не входило в мои намерения. Но я знаю, что Дженни хотелось, чтобы я сказала тебе все это.
– Да, я знаю. Но все равно это тяжело слышать.
Я громко сглотнула.
– Я буду осмотрительнее подбирать слова. Но, пожалуйста, Мэтт, не наказывай меня, не давая возможности общаться с Сесили. И без того тяжело от потери Дженни. Не думаю, что я смогу справиться, если потеряю и Сесили.
Он провел рукой по волосам.
– Я понимаю. И, поверь мне, она тоже не справится, если потеряет тебя. Какие бы разногласия ни были между нами, они не должны касаться Сесили. Это мне совершенно ясно.
Я отчаянно заморгала.
– Спасибо.
– Не за что. Ладно, – сказал он, глядя в сторону, – вероятно, нам нужно забрать детей.
– Точно.
Мы уже собирались войти в школу, но я остановилась.
– Мэтт?
Он повернулся ко мне.
– Да?
– Дженни была бы очень горда тобой.
Возможно, просто так падал свет, но я была почти уверена, что в его глазах тоже стояли слезы.
– Бьюсь об заклад, что ты права, Пенелопа. Никто не знал ее лучше, чем ты.
* * *
Когда мы с детьми подъехали к дому, Лорри и Оливи сидели на крыльце своего дома. Я ожидала, что Лорри убежит, увидев меня, как она делала в последнее время. Но она не сошла со своего места. Минуту я колебалась, а потом подняла руку. Оливи хмуро посмотрела в мою сторону, а Лорри махнула рукой и слабо улыбнулась. Я чуть было не улыбнулась ей тоже, но что, если она примет это за приглашение? Потом я поняла, что даже если это так, ничего страшного, и улыбнулась в ответ.
Войдя в дом, я застала Санджея в спальне Майлза. Обычно захламленный книжный шкаф был в идеальном порядке, а по полу не были разбросаны игрушки и плюшевые звери.
– Я хотела спросить, как прошел твой первый рабочий день, но теперь мне хотелось бы узнать, что ты задумал?
Санджей все еще не переоделся в домашнюю одежду. Разгладив стеганое одеяло Майлза, он поднял на меня глаза.
– Ты полагала, что я стану бездельничать дома оттого, что у меня теперь есть «настоящая работа»? – сказал он. – А сегодняшний день прошел замечательно. Меня главным образом вводили в курс дела, но я познакомился со всем отделом и отладил свой компьютер.
– Я рада. Но у тебя теперь две настоящие работы. Кого беспокоит, убрано ли в комнате Майлза? – Он внимательно посмотрел на меня. – Почему ты так смотришь на меня?
– Любимая, у тебя опять жар? Потому что, если ты думаешь, что нет ничего страшного в том, что в комнате Майлза беспорядок… ну, ты вызываешь у меня беспокойство.
– Не вынуждай меня ущипнуть тебя, – пригрозила я.
Он засмеялся:
– Давай расслабимся, пока дети не начали вопить и требовать ужин. У меня есть твое любимое вино.
– Ты пытаешься умаслить меня?
– А это работает?
Я усмехнулась:
– Да.
Через десять минут мы уселись на диван друг напротив друга. Санджей только что рассказал мне о своем первом дне, а я, в свою очередь, поведала ему о своем разговоре с Иоландой.
– Ты подашь заявление? – спросил Санджей, напряженно глядя на меня.
– По правде сказать, мне этого не хочется, – сказала я. Едва эти слова слетели у меня с языка, как я поняла, что так оно и есть. – Но мне от этого не по себе. Вероятно, это лучшая возможность из тех, что когда-либо были у меня, и вторая представится не скоро. Ты так не думаешь?
– Нет, – сказал Санджей, покачивая головой. – Я думаю, самая лучшая перспектива – это та, что волнует тебя, и то, чем тебе действительно хочется заниматься. Сейчас неподходящий момент. Может быть, ты никогда не захочешь работать на той должности. Это тоже нормально.
Отпив глоток вина, я задумалась о том, что он сказал.
– Спасибо. Я понимаю, что рано об этом говорить, но от того, что ты пошел на работу, я понимаю, что не обязательно хвататься за эту возможность. Теперь это не так давит на меня.
– Всегда пожалуйста, только прости меня, что я не пошел работать раньше. – Он улыбнулся. – Не могли бы мы официально отказаться от наших списков? В последнее время мне кажется, что мы на верном пути, так?
– Так, но я думаю, что дело не в списках.
– Ну, и да и нет. Если бы ты не сказала, что хочешь, чтобы наша жизнь изменилась, я, возможно, не взялся бы за эту работу, и ты была бы вынуждена подать заявление на должность Иоланды, и все было бы намного сложнее, чем теперь. – Он поднял свой бокал, и я, наклонившись вперед, чокнулась с ним. – Итак, за тебя и за твою дурацкую идею.
– Нашу дурацкую идею, – сказала я.
– Да, – согласился Санджей. – Выпьем за нас.
Когда я посмотрела на него – на его карие глаза, в которые я смотрела почти два десятка лет и которые по-прежнему заставали меня врасплох, – я подумала, что ждет нас в будущем. Если наш план чему-то и научил меня, так это тому, что для укрепления брака неважно, какой период своей жизни ты переживаешь, легкий или тяжелый. Самые тесные узы формируются тогда, когда люди вместе стремятся к лучшему.
Мои мысли прервал стук в дверь.
Я вздохнула. Хотя я была рада, что Лорри последовала моему совету, время она по-прежнему выбирала неподходящее.
– Не обращай внимания, – сказала я Санджею.
– Думаю, тебе стоит посмотреть, кто там.
Я озадаченно посмотрела на него. Неужели он заказал цветы? Или поющую телеграмму?
Но, открыв дверь, я столкнулась с внимательным взглядом человека, лицо которого было мне знакомо так же хорошо, как свое собственное.
– Mi vida[16], – произнес отец.
– Папа, – сказала я, а потом расплакалась.
Когда отец прижал меня к себе, я ощутила его выступающие ребра, он сильно поседел и, как бы сказать, выглядел не слишком здоровым. Но когда мы наконец отпустили друг друга, он улыбался.
Самое главное, что он был здесь.
– Прости, что тебе пришлось так долго ждать моего приезда.
– Все нормально, – сказала я, даже не пытаясь скрыть слезы. – Теперь ты здесь. Входи, входи в дом.
– Спасибо, – сказал он и огляделся. – Какой у вас красивый дом.
– Спасибо, мне тоже нравится.
В коридор вышел Санджей. Взяв у отца чемодан, он обнял его.
– Ты знал об этом, ведь так? – спросила я.
Санджей ухмыльнулся.
– Твой папа захотел приехать в гости, поэтому я сказал ему, чтобы он приезжал как можно быстрее, – сказал он. – И я подготовил для него комнату Майлза.
Мое сердце переполнилось