смех. — В кармане сюртука. О Боже, я хочу… нет, я не должен говорить. Да, ведь это подарок.
Кэтрин достала из кармана Лео продолговатый предмет, завернутый в мягкую ткань, и осторожно развернула… новую пару очков в великолепной сияющей серебряной оправе. Овальные стекла сверкали в лучах света. Пораженная искусной работой ювелира, она провела пальцем по изогнутой дужке, украшенной изящной филигранью.
— Они такие красивые, — изумленно выдохнула Кэтрин.
— Если очки вам понравились, мы закажем другую пару, из золота. Позвольте, я вам помогу.
Лео бережно, с явным удовольствием снял с нее старые очки. Кэтрин медленно надела новые. Они оказались на удивление легкими и удобно сидели на носу. Девушка обвела глазами комнату, поражаясь четкости и ясности картин, открывающихся взору. Восхищенно всплеснув руками, она подбежала к зеркалу, висевшему над столиком в холле, и всмотрелась в свое сияющее отражение.
— Как вы прелестны. — Высокая элегантная фигура Лео появилась в зеркале рядом с ней. — Обожаю женщин в очках.
Глядя с улыбкой в серебристое стекло, Кэтрин встретилась глазами с Лео.
— Правда? Какая странная причуда.
— Вовсе нет. — Ладони Лео мягко обхватили ее плечи, пальцы ласково погладили горло. — Очки подчеркивают красоту ваших глаз. В них вы кажетесь таинственной, полной сюрпризов. А мы с вами знаем, что так оно и есть. — Его голос упал до еле слышного шепота. — Больше всего я люблю снимать с вас очки… перед тем как опрокинуть вас на кровать. — От этого откровенного признания Кэтрин бросило в дрожь. Веки ее отяжелели, глаза закрылись, когда Лео притянул ее к себе. — Они вам нравятся? — Лео жадно приник губами к ее шее.
— Да.
Язык Лео скользнул по нежной коже Кэтрин, голова ее склонилась на плечо.
— Не знаю, зачем вам все эти хлопоты, — пролепетала она. — Вы очень добры.
Лео вскинул темную голову, встретив в зеркале взгляд Кэтрин. Пальцы притронулись к ее горлу, там, где он только что ее целовал.
— Я лишь хотел, чтобы вы могли ясно видеть.
«Мне кажется, я уже начинаю», — собиралась сказать Кэтрин, но в это мгновение в комнату вошла Поппи.
Той ночью Кэтрин спала плохо, то просыпаясь, то вновь проваливаясь в забытье. Ее мучили кошмары, казавшиеся подчас едва ли не более реальными, чем сама ее спокойная, безмятежная жизнь.
Сны переплетались с воспоминаниями. Пугающие, мрачные картины прошлого проносились перед ее глазами, будто пестрые изображения в «волшебном фонаре». Она увидела себя девочкой, бегущей по дому бабушки. Старуха сидела за столом и писала что-то в конторской книге.
Ворвавшись в комнату, Кэтрин бросилась к ногам бабушки и зарылась лицом в пышные черные юбки. Костлявые пальцы старухи взялись за мокрый от слез подбородок девочки, заставив ее поднять голову. Застывшее лицо бабушки, покрытое густым слоем пудры и обрамленное неестественно черными волосами, казалось белой маской с нарисованными углем бровями. В отличие от Алтеи старуха не пользовалась губной помадой, предпочитая бесцветный бальзам.
— Алтея говорила с тобой? — Глухой голос бабушки походил на шелест сухих листьев, трущихся друг о друга.
Кэтрин всхлипнула, рыдания мешали ей говорить.
— Да… но я не поня… не поняла.
Бабушка протяжно вздохнула, прижимая к себе голову Кэтрин, и погладила внучку по голове. Высохшие пальцы медленно скользнули по растрепанным кудрям девочки.
— Разве Алтея недостаточно ясно тебе объяснила, что тебя ждет? — проскрежетала старуха. — Положим, ты не особенно умная девочка, но и не дурочка. Что ты не поняла? Перестань реветь, ты ведь знаешь, я терпеть этого не могу.
Кэтрин зажмурилась, силясь остановить слезы. От волнения у нее сдавило горло.
— Я могла бы делать что-то другое. Что угодно. У меня должен быть выбор.
— Ты не хочешь стать такой же, как Алтея? — с неожиданной мягкостью спросила старуха.
— Не хочу.
— И не хочешь быть такой, как я?
Кэтрин боязливо помедлила и слегка качнула головой, не решаясь снова сказать «не хочу». Она давно успела усвоить, что бабушка не любит лишних слов. Многословие всегда раздражало старуху.