Читать интересную книгу История Петербурга в преданиях и легендах - Наум Синдаловский

Род Кутузова известен на Руси со времен Александра Невского. По свидетельству родословных книг, будто бы ещё тогда некий Гартуш из Пруссии выехал на Русь и после принятия православия стал называться Гавриилом. Кутузовыми его предки прозвались по имени правнука Гавриила – Фёдора Кутуза, а Голенищевыми – «по прозванию внука его Голенища».

Военную карьеру Кутузов начал рано. После окончания Соединенной артиллерийской и инженерной дворянской школы служил под началом Суворова. Известно характерное для Суворова образное высказывание о Кутузове: «Он был у меня на левом фланге, но был правой рукой».

Впервые Кутузов столкнулся с Наполеоном в качестве командующего русско-австрийскими войсками под Аустерлицем. Вынужденный действовать, как сказано в советских энциклопедиях, «по одобренному Александром I неудачному плану австрийского генерала Ф. Вейротера», Кутузов потерпел сокрушительное поражение. В одной из исторических легенд того времени об этом рассказывается так. Когда на поле Аустерлица союзные войска только начали разворачиваться, император Александр I спросил Кутузова, не пора ли идти вперёд. Командующий ответил, что для этого надо дождаться, когда соберутся все войска. «Но Вы же не на Царицыном лугу, где не начинают парад, пока не придут все полки», – возразил император. «Поэтому я и не начинаю, что мы не на Царицыном лугу, – парировал Кутузов, – но если Вы прикажете…» Александр приказал. И сражение было проиграно.

Прошло восемь лет. За эти годы произошло много важнейших для русского государства исторических событий. Вторжение Наполеона в Россию. Отступление русских войск. Бородинское сражение. Отступление французов из Москвы. Бегство Наполеона из России. И освобождение Европы. 16 апреля 1813 года Михаил Илларионович Кутузов неожиданно скончался на одной из военных дорог в Силезии. Тело полководца набальзамировали и перевезли в Петербург, а часть останков, извлеченных при бальзамировании, запаяли в цинковый гробик и захоронили на кладбище Тиллендорф, в трёх километрах от немецкого городка Бунцлау, где он умер. Впоследствии на этом месте был установлен памятник. Вероятно, тогда и родилась легенда, которая вот уже более полутора столетий поддерживается довольно солидными источниками.

По этой легенде, в Петербурге, в Казанском соборе, покоится только тело великого полководца, а сердце его, согласно последней воле фельдмаршала, осталось с его солдатами и захоронено на кладбище Тиллендорф. «Дабы видели солдаты – сыны Родины, что сердцем он остался с ними», – будто бы сказал, умирая, Кутузов. Легенда со временем приобрела статус исторического факта и даже попала на страницы Большой советской энциклопедии.

Между тем ещё в 1933 году специальная комиссия произвела вскрытие могилы Кутузова в Казанском соборе. Был составлен акт, где сказано, что «вскрыт склеп, в котором захоронен Кутузов… слева в головах обнаружена серебряная банка, в которой находится набальзамированное сердце». Этот, теперь уже исторический, факт подтверждает и народная легенда. Это, мол, церковь отказалась хоронить в храме тело без сердца, и Александру I не оставалось ничего другого, как повелеть извлечь будто бы уже погребенное сердце полководца и вместе с телом доставить в Петербург.

Похороны Кутузова состоялись 13 июня 1813 года. По словам газетных сообщений, в Петербурге «все дороги и улицы усыпаны были зеленью, а по иным местам и цветами». Рассказывали, что при въезде в город, у Нарвской заставы, народ будто бы выпряг лошадей и сам вёз траурную колесницу до Казанского собора.

Накануне 1825 года

В ПЕРВОЕ ДЕСЯТИЛЕТИЕ ПОСЛЕ победоносного 1812 года Россия переживала удивительный общественный подъем. В 1814-м с поистине античным размахом Петербург встречал вернувшиеся из Парижа, овеянные славой войска. Весь путь от Ораниенбаума, куда они прибыли на кораблях, до столицы был усеян цветами. Победителям вручали награды и подарки. В их честь произносили приветственные речи и возводили триумфальные арки. Но кроме блестящей победы и громогласной славы, молодые герои двенадцатого года вынесли из заграничных походов вольнолюбивые идеи, в лучах которых отечественные концепции крепостничества и самодержавия предстали совсем по-иному. Само понятие патриотизма приобрело в эти годы новую окраску, взошло на качественно новую ступень. Петербург жаждал общения. Один за другим создавались кружки, возникали общества, появлялись новые салоны. Но если раньше, говоря современным языком, в их функции входила организация досуга, теперь эти социальные объединения становились способом общения, средством получения информации, методом формирования общественного мнения. Вызревал 1825 год.

