Читать интересную книгу История Петербурга в преданиях и легендах - Наум Синдаловский

Ко времени первого владельца Гатчины относится и сооружение грота, известного как Грот «Эхо». Чисто декоративное парковое сооружение на берегу Серебряного озера на самом деле представляет собой выход из подземной галереи, которую соорудил Григорий Орлов между дворцом и озером, будто бы для того, чтобы не оказаться застигнутым врасплох в случае неожиданной опасности. Со временем эта функция подземного хода была забыта, а о Гроте начали говорить как об уникальном акустическом сооружении, насладиться эффектами которого специально приезжали из Петербурга. Рассказывали, что, если вы произнесёте какую-нибудь фразу, «она сейчас же бесследно пропадёт, но секунд через сорок, обежав по разным подземным извилинам лабиринта, вдруг, когда вы уже совсем позабыли о ней, огласится и повторится с необъяснимой ясностью и чистотой каким-то замогильным басовым голосом». Говорят, что если придать вопросу ещё и поэтический ритм, то эхо тут же подхватит правила игры и ответит тем же:

Кто здесь правил?Павел. Павел.

В собственность Павла I Гатчина перешла в 1783 году. Екатерина II, стремясь удалить наследника от двора, специальным указом подарила ему «мызу Гатчино с тамошним домом», строительство которого по проекту Антонио Ринальди уже завершилось. Дворец представлял собой нечто среднее между английским замком времен крестоносцев и загородной северо-итальянской виллой. Суровому внешнему облику дворца Ринальди сознательно противопоставил изысканную и утончённую внутреннюю отделку, при создании которой проявил необыкновенное мастерство и изобретательность. Над камином приёмной залы был помещен античный фрагмент. По преданию, первоначально он принадлежал одному из памятников Траяну, затем был перенесен на арку Константина. Оттуда какая-то шайка грабителей его сорвала и продала графу И.И. Шувалову, путешествовавшему в то время по Италии.

В полном соответствии с характером владельца, дворец окружен мистическими тенями, связанными с именем Павла Петровича. Так, по дворцу бродит призрак женщины, и шорох её платья можно услышать в ночных коридорах. Будто бы это тень подруги императора, фрейлины Екатерины Нелидовой. А под окнами дворца, где покоятся останки его любимых лошадей и собак, ночью «можно услышать топот коней и собачий лай».

По воспоминаниям очевидцев, почти через сто лет после описываемых событий великая княгиня Ольга Александровна и будущий император Николай II, которые в детстве жили в Гатчинском дворце, неоднократно встречались по ночам в дворцовых залах с тенью «убиенного императора». Оба «мечтали увидеть призрак прапрадеда» и одновременно смертельно боялись этого.

В 1790-х годах в Гатчине работал один из интереснейших людей того времени, одарённый поэт и переводчик, незаурядный гравёр и художник, изобретатель и общественный деятель Николай Александрович Львов. В истории Петербурга он остался прежде всего как автор Невских ворот Петропавловской крепости и уникального глинобитного Приоратского дворца в Гатчине, а также упоминавшихся уже нами зданий Троицкой («Кулич и Пасха») и Ильинской церквей. В Петербурге, впрочем, есть ещё одно сооружение, авторство которого, по легенде, принадлежит Львову. Это так называемая «Уткина дача», построенная якобы Львовым на Малой Охте для А.А. Полторацкой, с дочерью которой Елизаветой Марковной, будущей женой Алексея Николаевича Оленина, мы ещё встретимся. Опять же, по легенде, этому браку в немалой степени способствовал архитектор.

Николай Александрович Львов

По проекту Львова в Гатчинском парке был сооружен земляной Амфитеатр с ареной, напоминающий древнеримский театр в миниатюре и предназначенный для состязаний, подобных римским турнирам. По преданию, на арене Амфитеатра, диаметр которой составлял 65 метров, устраивались петушиные бои.

В это же время Львов создал в Гатчине любопытное гидротехническое сооружение для «представления морских сражений» – каскад. Один из его бассейнов опять-таки повторял в миниатюре античный бассейн в Сиракузах.

Об этом каскаде сохранилась легенда, рассказанная в своё время дочерью архитектора Еленой Николаевной Львовой. «Однажды, гуляя с Обольяниновым по Гатчине, Николай Львов заметил ключ, из которого вытекал прекрасный ручеек.

– Из этого, – сказал он Обольянинову, – можно сделать прелесть, так тут природа хороша.

– А что, – отвечал Обольянинов, – берёшься, Николай Александрович, сделать что-нибудь прекрасное?

– Берусь, – сказал Львов.

– Итак, – отвечал Обольянинов, – сделаем сюрприз императору Павлу Петровичу. Пока ты работаешь, я буду его в прогулках отвлекать от этого места.

