- Ну, рассказывайте, Гарольдус, что с вами произошло-приключилось на этот раз в моё отсутствие. Не ходить же мне за вами повсюду, или вы предпочитаете грубую, как вы сами, слежку?
Но Поттер, как зачарованный чужими богами и потому не знающий, как молить их о снисхождении, всё так же, молча, изучал прекрасного Сх`э-вэ-ру-у-с-сэ, теперь почти совсем, как в рим-ла-нх`ын-ин-с-кой одежде. Из прежнего одеяния остались только превосходные, не кожаные, теперь Гарри мог это разглядеть, а из плотной шерстяной кани, сильно помятые, наверняка, Кх`э-вот-ри-у-у-с-сэ штаны. Там, под этой красивой рим-ла-нх`ын-ин-с-кой красной, мягкой даже на вид одежде, скрывался его белый, сияющий невиданной чистотой, живот с тонкой полоской кудрявых волосков, уходящей в эти самые невиданные никем из даже благородных соплеменников Гарри - Х`аррэ штаны.
Наверное, Сх`э-вэ-ру-у-с-с никогда не снимает их, ведь он же - «маг», а, значит, может ебстись, не раздеваясь, через ткань… С этим своим братом. Если тот вообще ему братом приходится.
О «брате» Гарри додумал с неудовольствием, уставившись туда, где, по его мнению, была писька Сх`э-вэ-ру-у-с-сэ, благородного и прекрасного, непобедимого, так, что он обмазан чужой кровью, но не своей, рим-ла-нх`ын-ин-а. Иначе бы рим-ла-нх`ын-ин шатался и, вообще, вёл бы себя по-другому.
- Вот бы посмотреть на неё, на его письку - она такая же длинная, как у меня, когда стояк? Или длиньше или короче? Коротко говоря, вот бы посмотреть на его письку во время трахания с братом, когда тот его вылизывает.
- Поттер, - вкрадчиво начал профессор, - куда и на что вы так пристально смотрите? Если на меня, то моё лицо выше того места, на которое вы вылупились с таким напряжением, словно оттуда сейчас вылетит птичка.
- Ка… Какая птичка? Дятел? - не раздумывая, спросил Гарри.
- Ну я не такой половой очень-большой-человек, чтобы… оттуда вылетел дятел, - сразу засмеялся Северус.
Как будто бы Гарри сказал что-то смешное, а ему, между прочим, не до смеха. совсем, Гарри серьёзен, как никогда.
Незамедлительно взгляд Гарри переметнулся на его зубы. Северусу тотчас почему-то стало стыдно, что он так боится дентоцелительских заклинаний и чар. Ведь обещала же вылечить его больные, неровные зубы добрая мадам Помфри! А он забил большой наноболт на её высказывания и предложнения помощи.
- Идёмте, Гарольдус. Вот ваш плащ, который вы забыли впопыхах этой неспокойною ни для кого из нас ночи.
- А что такое: «пх`о-ло-вой»?
- Да вы ухитряетесь и свой язык искорёжить, вы просто один-палец-на-всё-кругом!
То есть, уникум, умеющий убивать, а, значит, ненавидеть, но при этом оставаться великовозрастным, неумным, да попросту дурным болваном, - добавил мгновенно разозлившийся профессор по-английски.
Гарри снова обомлел от звуков милого его сердцу языка. Ему казалось, он сам раньше говорил на таком, и мама… говорила с ним также мягко и красиво, а не жёстко, как орехи в скорлупе, как разговаривают сейчас и Сх`э-вэ-ру-у-с-с, и Кх`э-вот-ри-у-у-с-с между собой, когда все на-х`эм-ни-ки говорят так же.
