— Да, — ответила Блайд, убирая дневник на место, затем задула свечу и направилась к кровати.
Роджер закрыл за собой дверь и приблизился к жене.
— Ты хочешь спать вместе со мной? — спросила Блайд.
— Зимой всегда теплее спать вдвоем, — ответил Роджер, не глядя на нее.
— Ты прав, — согласилась Блайд, затем откинула одеяло и легла. Роджер устроился рядом.
Чувственная дрожь охватила Блайд. Почему Роджер вдруг решил разделить с ней постель? Неужели он хочет, чтобы они действительно жили как настоящие муж и жена?
— Твоя кровать больше, — произнесла Блайд. — Ты не думаешь, что у тебя нам будет удобнее?
— Мне нравится, как здесь пахнет, — признался Роджер.
— Где?
— В твоей спальне. Здесь твой запах.
— И что это за запах?
— Ты пахнешь розами.
— Спасибо, — улыбнулась Блайд.
Вдруг Роджер повернулся к ней спиной и бросил через плечо:
— Спокойной ночи.
Значит, он не собирался прикасаться к ней, разочарованно подумала Блайд. И тут она услышала свой любовный колокольчик.
«Иди, Роджер, — звал он, — отдай свое сердце Блайд».
Блайд закрыла глаза. Она знала, что Мать-Богиня поможет ей.
— Что это там звенит? — спросил Роджер и сел на кровати.
Блайд растерялась: она не могла открыто признаться лорду, что колокольчик — часть ее любовного заклинания.
— Этой мой колокольчик, — наконец произнесла Блайд.
— Какой колокольчик?
— Я повесила колокольчик напротив окна гардеробной. Когда дует ветер, он звенит.
— Что за глупость — открывать окно зимой!
Роджер слез с кровати и направился в гардеробную. Через несколько секунд колокольчик умолк. Роджер вернулся, залез под одеяло и снова повернулся к Блайд спиной.
— Еще раз спокойной ночи, — пробормотал он.
— Спокойной ночи, дорогой, — ответила Блайд. — Приятных снов.
Следующие три дня были для Блайд настоящей пыткой: Роджер продолжал спать в ее кровати, но не прикасался к ней. Кроме того, мысли о его тайных любовницах не давали Блайд покоя.
Проснувшись утром в одиночестве, она умылась, переоделась и спустилась вниз, намереваясь поговорить с мужем об учителях для Брендона. Внизу она встретила Боттомза. Мажордом стоял с письмом в руке.
— Что это? — спросила Блайд.
— Письмо для его светлости.
— Я сама отнесу — сказала Блайд и забрала письмо. — Роджер в кабинете?
— Да, миледи.
Запах гардений ударил Блайд в лицо, как будто ей дали пощечину. Вместо того чтобы отправиться в кабинет Роджера, она прошла в главный зал и бросила послание в камин.
С чувством выполненного долга она отправилась на поиски Брендона и Миранды и тут увидела, что мажордом стоит в конце зала и смотрит на нее. Поняв, что ее застали на месте преступления, Блайд покраснела. Однако, услышав слова Боттомза, она испытала невероятное облегчение.
— Вы все правильно сделали, миледи, — сказал мажордом. — На кухне для вас приготовлен сидр с пряностями. Не хотите немного согреться?
— Боттомз, я с удовольствием выпью теплого сидра, — улыбнулась Блайд.
Следующую ночь Блайд опять провела в обществе мужа, но проснулась в одиночестве. Спустившись вниз, она увидела, как Боттомз закрывает дверь за очередным курьером. Мажордом обернулся к ней и протянул конверт.
— Этот без запаха, — сказал он.
Блайд внимательно посмотрела на письмо. Судя по почерку, оно было не от леди Гардении. Отдавать его мужу или нет? Роджер будет в ярости, если она сожжет важное послание.
— Это от леди Ситуэлл, — вдруг сказал мажордом.
— Откуда ты знаешь?
— Я спросил у курьера.
— Спасибо, Боттомз.
Блайд решительно направилась в зал и бросила письмо в камин. На этот раз она не испытала ни малейшего чувства вины. Правду говорят, что каждое последующее преступление дается все легче и легче.
Та же история повторилась и на следующее утро.
Закрыв дверь за очередным курьером, Боттомз повернулся к ожидавшей его Блайд и объявил, протягивая конверт:
— От леди Беллоуз.
— Ты хочешь сказать, от леди Уроды, — поправила его Блайд.
— Именно так, миледи, — улыбнулся мажордом.
Когда пламя уничтожило очередное послание, Блайд отправилась в свою комнату, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию. Она не могла проводить все время, перехватывая курьеров у входной двери. В конце концов муж узнает, чем она занимается, и этот день будет далеко не самым приятным в ее жизни.
Раздавшийся вдруг звук любовного колокольчика на этот раз показался Блайд тревожным.
На следующее утро Блайд намеренно осталась в своей комнате. Она твердо решила, что больше не будет сжигать письма, адресованные Роджеру.
В дверь постучали.
— Войдите.
В комнату вошел мажордом. В его руке он держал конверт.
— От леди Гардении, — сообщил он.
— Настойчивая особа, — заметила Блайд.
— Прочитайте его.
— Это невозможно.
— Простите меня, миледи, — сказал Боттомз. — Не знаю, почему я предложил вам сделать это. Читать чужие письма так же неправильно, как сжигать их.
— Сжигать их?!
Блайд обернулась на голос и увидела, что в комнату вошел Роджер. Святой Свитун! Она попалась! Боттомз уронил письмо ей на колени и замер.
— Не волнуйся, это пустяки, — солгала Блайд, вжимаясь в кресло, в котором сидела.
Роджер подошел ближе и увидел конверт у нее на коленях.
— Боттомз, ты свободен, — сухо произнес Роджер, не глядя на слугу.
Мажордом торопливо засеменил к двери.
— Ты снова манипулируешь на рынке? — холодно спросил Роджер.
— Нет.
«О, если бы все было так просто!» — подумала Блайд.
— Отдай мне письмо.
— Оно адресовано мне, — снова солгала Блайд. — Это от моих агентов.
Роджер недоверчиво посмотрел на жену:
— Отдай письмо.
Он протянул руку, и Блайд вынуждена была отдать ему конверт, источавший аромат гардений.
— Не могу поверить, что ты пыталась скрыть от меня письмо. Почему ты это делаешь?
Блайд почувствовала себя совершенно несчастной. Разве могла она признаться мужу в своей ревности? Ни за что на свете! Никогда дочь герцога Деверэ не поступится своей гордостью.
— Я поддалась внезапному порыву, — пожала плечами Блайд.
— И сколько раз ты поддавалась этому порыву, с тех пор как мы дома? — с сарказмом спросил Роджер.
. — Считая этот, четырнадцать раз, — упавшим голосом призналась Блайд.
Роджер долго смотрел на жену, затем швырнул конверт ей на колени.
— Если бы ты потрудилась прочитать хоть одно письмо, то поняла бы, что мадам Данвич является одним из моих инвесторов, — сказал он. — Люсиль держит меня в курсе всех лондонских слухов и выполняет кое-какие мои поручения. Она поливает духами абсолютно все свои письма, кому бы ни адресовала их.