Однако чисто внешне всё было благополучно. Городской фольклор тех лет отличается практически полным отсутствием таинственных легенд, чудесных преданий, невероятных мифов. За очень малым исключением, это просто полулегендарные эпизоды из жизни известных людей того времени, о которых сплетничали и судачили в Петербурге. Ничего интригующего. Обычная размеренная столичная жизнь. Сенатская площадь и явление Пушкина были ещё впереди.

В те годы, по воспоминаниям графа Владимира Александровича Соллогуба, поочередно то в Москве, то в Петербурге должность обер-полицмейстера занимал Николай Петрович Архаров. Благодаря ему русская фразеология обогатилась прозвищем полицейских– «архаровцы». Позднее это прозвище распространилось вообще на всех отчаянных молодцов. В арсенале городского фольклора об Архарове сохранилось предание. В то время как он руководил полицией в Москве, в Петербурге произошла значительная кража серебряной утвари. Возникло подозрение, что всё краденое немедленно вывезли в Москву, о чём тут же сообщили Архарову Обер-полицмейстер будто бы ответил, что серебро находится в Петербурге и спрятано в подвале возле его дома. Там оно, рассказывает легенда, и было найдено.

Интересно, что несколькими годами ранее петербургская молва такие же чудесные подвиги приписывала обер-полицмейстеру Фёдору Фёдоровичу Эртелю. Когда он занимал такую же должность в Москве, ему доложили, что в Петербурге у какой-то вдовы украли икону в золотой ризе с драгоценными камнями. Полиция утверждала, что вор находится в Москве. Эртель ответил, что вор живёт в Петербурге, на Итальянской улице, и назвал его имя, добавив, что его можно застать дома около семи часов вечера и что образ ещё находится у него. По этому указанию, утверждает народная молва, вор был схвачен и драгоценная икона возвращена владелице.

При Александре I Эртель был генерал-полицмейстером всех действующих армий. Это ему Александр I будто бы сказал во время смотра войск при Вертю, любуясь с горы Монт-Эне выстроенной у её подошвы русской армией: «Фёдор Фёдорович! Знаешь, чего здесь недостает? Пожарных команд всех частей Петербурга. Показать бы их иностранцам!».

Одно время в Петербурге, в целях пожарной безопасности, было запрещено курение на улицах. Как рассказывает давняя легенда, однажды император Александр Павлович, прогуливаясь в коляске по Невскому проспекту, чуть не наехал на явно ничего не подозревавшего француза с дымящейся сигарой в зубах. Император остановился и вежливо пригласил иностранца в коляску. «Я отвезу вас туда, где курение позволено», – сказал он. Приехав в Зимний дворец, император ввел гостя в курительную комнату и вышел. Выкурив сигару, француз обратился к сидевшим тут же молодым людям с вопросом: «Кто был этот учтивый господин?» – «Его величество император Александр Павлович», – ответил один из великих князей незадачливому французу.

Серьёзную опасность для Петербурга того времени представляли пожары. Они были не только частыми, но и разрушительными. В новогоднюю ночь 1811 года сгорел Большой Каменный театр. Разрушения были столь значительны, что к восстановлению его долго не приступали. Впоследствии на этом месте возвели здание петербургской Консерватории. Хотя, надо сказать, что и в той драматической ситуации находились остряки, которые утверждали, что для восстановления театра «надобно лишь уволить французских актеров и балетных артистов; одного их жалованья хватит на всё с излишком».

Шутки шутками, но на подготовку русских артистов тоже не скупились. В Петербурге, на Екатерининском канале, ещё со времен Анны Иоанновны существовало театральное училище. Традиционно покровителями подобных заведений становились царствующие особы. В 1806 году по инициативе директора императорских театров А.Л. Нарышкина училище обзавелось собственной домовой церковью. При согласовании этой идеи с императором, согласно легенде, Александр I будто бы сказал: «Ну, что ж, танцы танцами, а вера в Бога сим не должна быть поколеблена».

Между прочим, история строительства Большого театра сохраняет в своих анналах и печальные события. Так, ещё в 1780-е годы, почти в самый разгар строительства, его архитектор Антонио Ринальди свалился с лесов, и заканчивать здание пришлось инженеру Бауэру и художнику Тишбейну. Через двадцать лет театр капитально перестроил архитектор Тома де Томон. И вот, согласно преданию, осматривая театр после пожара, зодчий оступился и упал.