Впрочем, матерь свою Гарри не помнил, а потому не очень-то разозлился, когда хромой недомерок так плохо о ней отозвался. Ведь отца-то Поттер не знал и не чувствовал вовсе, не было даже смутного воспоминания о мужчине рядом, каком бы то ни было, кроме Тох`ыма. Да, ещё был Рх`о-н… Но тот был, кажется, едва обрезанным молодым мужчиной. Да и Тох`ым годился бы ему в отцы, если бы начал ебаться с бабой лет с пяти и двух - трёх пальцев. А такого не бывает - тогда нет стояка. Ну, не мог Тох`ым приходиться отцом Х`аррэ - Гарри. Не дал бы ему - рабу - никто из Истинных Людей женщину из своих, на вес серебра ценящихся, уж никак не меньше, чем за цену жемчугов или камней поделочных, камней даже и «настоящих», драгоценных.
Может, у него и вправду отец - нечистый, презираемый зверь волк, от того-то и судьбина у Гарри такая тяжёлая.
Видя, как расфокусировались подслеповатые глаза Гарри, Северус попросту накинул на него плащ, чтобы не смотреть на его восставший член, достаточно красивый… Разумеется, только с эстетической точки зрения. А вы с какой подумали? Нет, только, исключительно, с эстетической, и только.
- Поттер, не время сейчас предаваться утехам с писькой, вы же - среди трупов, насколько я понимаю, ваших бывших сотоварищей по несчастью быть такими же, как вы, рабами Истинных Людей.
Гарри понял едва лишь половину из сказанного Сх`э-вэ-ру-с-сэ, но главное, как он посчитал, уловил - надо найти тело Рангы и убедиться, что он мёртв, как и остальные, правда, не все рабы Истинных Людей. Куда дели остальных, Гарри мог только догадываться - наверное, их посчимтали достойными и пригожими сделаться рабами новых благородных хозяев - рим-ла-нх`ын-ин-ов.
Но… Как раз злополучного Рангы среди мёртвых, которых Гарри, не гнушаясь, осмотрел, не было. Не было ещё одного раба - Х`ургэ, вредного типа лет двух раз по руке и ещё двух раз по пять пальцев - Гарри очень плохо считал. Не нашёл он и Вырх`у, примерно стольких же пальцев лет, весёлого мужика, того ещё работягу. Видно, на-х`э-м-ни-ки решили, что они ещё молоды и сильны, потому-то и увели вместе с проклятущим дрочером и приставальщиком к нему, Гарри, Рангы.
Мысль о встрече с Рангы и Х`ургэ огорчили Гарри так, что его стояк впервые пропал сам по себе, без дрочки, Так ведь и говорил благородный хозяин, прекрасный Сх`э-вэ-ру-у-с-с, что, если не думать о стояке, писька сама повиснет. Но Гарри всё не верил, а теперь вот… Вот и всё. И нету.
- … Я записал оду, прибавив к ней немного строф о солнечном рассвете и окончании любовных игр и ласк с восходом дневного светила. Потом я ещё раз прочитал в полголоса написанное и остался доволен написанным с помощью волшебства необыкновенного. Но душа моя трепетала, ибо нужно было показать оду высокородному брату и Господину, сотворившему великое чародейство для меня, ничтожного полукровки - понравится ли она, или Северус найдёт её негожей, отвратительной, плохой, неприемлемой или же примет её таковой, как она есть?
Да, и ни Северуса, ни этого «свободного» по прихоти моего брата, грязного человека Гарольдуса до сих пор так и не появилось. А солдаты Божественного Кесаря уж оттрапезничали и играют на трофеи в кости. Я же не съел ещё даже своей доли баранины, припася полагающийся кусок, да получше для Северуса. Гарольдусу есть будет нечего, да это и не моя забота! Главное, чтобы брат был сыт, а то у него такой впалый живот и, кажется, все рёбра можно уже пересчитать без особого труда. Так упорно Северус, возлюбленный брат, основа основ моих, лампада, освещающая разум мой, биение сердца моего живого, свеча, освещающая душу мою, отказывался от мяса, отдавая большую его часть этому Гарольдусу, себе же оставляя лишь малость. А ведь высокородный патриций и Господин мой участвовал в обеих битвах. Первой, на лугу, с лучшими воинами племени гвасинг. Тогда, даже вспомнить стыдно, чуть было не погиб я - всадник, опытный боец! - от меча варвара. Некая сила словно бы сковала меня, и я обессилел и ушёл невовремя, как оно всегда и бывает, во тьму беспамятства.