На другой день Н.А. Львов нарисовал план и принялся тотчас за работу: он представил, что быстрый ручей разрушил древний храм, остатки которого, колонны и капители разметаны по сторонам ручья. Кончил, наконец, он работу, привозит Обольянинова, и тот в восхищении целует его и благодарит.

– Еду за государем, а ты, Николай Александрович, спрячься за кусты, я тебя вызову.

Через некоторое время верхом, со свитою своею, приезжает император, сходит с лошади и в восхищении всех хвалит. Обольянинов к нему подходит, говорит что-то на ухо; государь его обнимает, ещё благодарит, садится на лошадь и уезжает. А Львов так и остался за кустом и никогда не имел духа обличить Обольянинова перед государем».

Гатчина. Приоратский дворец

Одной из архитектурных жемчужин, созданных Львовым в Гатчине, является Приоратский дворец, целиком построенный из глинобитного кирпича. Во дворце находился кабинет приора Мальтийского ордена, обязанности которого возложил на себя Павел I. Существует легенда о подземном ходе, будто бы прорытом по указанию Павла между его кабинетом в Часовой башне Гатчинского дворца и кабинетом в Приоратском дворце. В конце XVIII века кабинетные часы были приобретены и для Приоратского дворца. После смерти Павла часы вдруг остановились и долгие десятилетия не ходили. Сменявшие друг друга владельцы дворца о часах вроде бы позабыли. И только 27 сентября 2002 года, когда в Приоратском дворце был открыт музей, они вдруг пошли.

Одной из неразгаданных тайн павловского времени остаются отношения Павла I с камер-фрейлиной императрицы Марии Фёдоровны Екатериной Нелидовой. Кем была для императора эта женщина – пылкой любовницей или «духовным другом», как он сам её называл, остается загадкой на протяжении вот уже почти двух столетий. Пусть слабый, но все-таки хоть какой-то свет на их взаимоотношения проливают легенды двух павильонов в Гатчинском парке. Один из них – это Павильон Венеры, выстроенный на так называемом острове Любви. Павильон выкрашен в любимый цвет Нелидовой, зелёный. В народе Павильон известен как «памятник их любви».

Другое парковое сооружение называется Портал «Маска». Предположительно он построен по проекту архитектора В. Бренны в 1796 году. Декоративный классический портал прикрывает собой павильон, имитирующий поленницу берёзовых дров. Внутри этого романтического сооружения скрывается роскошный альков. Если верить легендам, он служил местом интимного уединения Павла и Екатерины Нелидовой.

12 декабря 1777 года 101 пушечный выстрел известил граждан Российской империи о рождении старшего сына Павла Петровича и Марии Фёдоровны, Александра. И без того трудные взаимоотношения Павла с матерью ещё более осложнились. Подозрительный Павел не без основания увидел в собственном сыне серьёзного конкурента на пути к престолу, а Екатерина, в свою очередь, восприняла рождение Александра чуть ли не компенсацией, ниспосланной ей Богом за нелюбимого сына. Однако внешне всё выглядело пристойно. Растроганная императрица-бабушка в ознаменование столь радостного события подарила Павлу огромную территорию вдоль судоходной речки Славянки с двумя деревушками, насчитывавшими «117 душ обоего пола». Деревни объединили под общим названием – село Павловское.

В то время на территории нынешнего Павловска был густой непроходимый лес, в котором любили охотиться владельцы Царского Села как в елизаветинские, так и в екатерининские времена. На высоком живописном берегу Славянки в изобилии водилась дичь. В хижине якобы жил некий старик-инвалид, «местною легендою пожалованный в какие-то таинственные отшельники». Государыня, по преданию, любила посещать этого монаха. Но однажды он скрылся, оставив в хижине на столе три деревянные ложки, три тарелки и кувшин. При Павле Петровиче и Марии Фёдоровне внутри хижины сохранялась эта домашняя утварь и висел портрет легендарного старика-отшельника, облачённого в монашескую рясу и читающего книгу.

Для удобства многолюдных охотничьих кавалькад в лесу были прорублены просеки и выстроены два домика. Один из них – двухэтажный Крик – находился на высоком берегу реки вблизи будущих Двенадцати дорожек, другой – Крак – невдалеке от остатков древнего шведского укрепления, о котором мы уже говорили. Впоследствии на его месте архитектор Винченцо Бренна возвел крепость Бип. Оба домика были необычайно скромны, обставлены простой мебелью, но содержали всё необходимое для короткого отдыха высокородных охотников. Существует предание, что Криком домик был назван «вследствие крика, слышанного на этом месте великим князем Павлом Петровичем». Но, скорее всего, не следует искать смысла в названиях обоих домиков. Такие шутливые имена были в то время весьма модны. Известно, например, что в Германии, в поместье герцога Вюртембергского близ Ростока также существовал домик Крик.