ударило – этот разговор был похож на те, которые я обычно вела с Дженни. Невозможно было не задуматься о том, не создало ли ее отсутствие пустоту, которую Санджей хотел заполнить задолго до ее ухода.
И я оказалась лицом к лицу с реальностью того, что проблемы, возникшие в моем браке, имели ко мне гораздо большее отношение, чем я когда-либо думала.
* * *
– Нам нужно позвонить Стиви и Майлзу, – сказала я спустя несколько часов, когда мы вошли в квартиру Малколма и Джоан.
– Ты имеешь в виду, проверить мою мать? – улыбнулся Санджей.
Я засмеялась.
– И это тоже.
– Я все еще поражаюсь, как тебе удалось уговорить ее посидеть с детьми целых четыре дня.
– Удивительно, но легко быть убедительной, когда угрожаешь тем, что не приедешь на Рождество.
Теперь он тоже засмеялся и достал свой телефон, пока я закрывала за нами дверь.
– Привет, мам, – сказал Санджей. – Да. Да. Хорошо. – Он передал мне трубку. – Держи, поговори с детьми.
– Привет, мамочка! – сказал Майлз, когда я прижала трубку к уху. У него был такой взрослый голос. – Когда вы приедете домой?
– Через два дня, родной. Это очень скоро. Как вы там с Пирожком?
Майлз хихикнул, что я интерпретировала как «Мы едим конфеты на завтрак и кекс на обед».
– Вы с папой там веселитесь? – спросил он.
Я посмотрела на растянувшегося на диване Санджея.
– Да, но мы скучаем по вас, ребята.
– Я тоже скучаю по вас.
– Как…
– Вот сопливая Стиви! – прервал меня Майлз.
Послышалось какое-то бормотание. Потом в трубке раздался голос Стиви:
– Мамочка, Майлз – ужасный придурок!
– Следи за своей речью, милая. Я слышу, что твоему брату приходится нелегко, но, надеюсь, он скоро ляжет спать. Вы хорошо ведете себя с Пирожком?
– Она замечательная! – отозвалась Рия, которая, как я теперь поняла, подслушивала.
– Рада слышать вас, – сказала я. – Стиви? Ты еще здесь?
– Да, – сказала моя дочь. – Мамочка, где вы теперь?
– Помнишь Нью-Йорк?
– Да. Но где вы остановились?
– В квартире наших друзей в Бруклине. Не очень далеко от того места, где мы жили, когда ты была маленькой.
Минуту она молчала.
– Мы возвращаемся?
Я засмеялась.
– В Нью-Йорк? Не раньше, чем мамочка выиграет в лотерею.
– Прости, – сказала она.
– Не стоит извиняться.
Я села рядом с Санджеем на диван. Я как раз начала подсовывать под себя ноги, когда до меня дошло, что у меня на ступнях может быть грязь, что безвозвратно испортит белую обивку. Стеклянное покрытие кофейного столика было нетронутым, и мне не хотелось оставлять на нем отпечатки своих ног, поэтому я свесила их с дивана, что на самом деле было довольно неудобно. От этого я заскучала по своей уютной гостиной с ее исписанным маркером, но удобным диваном и кофейным столиком, который мог выдержать далеко не одну пару ног.
– Но ты говорила, что скучаешь по Нью-Йорку, – сказала Стиви. – Если бы мы вернулись, мы могли бы жить как Элоиза[15].
В окна лофта мне была видна мерцающая огнями деловая часть Бруклина. В другое время каждый из этих огоньков показался бы мне шансом.
Теперь это были только огни.
– Мы не могли бы жить даже как нянюшка Элоизы, милая, но меня все устраивает. Я не хочу жить в отеле.
– Почему не хочешь?
– Потому что я хочу жить у нас дома. – Встав с дивана, я подошла к окнам. Только что пошел дождь, и сквозь стекло мигающие огни города выглядели расплывчатыми. – Это там, где живешь ты, и папа, и Майлз. Там моя жизнь.
После того как мы разъединились, я посмотрела на Санджея.
– Пойду в душ.
– Хорошо, – сказал он.
– Почему бы тебе не присоединиться ко мне? – сказала я.
Он не пытался скрыть своего удивления.
– Это касается моего списка?
Я покачала головой:
– Нет. Это касается тебя, меня и некоторых труднодоступных мест, которые ты мог бы мне помыть.
Он усмехнулся.
– Тогда ладно.
И снова я занималась любовью со своим мужем – в душе, с включенным светом, никак не меньше. На этот раз все закончилось не так быстро, как началось, нет, это было томно и приятно, и поэтому на следующий день с утра мы повторили то же самое.
* * *
Когда город остался позади и мы с Санджеем начали путь домой, мной овладело ощущение преждевременной утраты. Это были такие чудесные несколько дней, почти как в первые годы после женитьбы, что мне хотелось, чтобы мы задержались здесь подольше, лишь бы продолжилось это волшебство.
– Теперь у нас все по-другому, правда? – сказала я, когда мы пересекали границу между Нью-Джерси и Пенсильванией.
– Конечно, – кивнул Санджей.
– Как ты думаешь, это надолго?
Пошел дождь, и Санджей, не отрывая глаз от дороги, ответил:
– Не знаю. Надеюсь, что да. А ты как думаешь?
– Я тоже не знаю. Мы все еще ориентируемся на списки? Ты еще не озвучил свою третью просьбу. Ты собираешься это сделать?
Он помолчал.
– Честно? Я думал об этом.
Небо стало почти черным, и теперь из-за дождя можно было с трудом различить едущую впереди машину, были видны только габаритные огни полуприцепа. Я затаила дыхание, когда его повело при попытке перейти со средней на нужную ему полосу.
– Может быть, мы остановимся у обочины и подождем, пока не пройдет дождь? – сказала я Санджею.
Я ожидала, что он ответит, что все в порядке. Вместо этого он направил машину вправо, на край поля. Потом, припарковавшись, повернулся ко мне. Секунду мы смотрели друг на друга, безмолвно задавая один и тот же вопрос: «Что теперь?»
– Ладно, – наконец решился Санджей. – Я скажу тебе.
Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы унять дрожь, нет ничего проще, чем узнать, что ты оказался не на высоте.
– Мне нужно, чтобы ты перестала бояться, что я уйду от тебя.
– Я не боюсь, – быстро проговорила я.
Он покачал головой:
– Боишься. Полагаю, именно поэтому ты все эти годы была ко мне не слишком требовательна, и мне жаль, что я воспользовался этим и не прикладывал особых усилий. Наша жизнь была намного труднее, чем должна была быть, и это по моей вине. Я знаю, что мало зарабатывал и ты чувствовала себя загнанной.
– Я не чувствовала себя загнанной, – сказала я, понимая, что лгу. – Загнанная – это слишком сильно сказано.
– Ладно. Ты тратила столько сил, заботясь о нашей семье, пока я прятал голову в песок. Стоит ли удивляться тому, что ты не хотела спать со мной? Черт побери, я сам себе был противен.
– Тем не менее я могла